«Остров Крошкина»

Оксана вылезла из постели, взяла одежду и пошла в ванную.

Ребята умылись, потом родители измерили их рост – впереди, по-прежнему, был Володя. Когда Чижиковы сели завтракать, он спросил у родителей:

– Откуда у нас этот чемодан? Я его раньше не видел! – безобидные слова, и сказаны будто невзначай – но папа и мама сразу напряглись.

Оксана закрылась от них кружкой с какао, и одними губами прокричала:

– Ты что?! – брат притворился, что не заметил.

– Это от моего друга. – с деланным безразличием ответила папа. – Он улетел…

– В Канаду… – подсказала мама. – А чемодан оставил в аэропорту. Вспомнил про него уже в Торонто… Позвонил нам, мы забрали. Подержим у себя и отдадим, когда вернется… И пока чемодан у нас – трогать его запрещено! Я понятно объясняю?

Володя фыркнул, едва не расплескав горячий шоколад.

– Почему ты боишься, что мы в него залезем?

– Там чужие личные вещи! – раздосадовано ответила мама. – Для нормального человека это достаточная причина!

– Во время уборки она тебя не останавливает! – заметил брат.

– Ого! – папа уважительно цокнул языком. – Неплохой выпад! Парируйте!

Мама испепелила его взглядом. Оксана смахнула на пол чайную ложку, сказала «ой!», залезла под стол, и благоразумно не высовывалась, пока на кухне не воцарились мир и покой. Когда она выбралась, мама как раз объясняла папе и Володе, что, раз они все такие секретные, то ближайший месяц будут убирать квартиру сами.

Несмотря на эту короткую ссору, про слова брата родители не забыли, и, заподозрив неладное, вскоре под разными предлогами ушли к себе в комнату, посовещаться. Едва за ними закрылась дверь – Оксана выскочила в коридор, приложила к стене пустой стеклянный стакан, и подслушала разговор.

– … не думал, что это их так заинтересует! – глухо, как из колодца, произнес папа.

– Дети у нас любознательные. Надо скорее убрать его из дома!

В комнате ненадолго воцарилась тишина, потом папа вздохнул и произнес:

– Хорошо. Когда стемнеет. – услышав это, Оксана едва не выронила стакан, и примчалась на кухню вне себя от злости:

– Увозят! – с порога выпалила она. – Доволен?!

– Чемодан с глобусом? – прищурился брат. – Когда?

– Сегодня! Вечером или ночью! Держал бы язык за зубами…

– Пусть увозят! – раздалось в ответ. Оксана едва не задохнулась от возмущения, протопала на свое место, рухнула на стул напротив Володи и вперилась в него взглядом. Брат преспокойно завтракал. Оксана шарахнула ладонью по столу – посуда жалобно задребезжала. Володя поднял на нее глаза.

– Что?

– Зачем ты все испортил?! – четко и раздельно спросила Оксана. Брат вздохнул.

– Я не испортил, а сделал лучше. Так нам будет проще его изучать.

– ПРОЩЕ… – Оксана уже открыла рот, чтобы на него накричать – и вдруг замерла.

– Объясни! – в замешательстве попросила она.

Володя взял две кружки, свою и Оксаны – почти одинаковые – поставил их на стол друг напротив друга, а потом поменял местами.

– А! – в голове Оксаны будто щелкнул переключатель. – Поняла!

– Рано или поздно – они все равно его увезут. – широко улыбнулся брат.

– Это верно. – задумалась Оксана. – А если не найдем похожий?

– Найдем. – успокоил Володя. – Но придется раскошелиться…

Поэтому, прежде чем отправиться в школу, ребята опустошили свою копилку.

Пока Чижиковы собирались на линейку погода не улучшилась. Северный ветер, пастушья собака осени, согнал облака в стадо, заполонив отарой небо. В окна квартиры забарабанил дождь, лужи во дворе покрылись пузырями. Папе с мамой и уговаривать детей не пришлось – ребята сами оделись по-осеннему. Оксана в темно-зеленую ветровку, Володя в ярко-желтую куртку.

А потом они всей семьей вышли в гулкий подъезд. Мама с ребятами спустились к лифту, и ждали, пока папа закроет дверь.

– Какая тоска-а-а… – простонала Оксана, глядя в окно на грозовое небо.

– Да еще эта новая школа! – скривился брат. Оксана тоже наморщила нос.

– У вас все получится! – мама обняла ребят за плечи и потрепала по волосам.

– Жаль, нашу старую закрыли… – вздохнул Володя.

– Ничего не поделаешь! – ответила мама. – Здание аварийное. Но нет худа без добра – классы расформировали, учеников распределили по другим школам, и кое-кто попал туда, куда ему, по оценкам и способностям, попасть не светило. Намек понятен?

– Учиться изо всех сил! – кивнула Оксана. – А если не выйдет?

– Хотя бы попробуете! – позванивая ключами, папа спустился к лифту, и нажал кнопку вызова. – Ничего нет хуже, чем жить в неведении.

Двери открылись, Чижиковы вошли в кабину. В тесноте Оксана тут же занервничала. Чтобы отвлечься, прислушалась к негромкому спору родителей.

– Зачем ты это старье надел? – в полголоса спросила мама. – Хочешь всем показать, как добротно шили в прошлом веке?

– Это такой стиль одежды – сафари. – добродушно шепнул папа.

– Ну да! – фыркнула мама. – Чтобы одним видом насмешить стаю гиен, остановить стадо буйволов и обратить в бегство прайд диких львов…

– Ты преувеличиваешь.

– Вот вернемся – возьмусь за твой гардероб.

– Я буду защищать его, как бешеный слон…

«Дин-дон!» – прозвенел лифт, двери открылись, и Оксана вздохнула с облегчением.

Они вышли из подъезда в промокший дворик, прошлепали по лужам до остановки, дождались похожего на гигантского зеленого сверчка троллейбуса и забрались внутрь. Поездка вышла нервной – в салон набралось столько пассажиров, что не протолкнуться. Володя злился на весь мир, Оксана тоже нервничала и огрызалась. Наконец, троллейбус остановился у нужной остановки, и Чижиковы с трудом выбрались наружу.

– А вот ваша новая школа! – с самым счастливым видом показал папа.

– Это… – начал Володя. Окончание фразы потонуло в раскатах грома.

Конечно, отпечаток накладывала холодная и пасмурная погода – куда приятнее идти от остановки к воротам в теплый и солнечный день, чем под пронизывающим ветром, закрывая лицо от колючего дождя. Да и само трехэтажное здание школы под ясным небом смотрелось бы куда веселее, чем под беспросветно-серыми тучами, висящими над самой крышей. И, все же, не в одной погоде было дело. У многих детей школа номер один вызывала гнетущее впечатление. Снаружи она была торжественной и красивой. А то, что вызывало страх, притаилось внутри – за кованной чугунной оградой и идеально причесанным парком, в старом, серо-зеленом, помпезном здании.

Вместе с другими семьями, Чижиковы прошли за ограду и направились к парадному крыльцу – широкому и нарядному, с рядом мраморных колонн и массивной двустворчатой дверью из темного дуба.

Оксана увидела, что на все деревья в парке одеты стальные клетки, потянула папу за рукав и спросила:

– А это зачем?

– Для придания формы кроне. Чтобы дерево выросло таким, как надо, садовник формирует крону, убирая все лишнее.

– А откуда он знает, что лишнее? – не поняла Оксана. Папа не ответил.

Они поднялись к входу. За дверью приглушенно гудела толпа, и хлопали зонтики. Папа с усилием приоткрыл дверь, впустил семью и вошел сам.

В бело-зеленом холле сильно пахло чистящими средствами. Там собралась вся школа. Пол разметили на квадраты, оставив в центре пустое пространство. Каждый класс стоял в отведенном ему месте, чем дальше от двери – тем старше дети. Едва Чижиковы вошли, рядом выросли дежурные. Узнали фамилию, сверили со списком, проводили ребят к новым одноклассникам, а папу с мамой – к местам для гостей. Оказавшись в толпе незнакомых детей, Оксана почувствовала укол страха. Нашла глазами родителей – увидела, как они садятся на стулья, отряхивая с одежды капельки дождя. Папа поймал ее взгляд, ободряюще кивнул и показал большой палец, мама улыбнулась и помахала рукой.

В конце холла на импровизированной сцене стояли учителя. Оксана увидела Максима Петровича. Крошкин выглядел так же, как вчера в магазине – плащ, костюм, портфель под мышкой. Из всех учителей он единственный смотрел на детей, взгляды остальных преподавателей устремлялись ввысь – одухотворенные, будто у певчих в церковном хоре, или страдальческие, словно у больных в очереди на прием к стоматологу.