Тотем

– Что за чертовщина? Где река? Где я?

Вокруг со всех сторон виднелась только гряда сопок, вдали сливаясь с хаосом гор. А там, далеко-далеко, поднимались к небу хребты с темно-зеленым покрывалом тайги на гребнях. Тайга не кончалась, и нигде не было видно реки.

Продолжая пробираться по бурелому, Юра проклинал себя, что вообще поехал на эту рыбалку и тем более за то, что пошел за ветками. Остановившись отдышаться, он оглядел местность. Прямо перед ним лежала обширная марь – болотистая впадина, усеянная высокими кочками с жесткими пучками осоки. Все было вокруг сурово и дико – поистине нетронутая таежная глухомань.

Причитая и матерясь, он не заметил, как обогнул болотистую марь и вступил в дремучий лес. Вверху смыкались мощные кроны осин, елей, пихт, кедров и лиственниц, как-то странно уживающихся здесь бок о бок, – это был первый ярус, который можно было рассмотреть только запрокинув голову; пониже был второй ярус из более мелких, но более густых зарослей – белой и черной березы, ольхи, ильма, клена и, наконец, внизу, оплетая завалы из старых могучих колодин, густо поднялись кустарники. Увидев лесной родник среди мхов, он опустился на колени и стал рукой черпать его ледяную воду.

– Это какой-то морок, – шептал он, напиваясь водой. – Что-то морочит меня…

Вглядываясь в глубь лесного хаоса, погружавшегося стремительно в вечернюю мглу, он понимал, что уходит все глубже в дебри. Темнело. Тайга становилась все более угрюмой, суровой и от этого страшной. Сумерки начинали густеть, повиснув синей пеленой над черной лесной ратью. На западе увядала вечерняя заря. Там уже замигала первая звездочка, которой Юра не спешил восхищаться. Это значило, что скоро ночь. Ее темной полог уже повис в стороне от умирающей зари.

В тайге он ощутил, что такое на самом деле «спать на ходу», ни когда это фигура речи, а когда на самом деле идешь и падаешь, засыпая при этом на ходу. Сил уже не было. Впереди уже ничего нельзя было разглядеть. Идя во тьме леса он не почувствовал, как сорвался с крутого спуска, кубарем прокатился по холму и упал в яму. То, что это была яма, он определил уже на ощупь. Яма была не глубокой. Но и из нее не было сил выбраться. Юра уснул, не заметив этого.

Он видел вокруг тот же лес. Только ощущал, что это его дом. Он – медведь. Он знает эти места. Это его территория, в которую не могут вступать другие медведи. После еды, ему необходимо снова обойти свою территорию и пометить некоторые деревья шестью. Подходя к выбранным деревьям, он поднимался на мощные задние лапы и терся спиной о ствол. Все соперники должны знать, какой он грозный, а самки должны знать, какой он огромный и сильный. Вдалеке он услышал шум. Треск сучьев и звук, после которого под лопаткой почувствовалась резкая боль. Сознание Юры словно проснувшись внутри медведя, узнало этот звук: это выстрел. Затем были голоса, которые Юра прекрасно понимал.

– Охринеть! Борис Семенович, вы медведя подстрелили! Не подходите! Он может быть еще жив.

– Придется уплатить за другую охоту, – раздался смешливый голос и глазами медведя Юра узнал стрелявшего. Это был Добренко. Кандидат в губернаторы края. Лицо второго было не знакомо.

Со смехом Добренко добавил:

– Юлечке подарю шкуру как трофей!

Юра проснулся в ужасе. Огляделся. Он спал в берлоге медведя! Выскочив из нее, он растеряно оглянулся. Утро одело тайгу в искристую росу. Пернатые и зверье уже вывели, но еще не воспитали свое потомство, поэтому предпочитают не шуметь, чтобы не навлечь хищника на гнездо или логово, где также молчаливо таятся детеныши. Одни только дятлы нарушали тишину стуком по сухостойнику, да кукушки.

– Юра! Короче, мы уезжаем! – услышал он крик Вити. – Прикалывайся дольше в одиночестве!

Встрепенувшись от волнения, он крикнул в ответ:

– Я тут! Мужики, я здесь!

– Вон он! Я вижу его! – к нему раздвигая ветви бурелома, двигался Витя и следом за ним пробирался Александр. Дойдя до него, они набросились на него с криками.

– Ты что, кишечник двуногий, творишь!

Юра хотел ответить, но тяжелый удар по лицу не дал и рта раскрыть. Ударил его Витя.

– Смешно? Всю ночь нас по лесу водил! Мразота! Совсем мозги пропил! – кричал Витя, когда его отводил от Юры Александр, пытаясь не доводить дело до драки. Но Юра даже не пытался начинать драку. Он лишь кричал:

– Я не водил! Я сам заплутал. Я не знаю, как это случилось. Меня… меня, как будто лес проглотил!

– Тихо, Витя! – крикнул Александр. – Так, Юра, давай по порядку.

– Я зашел в лес, собрал охапку, повернулся, а места не знакомые. Стал кричать, никто не отвечает…

– Чего? – вскипел Витя. – Мы орали тебя, аж глотки надорвали. Ты нам: «Я здесь! Я дальше! Я там!» – олень ты траханый!

– Нам надо убираться отсюда, – в голосе Юры не было и тени шутки. Он сказал это так, что у мужиков даже мурашки поползли по телу. – Здесь что-то обитает. Я бы не стал так шутить. Еще и всю ночь. Я бродил, пока не скатился в эту берлогу. Я спал в ней.

– Мы тут и ночью проходили с фонариками. Твой голос нас вел. Тебя тут не было, – ответил Витя.

– Короче, валим отсюда! – поддержал Александр и направился прочь.

Оказалось, что Юра был в нескольких метрах от места рыбалки. Несколько шагов и была видна гладь реки! Уже направляясь прочь из этих мест по реке на катере, Юра спросил Витю:

– А каким был голос, который вас водил?

– Таким как у тебя, – ответил он.

– Только веселым, – добавил Александр.

– Короче, это моя последняя поездка на рыбалку, – сказал Юра.

– Моя тоже, – ответил Витя и добавил. – С тобой!

Было очевидно, что Александр и Витя все меньше верили ему, чем дальше удалялись от места рыбалки. Страх проходил и они все более скептически относились к словам Юры. Тому было страшно обидно от этого. Но ничего не поделаешь. Убеждать их в обратном Юра не видел смысла.

3 Присяга

В тот же вечер к Юре заехал Александр. При нем была бутылка водки, которую они решили распить.

– Я тебе верю, – нарезая селедку кусочками, сказал Александр.

– Серьезно? – переспросил Юра, разогревая плов в микроволновой печи.

– Сейчас выпьем, я расскажу. Тут надо напряжение снять перед таким разговором, – переключив разговор, он заметил. – Музыка такая ритмичная. Что это?

– Это Ностромозис. «Воин Света». Я у него был на выступлении в Симберамони. Это Гоа-Трас.

– Ритмичная. Надо такую себе закачать, в машине чтоб играла.

Заинтригованный Юра, поторопился с нарезкой хлеба. Когда все было готово к закуске, мужчины присели за стол. Александр раскупорил бутылку и наполнил две рюмки. Подняв свою, он сказал.

– Ну, будем…

– Давай, – подняв свою, ответил Юра. Выпив, он поморщился и стал искать, чем запить. Ни чая, ни кофе на столе не оказалось.

– Ты чего это? – удивился Александр.

Запив водой из графина, Юра ответил.

– Не знаю. Не пошла. Я как приехал, даже курить не могу. Пробовал, но отвращение такое к дыму, что аж до рыготы, – признался Юра.

– Ты чего там, об лиственницу лбом шарахнулся, пока плутал? – спросил Юра. – Ты так-то не гони. Ты же литр водяры залпом мог выпить.

– Говори, что ты хотел рассказать, – перевел тему Юра. – А то заинтриговал меня…

Александр приступил.

– Я тебе верю полностью. Ты когда плутал, ты не видел на кронах деревьев ничего необычного?

Юра попытался вспомнить, но лишь помотал головой.

– Я же когда разминулся с Витьком, то прошел чуть дальше, а там, как поднял голову, едва не обделался. Прямо на верхних ветвях деревьев было что-то вроде люльки.

– Чего? Люльки?

– Да. Но видно, что она была брошенной. Огромного размера. Свита из веток, но я не мог спутать.

– И что это могло быть?

– Калгама.

– Кто это?

– Нанайцы верят, что есть такие лесные монстры. Позднее стали считать, что они потомки тех ангелов, что согрешили с людьми.

– Исполины?

– Да, да. Их описывают, как остроголовых и двупалых монстров, огромной высоты. Они живут под землей лесов и в сопках, иногда выходя наружу. Когда я решил показать это место Вите, то потом не смог это место найти. Но я видел…