Элита

— Блин, а как вы тогда живёте?

— Вот так и живём, парень. Каждую сотню лет, мы вынуждены засыпать почти на год. Мы уходим глубоко в черноту, и на стабильных кластерах уходим в глубокую медитацию. Там наши мозги проходят успешное форматирование лишней информации, и мы вновь вольны на сотню лет возвращаться к своим заботам.

— А как вы не помираете там, без воды и еды?

— Придёт твоё время — узнаешь, мы не совсем люди всё же… Ну и последнее, я не пытаюсь тебя убить, так как я — Великий Знахарь и подобные помешательства нам не страшны. На нас в принципе сложно воздействовать ментально, парень.

— И когда мне предстоит уйти?

— Вот то–то и оно мой друг, то–то и оно… В общем моя медитация начнётся через сорок четыре дня. Ты почти на год будешь предоставлен самому себе. И поверь, этот год будет не из простых для тебя.

— Твою ж мать…

В день расставания с Наставником, Алви пребывал в скверном настроении. Конечно, он во многом полностью восстановился и был действительно силён. Почти как его монстр, за пару стадий до максимальной формы. Ощущение собственной силы и скорости, были приятными и внушали небольшую надежду. Из плюсов, так же был полный резистор к приёму жемчуга. Не то чтобы можно было его глотать пригоршнями, нет это просто прикончит его. Но раз в неделю закидывать по чёрной жемчужинке было можно без проблем и рисков превратится в Кваза. В принципе этот путь для его тела был невозможен. Иммунитет от внешнего воздействия паразита в его лучшей форме. Но на этом плюсы, вроде как, заканчивались, а впереди был огромный мир, который неистово пытался уничтожить свою ошибку, опасные люди его населяющие. Что тоже пытались навредить ему, как только встречались глазами с его взглядом жёлтых, с немного вытянутыми зрачками, глаз. Ситуация швах. Но больше всего его опечалил факт, что его монстр слаб, либо, в принципе, мёртв. Алви чувствовал его огонёк периферией сознания, но при этом огонёк Урки был очень слаб, и мерцал слишком тускло. А значит Алви срочно был нужен Великий Знахарь, с навыком мозгоправа. Ему нужно было помочь другу, во что бы то ни стало. Ведь это его монстр. Часть его души. Его родной Урка.

— Ну, всё, парень, прощай, молись Великой и не унывай.

— Удачи, Наставник. Надеюсь, я доживу до момента, когда вы вернётесь на континент.

— Я верю в тебя, мой ученик. И верю в то, что Кави щедра к своим послушникам. Прощай.

— Думаю, всё же до свидания, Наставник.

— Ну, тогда до встречи, ученик.

Первый же стаб встретил его буйством проблем и неприятностей. Удалось купить спирта для живца и еды, однако дважды с ним затевали драку местные, после чего охрана стаба вежливо, но настойчиво выпроводила его прочь. Одно радовало. Убивать монстров было просто, мелких даже слишком. Постепенно, Алви выработал свою манеру убивать сильных тварей, и тем самым по чуть–чуть, начал добывать жемчуг. С наставником, за время восстановления, они открыли четыре новых навыка. И от Урки, по какой–то причине, у него остались два старых, сильных дара. Невероятное чутьё, и горящие жарким огнём руки. Всё это делало из него настоящую машину смерти. Отчасти, теперь он понимал, почему мир пытался его убить. Наверно он нарушал какой–то баланс.

Так, напевая под нос песенки, что всегда были его сопровождением, даже в самые тяжёлые времена, он бежал по Улью. Сменяя новые кластеры, стабы и чёрные участки, он вёл свой путь в иной регион. Где по слухам, полученным в одном из стабов, всё–таки находился Великий Знахарь. Способный помочь ему с Уркой.

Эпилог 1

Когти громадной твари разрывают грудь, вместе с защитой, вместе с кожей и мышцами. Сильнейшая боль, громкий возглас и сковывающий страх. И конечно, медленно приближающаяся пасть. Неровные ряды зубов и клыков. Вонь из её недр и кровь. Его кровь. Бьющая из его груди, с пульсацией присущей ударам сердца. Пасть сжимается на его груди и буквально вырывает огромный кусок…

— Ааааааа. — громко вскрикнув, проснулся молодой мужчина.

— Альберт! Что случилось? — испугано проговорила красивая девушка, его любимая жена и мама их маленькой дочки. — Полинку разбудил. — проговорила она, взяв в руки симпатичную девчушку, что опять во сне жевала свой кулачок, — Опять кошмар? Тебе снова снятся монстры?

— Прости, прости… — быстро успокаиваясь, сказал Альберт. — Сегодня, пожалуй, самый правдивый кошмар. Меня сожрали, прям заживо…

— А я говорила тебе, надо в церковь сходить. Тихо–тихо, малышка. Папа больше не будет…

— Прости. Обязательно сходим, и к твоему Карлу Даниловичу запишусь. Нафиг такие сны, походу реально флягу рвёт… Я всё, Ксюш, успокоился. Думаю, больше не приснится…

— Не-а, не угадал. Сегодня спишь на кухне. Давай–давай, не строй мне тут свои щенячьи глазки…

— Вот так всегда… Нет в мире справедливости. — сказал мужчина, забирая подушку.

— Альберт Игоревич, как давно у вас начались эти кошмары?

— Да, страшно сказать, почти два года назад начались. Тогда забавно вышло, мы с Ксюшей к её родителям ехали и в туман влетели, в общем после этого у неё тоже пару кошмаров было, но как–то прошло. А я вот почти два года мучаюсь. Это было очень странно, вы знаете, я в том тумане как будто часть души оставил. И как мне кажется, эта часть жила в другом мире… В мире моих кошмаров.

— Вы знаете, это очень похоже на сложности в принятии груза ответственности. Ведь тогда Ваша супруга была беременна!

— Да, мы, собственно, для этого к родителям и ехали.

— Ну, вот, всё сходится, это Ваши проблемы с восприятием ответственности. Подсознательно, вы боитесь быть плохим отцом, мужем, это всё тянется из вашего детства…

Спустя какое–то время, летом где–то на улицах Москвы.

— Мадам, извольте вытереть вам лицо? — озабочено спрашивал Альберт свою жену.

— Измазалась? — смеясь доставая зеркальце спросила Ксения. — Это всё ваше мороженное, сударь, вы им из любой опрятной дамы сделаете неряху.

— Разве? — деланно улыбнулся мужчина, — А вот эта юная леди уже второе заканчивает, и как видите на её лице всё так же, как и до мороженного…

— Эта всё, Ваши, происки. Она вообще неправильная девочка… Как можно оставаться чистой, в её то два года.

— То–то и оно, то–то и оно. Ей всего два…

— О, музыканты, хорошо играют. Подойдём? — меняя тему обсуждения, проговорила Ксения.

— Почему нет? — ответил Альберт, корректируя направление трёхколёсного велосипеда, на котором сидела дочь.

— Люди кричат, задыхаясь от счастья, и стонут так сладко, и дышат так часто, что с каждым мгновением хочется двигается быстрей, люди ночами, делают новых людей… — заканчивал припев, высокий парень до тридцати, с чёрными вьющимися волосами и голубыми глазами. Типичный представитель мужчин, что принято называть «Девичья мечта». Красив, мускулист, с яркой кристальной улыбкой и лукавым взглядом…

Парень пел очень хорошо, при этом постоянно держал на себе взгляды публики и периодически поигрывал на скрипке. Когда он заканчивал очередную песню, люди подходили и клали деньги в футляр из–под скрипки, что предусмотрительно был открыт.

— Поддержим рублём отечественных музыкантов? — спросила Ксения.

— Отчего не помочь, прикольно поют. — ответил Альберт, при этом доставая из кошелька сотенную купюру. — Пойду пока замолчали. О, да они собираются… Ждите Папу. Поля за старшую.

— Фи! — коротко ответила Ксения.

— Привет, классно поёте.

— Спасибо, дружище. Мы тут по средам поём, а так можно нас в инете найти.

— Прикольно, что вводить в строку поиска!

— Группа «По зову Мертвяков». Слышали о нас?

— Ха, нет не приходилось. Хотя у меня ощущение что я где–то тебя видел… — на этих словах Альберт положил деньги в футляр.

— Конечно видел, брат, я много, где засветился, один раз даже на разогреве у Рамов играл.