Элита

Мужчина был смутно знаком ему, но осознание, где он его видел так и не появилось.

— Ты как–то уж быстро очнулся, парень. — проговорил он, ощупывая какие–то трубки, что тянулись в тело.

— Аррр. — хрип, и последующий за ним кашель расстроили человека, он что–то прошептал, и вновь опустилась темнота.

На этот раз она продлилась значительно дольше обычного. Но и пробуждение было наконец информативным. Зрение и слух возвращались на службу организму. Наконец появились запахи и привкус крови во рту. Помимо этого, он обнаружил, что плотно привязан. Тело, ноги, руки и даже голова, были надёжно зафиксированы. В этот раз человека не оказалось поблизости, кашель и мычание ни к чему не привели. Он был один. Привязанный, слабый и беспомощный… отчаяние охватывало его душу, от волнения он даже издал новый звук, более всего похожий на хрип. Ну а после снова отрубился. Спустя какое–то время он вновь очнулся и в этот раз человек был на месте. Причём его даже звать не пришлось.

— Ну вот, другое дело. Идёшь на поправку. Ещё пару недель и сможешь сесть…

— Хррр.

— Ну–ну–ну. Тише, ты же не хочешь себе навредить! Всё это нужно, — проговорил человек руками обводя и тело пациента и трубки подведённые к нему, — На самом деле я, в принципе, рад, что ты выжил, я не верно оценил силы твоего соперника. — на этой фразе мужчина гулко рассмеялся, — я чуть не опаздал, ещё пять секунд и ты помер бы. — вновь посмеявшись, он продолжил, — Год готовил этот план. И чуть не просрал всё на последних секундах. Это было бы забавно.

— Хммм, ээээ.

— Не пытайся говорить, у тебя разодрана гортань. Всё придёт в норму, но не в ближайшее время.

— Хрр.

— Ну–ну, парень, успокойся. Всё будет хорошо. Ты выжил. А дальше я тебя поставлю на ноги. На то я и Великий Знахарь. Отдыхай, парень. Отдыхай, Алви.

Великий Знахарь не соврал, с каждым последующим днём становилось всё легче и легче. Боль отступала, на смену ей приходило жжение и зуд. Леонард говорил, что это нормально, поэтому приходилось терпеть. Дни сменяли друг друга, чудаковатый иммунный рассказывал про свой культ, его основы и правила. Слушать все эти сказки по началу было не интересно, но тут была всего одна программа передач. Отчего выбор, хоть сколько–нибудь разумный, отсутствовал. Спустя всего тройку дней, узник ремней окончательно сдался и поэтому стал активно слушать и запоминать то, о чём ведал его сумасшедший наставник. Именно Наставником он просил себя именовать. Оставалось дело за малым, всего–то начать говорить. Спустя неделю после их первого диалога, где он мычал, а наставник вводил его в курс дел, Лео снял ремни с головы и рук. Правда предупредил, что касается лица и головы руками не стоит. — «А то останешься уродом на всю жизнь, а девки это не любят, парень» — после чего он громко смеялся и бил себя ладонями по ляжкам. Спустя ещё неделю, Лео ему наконец разрешил встать. Было больно, и немного не привычно. Сил хватило на несколько секунд в вертикальном положении. После чего он вновь опустился на уже опостылевшую за время реабилитации кровать. Ну а спустя ещё пять дней они наконец начали делать упражнение для голосовых связок. Получалось хреново, но это вновь было лишь началом пути. А следовательно, у него должен был быть и конец.

Спустя месяц после первого их «диалога», у них наконец получилось обменяться парой фраз. Они и раньше пытались общаются с помощью письма, но ручка никак не слушалась. Моторика пальцев также была сильно нарушена.

— Долго я ещё…?

— Да нет, мой юный друг, — отвечал на поставленный вопрос Леонард, — Думаю ещё месяц обильной терапии, и ты будешь как заново рождённый… Собственно ты и есть, считай, заново рождённый… Ха, малыш Алви, а ты ведь реально заново родился…

— Да–да–да, это конечно смешно старик… Да только меня зовут Максим.

— Максимом тебя звали в прошлом мире парень. Теперь ты Алви, привыкай. Это хорошее имя. Одно из лучших, ну из тех, что были у меня. И я тебе его дарю малыш. Вместе с силой и не прожитыми годами того парня, что вы грохнули.

— Расс… расскажи мне по порядку про этот мир, старик.

После чего Леонард поведал новому жителю Улья множество историй и фактов, связанных с этим миром. Восстановление шло полным ходом, было больно, но всё это было лишь отголосками настоящей боли, поэтому она воспринималась как нечто назойливое, но уже не особо мешающее. Дни сменяли друг друга, и спустя месяц, Алви (ему пришлось–таки сдаться и взять это имя) действительно был в приличной форме.

— Занимаешься? — спросил Леонард, подошедший к парню, стоящему на импровизированной площадке для контроля вестибулярного аппарата.

— Да, наставник. — ответил Алви, стоя на небольшом столбце, при этом пытаясь держать автомат на вытянутых руках. Прижимать его к груди в этой стойке пока не получалось, не говоря уже о том, чтобы стрелять, — Меня интересует мой монстр, кажется, я его чувствую иногда.

— Я бы сказал тебе, что это невозможно, ведь тот рейдер снёс вам споровый мешок, если бы ты не сожрал истинную жемчужину из груди того парня, ты бы тоже помер… в общем не знаю. Я говорил тебе, ну не спец я по мозгам и психологии. Да и мало таких как ты. Знаешь о скольких случаях подобных твоему мне известно?

— Откуда, Наставник? — вопросом на вопрос ответил Алви. При этом всё же спустился со столбика и вытерев тряпкой лицо сказал: — Вы, говорили, я почти уникален.

— Да, возможно, сейчас уникален, я знаю о четырёх случаях подобных тебе, а ведь я живу долго. Даже слишком долго, парень. Так откуда взяться статистике?

— Ну да, считай неоткуда. А что стало с теми ребятами Вы в курсе?

— Двое сдохли после схода линьки, один жил какое–то время, но его, в общем, Кай прибил. Ибо тот был не подконтрольным. И лишь один из тех четырёх, так же, как и ты, успешно полинял, (так наставник называл процесс сброса лишней массы во время превращения из монстра в человека) а после долго жил… Может и щас он живой, кто его знает. Проблема парень не в теле, тут с мозгами беда. Как ты смог сохранить сознание не ясно. Это воистину загадка Кави. Все четверо мертвяков, что сожрали истинный жемчуг, и при этом попали под чуткий контроль Великого Знахаря, без нас ничего не выйдет парень… все они были с личностями монстров, из которых их породили. Двое сами сошли с ума, третий напал на своего создателя. А тот четвёртый был умён. Он принял правила, и постоянно обучался. Он звал своего создателя учителем, и спустя пару лет его было невозможно отличить от человека…

— Охренеть так–то…

— Вот и я о том же. — усмехнулся Наставник. — И это… в общем это ещё не всё, парень. Ты понимаешь… в общем ты ошибка Стикса.

— Да, я уже понял…

— Нет, парень, я тебе не говорил. В общем Стикс попытается тебя убить. Он не любит показывать свои ошибки.

— Чего? Сам Стикс? Мир, то бишь? Зашибись, блин…

— Ну да, парень, сам мир. Он не любит показывать свои ошибки. Прячет всегда их. Сейчас ты под моей защитой, но вскоре тебе придётся остаться одному. Так надо парень, иначе никак…

— И что мне грозит?

— Ну… — почесав голову, Лео продолжил, — думаю за тобой будут гонятся все заражённые, что обитают вокруг, думаю, люди подсознательно будут тебя боятся и многие даже пытаться убить. Думаю, ты чужд этому миру. И он сделает всё возможное для того, чтобы исправить свою ошибку. Ты не сможешь остановится ни в одном из стабов, дольше чем на пару дней. Думаю, люди будут пытаться открестится от тебя, всякий раз, как только встретят. Думаю, тебе сложно придётся, парень…

— Зашибись. А почему сейчас никто не нападает! И ещё вы говорили, что у иммунных спустя какое–то время проявляется трясучка, а я тут уже чёрт знает сколько времени! Почему наконец вы не пытаетесь меня убить!

— Не нападают, потому что никто тебя не чувствует, это моя территория, а я, знаешь ли, не простой иммунный. Трясучка, так ведь ты не подвластен ей, впрочем, как и я, и подобные мне. Любой иммунный, который проживает больше двух сотен лет, крепнет телом настолько, что подобные физические недуги нам не страшны. Мы как бы переходим на иную ступень развития. А ты, ты отхапал прорву сил и умений от своего монстра. Ты был на такой стадии, что остаться просто человеком уже никак не мог. Ты быстрее, сильнее, ты наделён такой регенерацией… В общем спутать тебя теперь легко с человеком, прожившим здесь пару сотен лет. И по силе, и по строению твоих энергетических каналов. То бишь, ты, как мы, парень. И знаешь, ведь у нас появляются иные проблемы в этом возрасте, поверь уж лучше бы трясучка. — Усмехнувшись, явно что–то вспоминая, Лео продолжил: — Когда живёшь долго, начинает ехать крыша, парень. Ты неизбежно сходишь с ума от прожитого опыта, от тех терабайт информации что поступают к нам в голову. Как ты думаешь, человек способен уподобиться компьютеру?