Синхрогинез

Хотелось бы прослушать, но не успела об этом обмолвиться. В комнату ворвалась жестянка ИИ—145.

— Мисс Карен, вас зовет к себе мисс Джесс.

— Мисс? — переспросила я, думая, что давно не чистила уши.

— После последнего происшествия у него накрылся голос. Вернее, база слов. Пришлось взять старую версию. Слишком старую. Зато можешь почувствовать себя аристократкой.

— Мисс Карен?!

— Иду-иду.

Я поспешила к Джесс, впервые послушав робота без истерики и закатывания глаз. Хотя чистокровных жестянок видела впервые. О них еще показывали фильмы, но только ради того, чтобы обсмеять. А сейчас ИИ—145 казался мне человечнее, чем те, что похожи на нас.

Все слишком быстро меняется.

***

ИИ—145 вел по коридорам, где горели лампы полного спектра. Слышала, их когда-то использовали для выращивания плодов. Сейчас ученые грешили на солнечные вспышки, что именно из-за них ничего не растет в открытом грунте. Земля превратилась в песок, а овощи стали походить на резину. Но отец как-то рассказывал про добавки и гормоны роста. Люди настолько хотели сорвать большой урожай, что вечно пичкали землю, чем попало, изучали, заставляли принимать то, что ей вредит. Химическое вмешательство необходимо, если в разумных пределах, но потом отец замолчал. Перестал выступать с заявлениями о вреде пищи, которую продолжали продавать. О вкусовых добавках, которые нельзя смешивать с цитрусовыми, поскольку вырабатывается вредный фермент. О том, что если заставлять землю работать на износ, то химия разрушит даже шанс возобновить хорошую урожайность. Так и получилось. Отец замолчал. Как и многие. Все стерпели и отпустили ситуацию. Забили. Оставили все как есть. Теперь же по всем новостям рассказывают, как губительно для почвы солнце, что виной всему глобальное потепление, хотя на самом деле растения перестали принимать микроорганизмы из почвы. Семена заведомо получались бракованными. Неспособными питаться самостоятельно. Даже почва оказалась не нужна. Сейчас овощи и фрукты выращивали в специальных помещениях, при определенном свете и в определенной воде. Она была напичкана витаминами и микроэлементами, а самое главное веществами, которые запускали обмен веществ. Люди заболевали тем же. Не могли усваивать полезное из пищи. Человечество стало редеть. Я понимала, что так было и будет. Бесилась, но ничего сделать не могла. Для кого—то синхрогенетики стали отличным выходом для замены.

Впереди показался солнечный свет.

— Почти пришли, — произнес робот.

Мы вышли на свет, и я не поверила глазам. Сад действительно оказался садом. В земле. С зелеными листьями. Думала, они могут быть только желтые и фиолетовые, но нет. Они были сочными. Пальцы коснулись одного листка и ощутили в нем жизнь. Упругость. Солнечный свет. Я подняла глаза. Над нами летели машины, а дыра в потолке была прикрыта радужной пленкой.

— Нас не видят, — произнесла Джесс, выглядывая из-за кустов. — Ангел сделал голограмму. С вверху здесь всего лишь руины.

— Как тебе удалось? Это настоящая земля?

— Потрогай.

Я коснулась рыхлого вещества ярко-черного цвета. Мягкое. Рассыпающееся. Более вязкое, чем песок.

— Где ты ее взяла? Как вообще вам удалось здесь так много вырастить?

— Сама не знаю. Можешь считать, что у меня дар — слушать землю. Было сложно вначале. Первые попытки проваливались. Приходилось садить полевые цветы, полевать теплой водой, гася железо, копать червей и куча всякой всячины, которая не помогала. Пока в один прекрасный день не пробилось одно единственное семечко. Не поверишь, это была яблоня. Как в райском саду...

— Опять ты за свое? Не хочу, слушать мифы и легенды древнего сада Джесс. Лучше расскажи, зачем позвала.

Я продолжала осматривать высокие деревья абрикос, вьющиеся огурцы и кустарники перцев. Это казалось чудом. Если Джесс была права, и там высоко кто-то присматривает за нами, то он точно ее услышал, подарив рай. Невозможный. Истинно прекрасный.

— Хотела сказать, что не против животных, но не люблю, когда гадят в моем саду.

 — Ты нашла...хм...то, что я думаю?

— Пока нет. Только это, — Джесс держала клочок черной шерсти. — Не мой стиль.

Сложно было не согласиться, глядя на ее зеленые пряди. Мне бы тоже не хотелось, чтобы загадили плоды титанических трудов. Послышалось «мяу». Кошка словно услышала разговор и вышла на свет, держа в зубах белую карточку.

— Что это? — спросила я и тут же запнулась.

По спине пробежался холодок, который добрался и до покалывания пальцев. Это был пропуск отца. И что самое странное: я не помнила, чтобы внизу (под именем того, о ком не хотелось говорить) была надпись: «В.В.В.В.В».

Как пропуск вообще мог оказаться здесь? Почему? Не понимаю!

Джесс должна была перерыть весь сад, но его нашла кошка.

— Что там у нее? — спросила Джесс, подойдя ближе.

Я быстрее сунула карточку в карман и подхватила на руки свою подругу.

— Ничего. Просто кусок пластика. Видимо занес хорек.