Родная

I

Ишмак смахнул слёзы. Медлить было нельзя. Женю нужно унести с поля боя. Если друг умрёт, он не простит этого себе. Но сначала надо попытаться остановить кровотечение. Он разорвал женину рубашку и соорудил из неё что-то вроде повязки, а потом осторожно поднял друга на руки и перенёс в лес, уложив на тёплую хвою. Женя дышал ровно, но почти незаметно. Ему срочно нужна была помощь. И сделав всё, что было в его силах, Ишмак решил отправиться за ней. Конечно, был риск наткнуться на отряд баров, но лучше так, чем сидеть, сложа руки. Он укрыл друга ветками, чтобы тот не замёрз или не был найден случайно барами, а потом отправился вглубь леса, прямо вперёд.

Прошёл, наверное, час, когда он услышал голоса. Приблизившись, Ишмак разглядел просвет за деревьями. На небольшой поляне стояли лагерем серды. Всё, что осталось от защитников крепости, как узнал он потом. Усталые воины отдыхали в палатках, оружие было отложено, но Ишмак не сомневался – если возникнет нужда – их реакция будет мгновенной. Ну что-ж, надо попытать счастье. Женя должен жить, в любом случае. Он вздохнул и ступил на поляну. Не прошло и минуты, как его окружили.

- Мы бара поймали, - понеслось отовсюду, - дезертир, наверное.

- Что с ним будем делать?

- Убить.

- Взять в плен.

Ишмак стоял посредине круга, образованного воинами и искал глазами старшего.

- Кто ты, и что тебе надо? – Вдруг подал голос молодой воин, стоявший чуть поодаль, видимо военачальник, и воины тут же затихли.

- Меня зовут Ишмак. Я не участвовал в войне и не дезертир. Недалеко отсюда лежит близкий мне человек, серд. Он сильно ранен, и если ему не оказать помощь, то он умрёт. Я пришёл сюда ради этого. – Ишмак замолчал, выжидающе глядя на воина, задавшего вопрос. Он чувствовал, что от него зависит жизнь Жени. Через несколько минут молчания, военачальник произнёс:

- Хорошо. Мы это проверим. Иди, показывай дорогу к своему другу, но не пытайся сбежать. Наша стрела тебя найдёт.

Ишмак и не думал пытаться. Он шёл впереди, показывая дорогу, позади – отряд воинов. Наверное, они ожидали предательства, но тем не менее пошли, рискуя подставить себя под удар. Наконец, вот и поляна, где лежит Женя, раненый и безучастный ко всему. Липкий холод мурашками расползся по телу, но военачальник, шедший впереди отряда, приклонив ухо к груди Жени через несколько томительных секунд, сказал:

- Бьётся!

У Ишмака отлегло от сердца. Всё, что мог, он сделал. Теперь будь что будет.

Женю отнесли в лагерь и препоручили заботам лекаря, а Ишмака, к его удивлению, оставили в покое, после непродолжительного разговора с военачальником, которого звали Ильёй. Тот просто спросил, куда Ишмак шёл и зачем, а после полученных ответов разрешил ему уйти. Но бар, конечно, предпочёл остаться – как он мог бросить друга? Женя же постепенно поправлялся. Где-то, через неделю, он пришёл в себя, и первыми его словами было:

- Где Ишмак? – Бара сразу же разыскали. Он сел около постели Жени и просто сказал.

- Не беспокойся. Я здесь и со мной всё хорошо. – Женя слабо сжал его руку, и, улыбнувшись, крепко заснул. С этого момента началось его быстрое выздоровление. Тогда только Илья заговорил о том, что надо бы поискать другое место для стоянки и оставаться здесь опасно. И хотя в отряде были ещё раненые, они, в основном все уже поправились.

Так начались долгие сборы. Решили отправиться к барско-сердской границе, потому что бары отступили именно туда. Ишмак уже знал, что сражение за крепость серды выиграли, хоть и с большими потерями. Бары были вынуждены отступить. Сердам в тот момент было не до погони и остатки барского отряда затерялись в гуще лесов. Серды же, во главе с Ильёй остались здесь залечивать раны. Хоть они и опасались внезапного нападения, но выбора не было.

Когда отряд тронулся, Ишмак отправился вместе со всеми. Он оберегал Женю, которому было ещё строго запрещено вставать и которого несли на носилках, и старался по мере сил помогать воинам. Его многолетняя барская выучка наконец-то пригодилась. Он учил сердов тем боевым приёмам, которыми владел сам и радовался тому, что хоть где-то он нужен. Как когда-то в Распутье, у Ирины Григорьевны, Ишмак чувствовал, что хоть он и бар, здесь к нему относятся по-дружески, без ненужных и обидных расспросов. Ему этого было достаточно. А ещё иногда, словно солнечный лучик, мелькала мысль о Наташе. Ишмаку было приятно просто знать, что где-то среди этой, казалось, бесконечной войны, живёт просто и горячо девочка, живёт так, как всегда жила – искренне и честно, светя другим. И это знание наполняло его иногда нестерпимой радостью, которой хотелось поделиться со всеми вокруг.

II

Через несколько дней пути, разведчики обнаружил, наконец-то, войско сердов, неподалёку от их стоянки. Радостные воины во главе с Ильёй поспешили навстречу. У самой кромки леса их встретили часовые.

- Кто вы такие?

- Андрей, неужели не узнаёшь? – Спросил кто-то в отряде. Взгляд часового потеплел.

- Димка! А я уж боялся, что ты не вернёшься! Прости, не узнал сразу. Милости просим к нам! – И часовой уже развернулся в направлении лагеря – доложить о пополнении, когда кто-то из отряда Ильи спросил:

- А кто у вас тут главный?

- Саша Демьянов.

- Сам Саша! – Послышались удивлённые и восхищённые голоса. – Так он же был ранен!

- Уже поправился.

- Доброго ему здоровья!

- С ним мы точно победим.

Ишмак слушал их разговор и понимал, что этого человека уважают, и он пользуется огромным авторитетом у воинов. А потом его словно осенило. Саша Демьянов был начальником отряда, в котором состоял Арсений, тогда, тринадцать лет назад. Он наблюдал весь этот ужасный спектакль с бумагами и, наверное, до сих пор, ненавидит его. Значит, ничего хорошего Ишмаку не светит. Но он и не думал бежать, чтобы спасти свою жизнь. Куда? В его пустынный дом, на окраине вымершей деревни, чтобы в одиночестве и тоске проводить оставшиеся годы? Нет уж! Лучше быстрая и безболезненная смерть. Он даже не удивился, услышав вопрос: