Слепая любовь

— Самка какая-то неправильная, — сказал Око во время перевязки.

— Нормально всё, — пробурчала она себе под нос. Но для Яутжи перевод зажевал слова.

— Переводчик не справляется, скажи по-громче.

— Нормально всё! — сказала она громко.

— Вот так и говори, — Науд затянул на её затылке узел, и отошёл на пару шагов, стараясь понять, что не так с ней. Откуда запах? Точнее, почему появился этот запах. Как тут, заметил кровь между её ног, — Ты ранена? — обеспокоился он.

— Что? — спросила с волнением она, — Нет.

— Откуда кровь?

— Где? — Яутжа приблизился к ней, и принюхался. Вот откуда исходил этот запах!

— У самки что? Течка? — спросил Яутжа, и как же ему хотелось опробовать этой крови. Девушка потрогала обагренный край кровати и залилась краской.

— Не смотри! — крикнула она, что Науд невольно попятился назад.

— Почему?

— Мне стыдно… — она опустила голову, сомкнула ноги вместе и подняла руки, показывая ладони, что были в крови, — Уйди!

— Это же просто течка, что такого? — Око вспоминал, что были определённые моменты в его зверинце, когда у самки одного вида начиналась течка, а самцы становились просто ненормальными. И как не было прискорбно, Яутжа их глубоко понимал. Когда во время гона самка-Яутжа испускала свои феромоны, самец-Яутжа следовал за самкой как зачарованный. И чтобы не приказала самка-Яутжа, самец сделает это беспрекословно. И на данный момент, самец чувствовал феромоны, да другие, но до боли в животе знакомые. Око схватил свою мандибулу (другой он щёлкал по верхней жвале), зрачки его расширились, подбрюшье ныло. Сопротивляться природе становилась всё сложнее и сложнее из-за пред-гона.

— Мне всё равно стыдно! — воскликнула девушка, — Уйди! — приказ был ясен как день, ноги сами понесли его в коридор, но от дверей лифта не отходил, — Ты правда ушёл?

— Да… Нет… — проговорил он с волнением, но его голос в переводе не колебался. Свело живот, стоять на месте было не возможно. Он стал когтями царапать поверхность стены. «Нельзя. Нельзя. Держись. Нельзя! Это Уманка, не твой вид, совсем спятил?!» — ругал себя он, и когти перешли на плоть. Четыре багровые линии прошлись по груди. Боль отвлекала, но не помогала никак. Запах не разрешал уйти дальше, чем на два шага. Тело дрожало от внутренней борьбы.

— Ты… Не мог бы помочь мне? — спросила девушка. «Нет! Нет! Не помогу самке! Изыди вон с моей головы! Изыди!»

— В чём? — спросил он, тяжело дыша, хрипя и рыча.

— Мне нужно найти… Коробку с… Коробку с продолговатой белой ватой. Она где-то на полках.

— А самой пойти и взять?

— Пока ты тут?

— Я… — «Я могу, МОГУ уйти, МОГУ» — Конечно, найду, — его когти процарапали стенку, стараясь ухватиться за что-нибудь, что заставит его остановиться. Уже не принципы Кодекса, уже не правила морали и традиции в его расе, не могли остановить самца рядом с самкой, у которой течка. Запах повелевал им как марионеткой. Он больше не был владельцем собственного тела и сознания. Больше нет. Он вошёл в комнату, где феромоны разыграли свой квартет на его висках, на нервах, на желаниях. Казалось, эта самка куда страшнее, чем самки-Яутжа, тем что последние пользуются случаем и самец может быть уверен, что точно спарится. А тут… Тут уже как повезет: будет ли он сильнее природы или нет.

Он прошерстил на полках руками, но глаза были устремлены лишь на Уманку, что прятала от него багровые пятна на белой простыне. Он что-то нашёл, коробку какую-то, а оторвать взгляд было куда труднее, как и сдерживать самого себя.

— Эм-м-ма, — подал он голос свой, девушка подняла голову, — Самец больше не может. Беги… Прошу Эм-м-ма.

— Что? Что не можешь?

— Сдерживаться, беги быстрее, — взмолился он и упал на пол, впиваясь когтями в бока. Девушка замерла от страха, — Беги, ну! — девушка разволновалась, встала с кровати и хотела бы побежать, да только сильная рука Хищника сжала её лодыжку, впиваясь в мягкую кожу когтями. Уманка вскрикнула от боли. Яутжа взревел. Благо, пред-гон только действует на ментальное состояние, и рано поданные феромоны только подстрекнули его в действиях, но гон сам ещё не начался, и можно не беспокоится об изнасиловании. Простыми словами — член не встанет раньше срока. Он понёс её обратно на кровать, схватил её за бёдра, разорвал всё нижнюю одежду зубами, насильно раздвинул ноги и схватил мандибулами за таз, опустившись на колени, фиксируя для себя удобное положение. Он изучающе осмотрел девушку, и недолго думая, собрал всю кровь языком. Эмма дёрнулась из-за неожиданности его действий и старалась руками его убрать.

— Ты что делаешь?! Прекрати! — но Яутжа уже и сам себя не контролировал. Его язык играючи прошёлся по половым большим губам, жадно проглатывая кровь, потом прошёлся по красной, набухшей горошине, выжидающе скользя рядом с ложбинкой. Запах дурманил так, что казалось он перестал представлять из себя разумное существо, больше поддаваясь бесконтрольной природе. Девушка напротив выгибалась при каждом прикосновении к привлекательно мягкой и скользкой горошине, издавая сладкие стоны. Око невольно мурлыкал этому, продолжая её пытки. На глаза девушки наворачивались слёзы. Она словно знала, что рано или поздно её изнасилуют, но сама не ожидала, что будет этого не против. Вспоминая гостя, она отдала большее предпочтение «непохитителю», — Око… — простонала она, шмыгая носом. Язык Яутжа дождался момента, когда смог войти в манящую ложбинку. Девушка чарующе простонала. Никогда не мог подумать самец, что будет так приятно с самкой. Последняя его самка-Яутжа в гореме, была на него зла, и с помощью феромонов, хватала его за нервные окончания, невыносимо больно кусала в шею, и придавливала парня к полу во время спаривания, что чуть позвоночник не сломала. А здесь, с Уманкой, было хорошо. Она подчинялась ему, как послушная зверюшка.

Язык попадал внутри на определённое место, где Эмма постанывала дольше, поэтому старался туда надавливать чаще. От этого и кровь больше поступала, когда она напрягала живот, поэтому он не был этого против. И конечно ещё не забывал скользить одной из верхних мандибул мягкой стороной по горошине, потому что эффекта, как понял он, самка получала. Так же понял, что он приближается к её оргазму. Про оргазм он тоже знал из статьи по спариванию Уманов — а там было так много годной информации, что жадно всю её впитал, чтобы знать, как не стоит поступать! И сам же пошёл против собственных правил. А раз его правила, то и можно нарушить их самому!

Через время, девушка протяжно застонала, выгибаясь, поднимая свои груди вверх. Ещё крови вылилось из её ложбинки, её же и смёл язык владельцу. Вкус был не из простых. Не простая кровь, с этим сказочным запахом, что вкусовые рецепторы Хищника танцевали сальсу! И наконец, когда всё прекратилось, и девушка лежала, слегка подрагивая, к Оку вернулось и его сознание. «Чё-ё-ё-ёрт» — прикрыл он глаза от стыда, вины и оскорбления своей расы — он словно плюнул в Кодекс. Ему нельзя было так поступать, спариваться с молодой самкой — нарушение правил Кодекса. Тем более, молодой самкой не своего вида… Он посмотрел на её лодыжку и всё беспокойство о правилах как рукой сняло. «Идиот, ранил её!» — он прошёлся языком и по её лодыжке. Выпрямляясь, он осмотрел комнату, нашёл бинт, и перемотал ногу.

— Эм-м-ма, — удручённо позвал он её, но та не реагировала, — Эм-м-ма? — спросил он снова с волнением. «Убил…» — первое что пришло ему в голову. Он наклонился к ней, что дреды опустились к её телу. Они ощущали её тепло и сердцебиение. «Потеряла сознание? Я переборщил?» — подумал он, и наклонился ещё ближе к ней. Она глубоко дышала и был слышен еле различимый храп со свистом. «Она что… Просто взяла и уснула? Нашла выход из ситуации» — пошутил про себя Яутжа, приподнимая верхние мандибулы выше. Поднимая её ногу, она не проснулась. Поднимая руку, тот же результат.

— Спишь, как убитая, — прострекотал тихо Яутжа, — Так хорошо было? — он наклонил голову набок, стараясь понять её состояние. Жизненно-важные органы стабильны, нигде не кровоточит больше, и вроде не умирает, — Реально уснула, глупая самка, — поругал он добро её, и поднял с кровати. На этот раз он нёс её не как мешок, а как принцессу. Проходя коридоры, подмечая процарапанные им стену, вышел к залу, а там, пошёл в другую ветвь отсека, куда ступать Уманке было нельзя. Там, он прошёл до своей комнаты и положил на широкую, свою, кровать. Убирая волосы со спящего лица, отправился обратно к ней. Убирая простыни пропитанные её кровью в утилизатор, вернулся обратно к ней, и лёг рядом, приобнимая за талию. Сегодня можно ослушаться всех правил. Сегодня — можно.