Среда обитания

– Сколько я должна тебе?

– Ничего ты мне не должна. Ты сомневалась, я развеял твои сомнения.

Найли выскользнула за дверь, и Патмер возвратился в кресло. Беспочвенные страхи Найли отвлекли его от важного занятия – написания алгоритма для медицинской капсулы. Он располагал достаточным количеством добытых черными искателями кристаллов с алгоритмами на любой случай, но они не содержали нужного.

Голографический экран портативного компьютера высветил несколько страниц спецификации программируемого ингибитора. Патмер потер слезящиеся глаза. Ему предстояло написать алгоритм так, чтобы осуществить успешное вживление с первого раза, при условии, что у него будет программируемый ингибитор. Он не мог допустить смерти зараженного тлахом Хоэка.

Хоэк застыл с сомкнутыми веками перед прозрачной стеной купола, отделяющего нулевой этаж от девственного мира Трерии. За счет тлаха он видел, как в ночной тьме синюю растительность векового леса мокрую от ливня рвут порывы мощного ветра. Над прозрачным потолком плыли тучи, заслоняя полосу Млечного Пути.

«Понимает ли тлах, что заразил разумное существо? – подумал Хоэк. – Тлах взаимодействует с моим сознанием, значит, читает мои мысли. – Он вообразил паука, запускающего в кору головного мозга длинные тонкие лапки, чтобы подчинить себе жертву. – Что мешает тлаху принимать решения за меня? Его полная неразумность. Если получится с программируемым ингибитором, я подчиню тлаха, буду управлять им так, как хочу я!»

Хоэк приложил ладони к прозрачной стене. Даже ночью снаружи разливался душный зной. С восходом голубой звезды жара и влажность станут невыносимыми. Но черные искатели выживали. Уэнлы даже проложили в вековых лесах, обступающих Сули, две тропы, присопособленных для полетов на ховере.

«Мы тоже выживем, – подумал Хоэк. – Если передвигаться пешком достаточно быстро, хватит недели, чтобы доставить программируемый ингибитор Патмеру. За неделю тлах не слишком повлияет на меня. – Он вздохнул. – Отряд из трех человек. Не мало ли нас? Какое-то самоубийство. Релнор никогда не покидал Сули, а я совершал только короткие походы по тропам уэнлов. Только Атсан – знаток…»

Хоэк вздрогнул от прикосновения к плечу. Не поворачивая головы, он обратил восприятие на подошедшего Атсана.

– Ну что?

– Я договорился насчет флоутера, – отозвался Атсан. – Пока археологическая группа на отдыхе, мы можем одолжить его.

– Никто из археологической группы не хочет оправиться с нами? – спросил Хоэк. – Несколько лишних рук не помешали бы. Я бы расплатился по возможности.

– Мы не посещаем Бретонд и его окрестности, – напомнил Атсан. – Мы занимаемся раскопками.

– Что если нарвемся на черных искателей?

– Вот именно! Но ты сам захотел идти за программируемым ингибитором, а не заказывать его черным искателям. Патмер мог бы свести тебя с ними, если ты не знаешь никого из них.

Хоэк вздохнул.

– Самому идти дешевле.

– Никто не захочет тратить на тебя выходные, – сказал Атсан. – Наше время стоит дороже, чем услуги черных искателей. Земля хорошо платит. Ей нужны предметы идеаров. Это уэнлам ничего не нужно. Они умеют все, кроме путешествия во времени.

– Они не умеют мгновенно доставлять нас из Сули, например, в Бретонд.

Атсан расхохотался.

– Что смешного? – не понял Хоэк. – В Бретонде есть телетранспортер?

– Телетранспортер в Бретонде – вот что смешно! Черные искатели первыми распилят его на запчасти. Но перед этим кто-нибудь обязательно захочет пронести в Сули кекеру. И кто-нибудь, как ты, такой же любитель острых ощущений, купит ее.

Хоэк покачал головой.

– Я не хочу забываться. Я хочу новизны, хочу расширить восприятие.

– Твое здоровье.

– Алгоритм для автодока, чтобы вживить программируемый ингибитор, как думаешь, мы найдем его? – Хоэк потер лоб. – Он существует, как думаешь? Патмер сказал, что все программируемые ингибиторы не поточного производства, а опытные образцы. Может, их даже не испытывали на людях. Может, черные искатели успели разграбить бункер. Или, может, они уже непригодны к использованию.

– У тебя всегда в запасе есть уэнлы, – утешил Атсан. – Они вырастят тебе новую центральную нервную систему. Тлах – не кекера. В твоем случае главное – найти программируемый ингибитор. Найти программируемый ингибитор – уже большая удача.

– А я о чем говорю?

– Ты говоришь о том, что тебе страшно. На твоем месте мне тоже было бы страшно. Но я не на твоем месте, поэтому способен рассуждать здраво. Для начала я сообщу тебе, что твоя затея с программируемым ингибитором – затея умственно отсталого ребенка-переростка.

– Придержи язык! – потребовал Хоэк. – Или ты хочешь отказаться?

– Нет, не хочу, но, по-моему, это проигрышное дело, если оценивать вероятность на успех. А еще меня волнует наш попутчик.

– Что не так с попутчиком?

– Ты полностью уверен в Релноре?

Релнор терпеливо ждал конца обследования, стоя с поднятыми руками внутри диагностического сканера. Обруч, оснащенный датчиками, с жужжанием вращался вокруг него.

Доктор-уэнл по имени Пондо следил за жизненными показателями, возникающими на голографическом экране. Хотя уэнлы не различались по половому признаку, в докторе явно преобладало мужское начало.

– Достаточно, Теролт, – сказал доктор Пондо. – Выходите.

Прожужжав перед лицом прощальный оборот, обруч исчез в креплениях над головой. Кабинет обволокла тишина. Релнор покинул диагностический сканер. Пока он одевался, доктор Пондо подводил итоги, перемещая жизненные показатели по голографическим экранам.

– Теролт, – Доктор Пондо устремил взгляд проницательных черных глаз на Релнора. – Вас беспокоит протекание синдрома Китона?

Релнор потер подбородок.

– Нет.

– Вы – редкий случай. – Доктор Пондо не сводил с Релнора взгляда проницательных черных глаз. – У вас нет жалоб.

– Я знаю, – кивнул Релнор. – Только процедуры начали выматывать.

– Потому что отнимают силы, которые направлены на безболезненное перестраивание. Но теперь вам будет не до процедур.

– Я рассчитывал дойти до конца.

– Исключено. – Доктор Пондо покачал головой. – Вам предстоит тяжелое испытание, Теролт. Отнеситесь к нему ответственно, подготовьтесь.

– К этому нельзя подготовиться.

– По крайней мере примите необратимое, чтобы не впасть в безумие, когда потеряете человеческий облик.

– А вам не все равно? – Релнор скрипнул зубами. – Какая вам разница, что я испытаю, когда потеряю человеческий облик?

– Нам не чуждо сострадание, если вы имеете в виду понятие «человечности», которым по вашему мнению мы не обладаем, поскольку не являемся частью человечества. – Кончики губ доктора Пондо дрогнули. – Я пытаюсь быть дружелюбным, а не держать вас на расстоянии по той причине, что вы, Теролт, всего лишь моя служебная обязанность. – Он помолчал. – Я нахожусь здесь по собственному желанию. Я посвятил жизнь исследованию людей.

Релнор выгнул бровь.

– Ваши исследования не имеют прикладного смысла, разве нет? Если вы до сих пор не способны вылечить нас от вируса Парсел…

– Вы – донор, Теролт, и понимаете, что мы тоже столкнулись с определенными трудностями. Для создания жизни мы используем психонические матрицы.

– Мне рассказывали перед первой процедурой.

– Все произведенные на Трерии психонические матрицы оказываются непригодными к использованию. Все ввезенные на Трерию психонические матрицы оказываются непригодными к использованию. Причина – вирус Парсел. Нам удается создавать жизнь только посредством прямого насаждения забранных у донора психонических паттернов.

– То есть частицы души.

– В вашем понимании, Теролт, в вашем понимании.

– Когда я потеряю человеческий облик?

– Со дня на день мы поместим вас в Карантин.

– Что… что из меня… получится?

– Нечто.

– Но я хотя бы выживу?

– Итог перестраивания – смерть, Теролт, рано или поздно. Смертельный исход предопределен.