Полис подонков

– Товарищ полковник, – начал крайне встревоженный Павел дрожащим от волнения голосом, приближаясь почти вплотную к столу, где сидел со строгим видом руководитель, – у меня очень сложная семейная ситуация и мне в какой-то мере необходима и Ваша прямая помощь.

– Что случилось? – поинтересовался начальник отдела, указывая Аронову на стул и приглашая присесть за стол, составленный с его в букву «Т». – Давай рассказывай, а я в свою очередь помогу, разумеется, чем смогу.

– Понимаете какое дело… – начал нерешительно подчиненный сотрудник, потупив взор и что-то внимательно изучая на плоской полированной плоскости, – она совсем «рухнула с дуба» и заявила мне, что решила со мной распрощаться – уже насовсем, а не как ею до этого было принято – и требует с меня осуществить ей передачу всего нашего совместно нажитого имущества, которое я – по своей, конечно же, глупости! – переписал на нее после нашего с ней как бы развода.

– Ну, – не понял высокий руководитель той мысли, какую пытается до него донести до невероятной степени взволнованный участковый, – а я то тебе чем смогу здесь помочь? Эти дела гражданские и находятся за пределами моей компетенции.

– Так вот, – перешел Павел на заговорщицкий шепот, осмелившись в этот момент взглянуть на начальника, – если, Геннадий Петрович, пойти у нее на поводу, то я тогда вообще «без порток» останусь. Знаю – я и без того являюсь проблемным сотрудником и со мной постоянно возникают какие-то неприятные ситуации, но все же еще раз прошу войти в мое положение и помочь в этом очень сложном вопросе, где требуются именно быстрота и решительность.

– Говори, – проговорил полицейский полковник, еще больше нахмурив брови, подразумевая, что речь пойдет о каком-то неприятном подвохе, причем совершаемом не совсем в рамках закона, – принимая во внимание как ты участвует в жизни отдела и твои показатели, я попробую что-нибудь сделать.

– От Вас требуется совсем немного, – выдохнув спирающий грудь воздух, начал выкладывать версию развития дальнейших событий оказавшийся не таким уж и «лохом» участковый уполномоченный, – да, действительно, я переписал на нее все наше имущество, в том числе и взятую в кредит очень дорогую машину, однако – вероятно, я что-то такое подразумевал? – от нее была получена генеральная доверенность, дающая мне исключительное право ее продажи. Поэтому, чтобы не оказаться перед разбитым корытом, а главное – пока она не отозвала этот архиважный сейчас документ, я прошу день отгула и помощь в РЭО ГИБДД – в части оформления документов, где необходимо все мероприятия провести одним, единственным, днем.

– Ладно, – с облегчением выдохнул Геннадий Петрович, честно сказать, ожидавший чего-то более сложного, и притом несколько худшего, – это не такая уж и большая проблема и я в силах тебе в этом деле помочь. Но, – вдруг сказал он, уже снимая телефонную трубку, чтобы договориться с ГАИ, – как ты за такой короткий срок найдешь покупателя?

– Я и не буду его искать, – начиная трястись в лихорадочном возбуждении от предстоящего рискового дела, произнес участковый, одновременно загораясь глазами, – просто у меня есть очень хороший друг, который не откажет мне проехать вместе в отделение Госавтоинспекции, где мы и перепишем благополучно транспорт на его имя, потом спокойно ее продадим, а налоги, начисляемые со сделки, – их пусть платит супруга.

– Хорошо, так и поступим, – уже с успокоенным видом ухмыльнулся полковник, начиная набирать номер городской проводной связи, – иди занимайся, а как все сделаешь – мне сразу доложишь.

Не стоит говорить, что весь последующий день Аронов находился словно на раскаленных углях, предполагая, как бы супруга не разгадала его коварные замыслы, – и когда ехал домой, чтобы, воспользовавшись ее отсутствием, забрать нужные ему документы, и когда, нарушая все дорожные правила, мчался в ГИБДД, и когда уже там, в течении целого часа, показавшегося, как минимум, вечностью, оформлял договор купли-продажи и фиксировал эту, пусть и не сложную, но до крайности рисковую, сделку, и когда уже регистрировал право нового собственника и получал от него доверенность на продажу – справедливо опасаясь, что вот-вот войдет Лидия и, сопровождаемая адвокатом, отменит доверенность и остановит его уже в самом конце этого непростого пути. Однако все прошло, как и было спланированно, но хоть немного успокоиться Павел смог только тогда, когда ехал уже домой, имея на руках свидетельства, сопутствующие проведенному им так удачно торговому соглашению.

Не успел мужчина зайти в квартиру, как его встретила на пороге жена, сопровождаемая одной из своих подруг, так бесцеремонно покрывающих ее тайные интрижки на стороне. Это была ее ровесница, едва достигшая тридцатитрехлетнего возраста и выглядевшая несколько полновато, носившая имя Таня (фамилию он не знал); она была едва выше своей заговорщицы, имела миловидное сверх меры круглое личико, виновато, но вместе уверенно смотревшее серо-оливковыми глазами, чем-то похожими на хитрую бестию; нос являлся маленьким, словно пуговка, и, в сочетании с тонкими, выдающими вредность, губами, дополнял внешний облик пришедшей на выручку так называемой «группы-поддержки». Аронов сразу понял, что этот свидетель, как бы он не поступил, будет явно против него, а главное, сможет наговорить такого, что никому бы не смогло и присниться, но, кроме этого, он также сообразил, что от того, как он себя сейчас поведет, будет зависеть вся его дальнейшая жизнь, в том числе, конечно, и то обстоятельство – останется ли он дальше на службе. Поэтому, большим усилием воли победив в себе все те негативные чувства, что просились в эту секунду наружу, он, не переступая еще порога жилища, включил на телефоне видеокамеру и только после этого осторожного шага зашел внутрь обжитых им с женой помещений.

Лидия явно не была готова к таким неестественным, предпринятым мужем действиям и, немного опешив, замерла в нерешительности. Очевидно, согласно ее коварного плана, она с большой вероятностью ожидала, что разгневанный Павел устроит в отношении нее непередаваемый в своем буйстве скандал, а уж спровоцировать его ударить ее пару раз по лицу – на это она была непревзойденная мастерица. Сейчас же, когда видеосъемка с самого начала фиксировала ее лицо без каких-либо повреждений, тут требовался какой-то другой, более ловкий, ход, который приходилось продумывать наспех, прямо на месте. Однако, как уже известно, рыжеволосая красавица не обладала быстротой мыслительной деятельности, но делать нечего – раз уж оказалась на месте, и не имея при себе вероломный план «Б» – нужно было переходить к активному действию – открытому словестному поединку.

– Значит так, «милый», – сказала она, пытаясь отстраниться от объектива съемочной камеры, но не забывая сохранять на лице хотя и несколько опешившее, но все же наглое выражение, – документы на квартиру я уже забрала, как впрочем и некоторые свои вещи, так как некоторое время я собираюсь пожить на съемной квартире, пока ты отсюда не выпишешься и не освободишь мне мою жилплощадь – понадобиться? – буду добиваться этого в судебном порядке. Это понятно?

– Как же тебя не поймешь с твоим-то коварством, – усмехнулся презрительно теперь уже полностью бывший муж, – что дальше?

– А дальше, «любимый», – уперев руки в боки, сощурила гневно глазки не совсем рыжеволосая полнеющая пройдоха, – ты отдашь мне сейчас ключи от моей машины и документы на право владения, ведь то, что я разрешала тебе ею какое-то время попользоваться, ничего не меняет, и, если ты не выполнишь сейчас мою волю собственника, я выставлю ее в угон, и, пусть тебе ничего и не будет – я знаю все твои связи! – ее все равно мне пригонят, причем куда я скажу, и причем твои же товарищи, а может, заставят и тебя самого, что было бы мне только на руку, так как в этом случае ты еще и неприятностей по работе дождешься…

Словарный запас у этой нагловатой женщины был таков, что она могла говорить бесконечно, и если бы Павел не представил ее взору документы на автомобиль, дающие право собственности другому владельцу, то она могла бы говорить бесконечно, оскорбляя и унижая бывшего ей близким мужчину, а главное, наслаждаясь явным своим превосходством. Однако, как только перед ее глазами возник СВР, где все: модель и цвет, регистрационный знак и год выпуска, и даже в том числе указанный ПТС – соответствовали некогда числившемуся за ней транспортному средству, но теперь закреплялись совсем за другим человеком, она чуть не лишалась отведенного ей Господом дара речи, побледнела до невероятных оттенков и придала своему красивому личику выражение, разве что схожее с обманутым очаровательным демоном. Она хлопала прекрасными глазками, дышала так, будто вот-вот готова была задохнуться, тем не менее продолжала сохранять воинственную позицию, удерживая ладони на все еще восхитительной талии. В такой ситуации, единственное, что она смогла из себя выдавить, так это не совсем членораздельную фразу: