Сучка

Турбина сделала судорожный глоток. Но влага никак не желала проталкиваться через горло. Она встала колом и раздирала глотку, словно крупный наждак. Еще одно усилие. Ей удалось пропихнуть в себя какое-то количество воды, которая вместо того, чтобы освежить, наоборот принесла еще большую сушь и боль. Нет. БОЛЬ! И только теперь до нее вдруг дошло, что она запихивает в себя песок.

Ею овладела такая безысходность, что несмотря на саднящее горло, с вставшим в нем комом твердого неподатливого песка, она издала отчаянный звериный вой. Вернее, ей казалось, что она воет. На самом деле ей едва удалось выдавить из себя слабый, едва различимый сип.

Придя в себя и все еще не отдавая себе отчета, она вновь подтянулась, как только что в горячечном бреду. Рука достигла цели и до ее слуха донеслось слабое бряцанье металла. Бред?

Лена открыла иссушенные глаза, в которые, казалось, засыпали горсть песка. Хотя на самом деле они обильно слезились, растрачивая впустую столь драгоценную влагу. ЕЕ руки ничего не чувствовали, но сквозь мутную пелену ей все же удалось рассмотреть, что ее ладонь что-то сжимает. Собрав последние силы ей все же удалось разобрать что это связка ключей.

Ключи? Ей нужна вода! Нет! Живец! Вон та фляжка! Она недалеко, у распахнутой двери дежурки. Несмотря на проблемы со зрением, фляжку она видела достаточно отчетливо. Во всяком случае, могла ее идентифицировать. Или ей был виден только ее блеск, а уже память дорисовывала все остальное.

Гребаный Борис! Попадись только. В любом обличье и тебе не жить! Будь ты хоть трижды рубером!

Ключи!

Всхлипывая и борясь с вставшим в горле комом, она провела левой ладонью по глазам. Сильно зажмурилась и вновь посмотрела на ладонь правой. Нет, это не мираж и не бред. Взглянула туда, где они валялись раньше. Ничего. Опять бред? Да плевать! В одном бреду она жадно пила песок, так отчего бы и в этом не совершить нечто безрассудное.

Вцепившись в решетку и прилагая невероятные усилия она сумела подняться на колени. На большее сил попросту не осталось. Вооружившись длинным ключом от камер, она начала шарить в поисках замочной скважины с обратной стороны. Пришлось изрядно помучиться и даже разрыдаться, потому что потерявшие чувствительность пальцы никак не могли нащупать это треклятое отверстие.

Турбина понятия не имела сколько длилась эта борьба. Несколько раз она ревела навзрыд. Дважды впадала в истерику, билась головой о прутья решетки и искусала в кровь пальцы отказывающиеся что-либо чувствовать. Но даже несмотря на это она не чувствовала ничего. Лена и сама не поняла в какой момент ключ вдруг куда-то провалился. Боясь поверить в случившееся, она провернула его и расслышала глухой щелчок. А в следующее мгновение решетка подалась под ее давлением, выпуская девушку на свободу.

Обливаясь слезами и оставляя на грязном полу бурые разводы кровоточащими пальцами, она на четвереньках доползла до фляжки. Пальцы не почувствовали и ее. Трясясь от нетерпения, она едва сумела справиться с крышкой и наконец приникла к горлышку. Заливая в себя живительную влагу, теплой волной, пронесшейся по небу, глотке и разлившейся в желудке мягким умиротворяющим комком.

Когда она выпила последнюю каплю, ее глаза сами собой смежились, и она провалилась в сон. Именно сон, а не забытье. Получив разом тройную дозу организм начал срочно приводить себя в порядок. А как известно, сон зачастую первейшее лекарство.

Проснулась она от того, что ей хотелось пить. От прежней жажды не осталось и следа. Зрение восстановилось. Слабость, конечно, присутствует, но ничего общего с тем, что она пережила еще совсем недавно. А главное теперь куда лучше работает голова. Она, кружится и легкая тошнота присутствует, но до бредового состояния вроде как далеко.

Черт! Отчего это так пальцы болят? Глянула. Такое впечатление, что их грызли эти клятые мутанты. Стоп! Так это же она сама. Глянула более критически. Местами прокусила до костей. Это ее лихо так колбасило.

Придерживаясь по стенке, поднялась на ноги. Попробовала пройтись. Пошатывает, но ничего серьезного. А вообще, ей не помешает еще живчик. Прежняя доза рассосалась довольно быстро. Более или мене привела ее в себя. Но для полной реабилитации этого явно недостаточно. А тут еще и она постаралась икусав себе пальцы. Процесс заживления уже запущен, но на все это требуются силы организма, подпитываемые живцом.

Итак, что она имеет. Бутылку с ее напитком забрал эксперт. Шанс на то, что тот еще в наличии, незначительный. Мало ли как он там проводил свою экспертизу. Может разбавил все содержимое с реактивами. У зараженных перед тем, как обратиться вроде крыша начинает протекать.

Но есть альтернативный вариант. Как бишь там тебя, товарищ дознаватель? Старший лейтенант Малахов. С учетом того, что допрашивал ее он, где находится его кабинет, в отличии от эксперта, она знает. Есть шанс, что тот обратился. Признаки она приметила еще до того, как началось все это дерьмо с мутантами.

Подобрала свой ботинок и надела на ногу. Не удержалась, заглянула в соседнюю камеру, с выдранной дверью. Пол полностью в высохших бурых разводах запекшейся крови. Разбросаны изгвазданные обрывки одежды, искромсанные кости. Все, что осталось от бедолаги рейдера, слишком рано заявившегося на перезагрузившийся кластер.

Вошла в дежурку и нашла изъятые у нее вещи. Не все. Но ремень и шнурки в наличии. Привела себя в относительный порядок и решила обследовать оружейку, дверь в которую была распахнута настежь.

С учетом объявленного усиления полицейских наверняка вооружили. Но все оружие раздать невозможно. Кто-то болеет, или в отпуске. Да и так, в отделах всегда есть некий избыток стволов. Количество оружия рассчитано под штатную численность, а некомплект в полиции скорее правило, чем исключение. Ну и наконец в любом отделе есть изъятое оружие.

Однако, пирамиды распахнуты. Ни единого ствола. Ни одного патрона. Вымели все подчистую. Даже древние дробовики, которые просто обязаны быть в любом отделе. Это что же получается. Кто-то вычистил тут все и даже не подумал помочь ей?

В смысле, какой-то особо сердобольный, конечно, помог, сунув ей в руки ключи. Может она его б этом просила, девушка просто не помнила. Но как-то же они оказались в ее руке. И этот ублюдок даже не подумал ей помочь. Тварь! Тварь! Тварь! Если узнает кто этот шутник, ему не жить!

Под ногами обнаружилась знакомая саперная лопатка. К черенку привязана бумажка со штампом дежурной части. Опечатали при изъятии. Сорвала нитку. Взвесила в руке знакомый инструмент. Ничего. Старлей на атлета явно не тянет. К тому же, если он внутри, то должен был ослабнуть. Хм. Хотя тут все зависит от того, сколько времени прошло. На дворе утро. То есть, после случившегося прошли сутки. Сомнительно, чтобы больше. Иначе ее состояние было бы куда хуже.

Итак, дознаватель Малахов будет в полном порядке. Разве только пустышей все же отличает медлительность. Но ведь и она не в лучшей форме. Да только и выхода у нее иного нет. Ей нужен живец. Кровь из носу. Иначе это временное улучшение очень скоро пройдет, а тогда уж… От одной мысли о споровом голодании ее передернуло, а по спине пробежала волна леденящего холода.

Девушка решительно перехватила рукоять лопатки и направилась к лестнице. Поднялась на второй этаж. Спохватившись, замерла на лестничной клетке, вслушиваясь в тишину. Ну как тишину. Относительную. По этажам гуляет сквозняк. Где-то шуршит полиэтилен, вот порывом ветра перевернуло смятый лист бумаги, которые разбросаны повсюду. Но ни шагов, ни злобного урчания не слышно.

Поднялась по пролету, оказавшись на этаже. Сразу по выходу с лестницы довольно просторный холл. Старый истертый паркет в бурых разводах, повсюду разбросаны кости и потроха. Вонь мертвечины такая, что даже в глазах щиплет. Страшно представить, что тут творилось бы, если бы не сквозняк.

Напротив, полутемный коридор с кабинетами по обеим сторонам. В торце окно, посредственно справляющееся с освещением помещения. Но вполне достаточном, чтобы понять, что в этом проходе никого.