Страница 3 из 9
Частично перерубленный трос хлёстко щёлкнул, порвавшись, как выстрел из ружья, дерево, освободилось от «джипа», легко заскользило вниз, увлекая за собой коряги, камни, ветки, и со страшным грохотом упало с обрыва.
После обрыва троса «Джип» немного откатился назад и замер, заглохнув. Вокруг воцарилась тишина.
Сергей медленно вышел из машины, подошёл к Лене и сказал:
– Ну, ты молодец! Как ты догадалась?
Она чуть-чуть раздвинула пальцы на лице, посмотрела сквозь них на Сергея и пролепетала:
– Я не знаю. Меня как будто кто-то подтолкнул. А что, я правильно сделала?
– Глупышка. Конечно, правильно, если бы не ты, валялся бы я сейчас вон там, в обрыве. Ты меня спасла, я твой должник.
– Вот видишь, я тебе уже пригодилась. Е-с-с! – и сделала характерное движение правой согнутой в локте рукой сверху вниз сжатым кулачком.
– Ладно, хватит хвастаться, садись, поехали. Нам нужно до обеда добраться до деревни.
Через 10 минут они наконец доехали до вершины перевала, о чём свидетельствовали многочисленные тряпочки, привязанные к веткам деревьев и кустов, растущих над крутым склоном с правой стороны дороги. Среди импровизированных даров духам перевала попадались даже лифчики и женские трусики. С левой стороны, у скалы, лежали гладкие речные камушки, выложенные стопками, и между ними виднелись монетки разного достоинства.
Сергей вышел из «джипа» и бросил несколько монет на «алтарь».
– Можно и мне что-нибудь привязать? – спросила подошедшая Лена.
– Валяй, и загадай желание, возможно, сбудется, если сильно этого хотеть.
– А что привязать? У меня ничего нет. Может, прядь волос?
– Зачем такие жертвы. Привяжи свою футболку.
– Ага, а в чем я домой пойду?
– В моей рубашке, она тебе идёт. Я дарю.
– Да? Ой, спасибо! – побежала в машину, сняла там футболку с себя, и опять надев рубашку, осторожно подошла к ближайшему дереву, что-то прошептала губами и повязала вокруг ствола березы свою одёжку так как будто обнимает.
– Ну всё, поехали дальше.
С восточной стороны перевала солнце уже нагрело лес, и всевозможные птички пели свои песенки на все лады.
Дорога здесь была вполне сносной, и «джип» легко, за двадцать минут, скатился с перевала, и сразу же в небольшой долине показались дома старообрядцев, дворов пятнадцать, не больше. Вся деревня состояла из одной широкой улицы, половину которой занимала дорога.
С обеих сторон высокие дощатые заборы, почерневшие от времени, закрывали дворы домов от любопытных глаз, и только чёрные крыши едва торчали над ними. На солнечной стороне улицы стоял огромный рыжий бык с железным кольцом в носу и, прищурившись, жевал свою жвачку. Рядом с ним три девочки лет десяти, одетые в длинные платья до пят и в платочки, играли в классики, а светловолосый мальчуган лет шести в шортах, майке и сандалиях сидел на наваленных берёзовых брёвнах и с интересом наблюдал за приближающимся «джипом». Бык тоже увидел машину, угрожающе нагнул голову к самой земле, шумно выдохнул ноздрями, подняв облачко пыли вокруг, и стал яростно бить землю правым передним копытом.
– Смотри, смотри! Бык сейчас детей забодает! – воскликнула Лена, схватив Сергея за руку.
– Нет, это он нам угрожает, чтобы мы не подъезжали к детям.
Девочки перестали играть, удивлённо посмотрели на быка, а затем на «джип». Мальчик не спеша поднялся с бревна и подошёл к быку.
– Ну, не балуй! – сурово сказал мальчуган тоненьким голоском и попытался нахмуриться. Бык приподнял голову, посмотрел на мальчика налитыми кровью глазами и неожиданно лизнул его длинным шершавым языком в толстенькое пузико так, что мальчуган чуть не упал, а девочки рассмеялись глядя на неловкого пастушонка.
– Вот я тебе дам! – крикнул мальчик быку, схватил пальцами за кольцо в его носу и повёл в другой конец улицы. И бык послушно пошёл за маленьким мальчиком, хлеща себя хвостом по крутым бокам.
– Смотри, как девочки смешно одеты, – сказала Лена, показывая на играющих детей.
– Да, кстати, – Сергей осмотрел девушку. – Тебе тоже надо прилично одеться. Застегни пуговичку на рубашке, а то грудь видна, и надо повязать на голову платочек, здесь так принято. Возьми в бардачке кусочек бязи, сделай из неё косынку и повяжись, как монашка.
– Так красиво? – спросила Лена, смеясь и надевая косынку.
– Пойдёт.
Подъехали к калитке со странным номером 343. Цифры были нарисованы масляной краской, причём первая была нарисована давно, на ней белая краска местами облупилась, вторая была желтой, а третья – появилась недавно, белая краска на ней ещё поблескивала. Сергей вышел из машины, подошёл к калитке с длинным номером и постучал железной скобой, приделанной к калитке. За забором тут же залаяли собаки. Калитка слегка приоткрылась, и со двора дома выскочили две лайки, одна чёрная с белой грудкой, другая – белая с чёрными передними лапами. Проскочив мимо Сергея, они бросились к вышедшей из машины Лене и стали прыгать вокруг неё стремясь лизнуть руку.
– Ах вы мои хорошие, ах вы мои красивые! – присела возле них девушка, пытаясь их погладить. Лайки радостно набросились на неё с двух сторон пачкая передними лапами одежду и стараясь дотянуться до её лица своими мордами. В проёме калитки появился высокий бородатый мужчина в косоворотке навыпуск, подпоясанной веревочкой, и в кирзовых сапогах.
– А ну марш домой, окаянные! – крикнул он собакам. Они послушно заскочили во двор, но тут же опять выбежали за его спиной на улицу к девушке и с новой силой принялись прыгать вокруг неё.
– Здорово, Андрюха! – воскликнул Сергей, узнав в бородаче своего друга, обнял его и, чтобы как-то сгладить возникающую в таких случаях неловкость, спросил, смеясь: «А что это у тебя на калитке номер такой странный?»
– Это старая история, – стал рассказывать Андрей, приглашая гостей войти и отгоняя собак от Лены. – Лет пятнадцать назад местный почтальон решил навести порядок с адресатами и пронумеровал все дома в деревне белой краской. Наш дом оказался третьим, но лет через десять в деревню из города приехал одинокий скиталец и построил себе дом рядом с нами, чем нарушил очерёдность нумерации, и почтальон вынужден был переименовать все калитки домов для восстановления порядка жёлтой краской (белой не было на тот момент у него), а старые не стёр, и номера у домов стали двузначные. А в прошлом году дом соседа скитальца сгорел вместе с ним (пил уж очень много), и выживший из ума почтальон опять вернулся к старой нумерации, нарисовав белой краской новые цифры, не стирая старых. Вот так и появились в нашей деревне дома с трёх- четырёхзначными номерами.
Во дворе дома с правой стороны стоял старый японский «джип» чёрного цвета, а с левой под навесом были аккуратно сложены поленницы дров и лежала большая куча свеженапиленных берёзовых чурок.
– А вы как попали в деревню, мост, что ли, через трассу восстановили? Его на прошлой неделе снесло, и мы тут сидим уже 10 дней без всякой связи с внешним миром.
– Надо же, а я всё время, пока мы карабкались на перевал, ругал себя, что не поехал вокруг, так бы пришлось вернуться назад. Нет, мы с перевала спустились с северной стороны, по короткой дороге приехали.
– С перевала? Так там же дороги нет, наши пробовали пробиться три дня назад и вернулись ни с чем, там на спуске всю дорогу снесло, метров 500, глубиной до двух метров, а вы как поднялись?
– Да, дорогу снесло, но местные с той стороны проковыряли бульдозером напрямик через лес волок, и мы с трудом, правда, но проехали. Было даже интересно, перевернемся или нет. Правда, Лена? Да, кстати, познакомьтесь.
– Да, вообще, так чётко было и так страшно, как на качелях в парке, – ответила она, сидя на крыльце и гладя морды обеим лайкам сразу.
Парни улыбнулись её ответу, и Андрей сказал:
– Прогони ты этих наглых собак, а то они от тебя не отстанут, для них каждый новый человек в радость.
– Я собак люблю, особенно лаек, они такие красивые и прикольные.