Страница 44 из 93
Цветов сделал шаг в сторону.
– У нас в семье тоже была машинка наподобие этой, только гораздо древнее. Представляешь, – он не заметил, как перешёл на «ты», – тысяча восемьсот семьдесят седьмого года... Прабабкино приданое!
– Через сто пять лет я родилась, – зачем-то сказала Зиночка.
Цветов словно не расслышал. Он обошёл Зинку, шагнул к машинке и надавил ногой на решётку привода.
– Мои предки хоть и купеческих кровей, но не белоручки! К работе с малолетства приучены. Женщины все мастерицами были. И шить, и вышивать умели.
– А мы из дворян, – зачем-то брякнула Зинаида и тут же пояснила: – Мама так считала. Был такой Князев Анисим Титович, обер-секретарь второго департамента Сената. У меня в спальне его портрет. Все говорят, что мы с ним похожи... Просто одно лицо.
– Стало быть, мне следует обращаться к вам «ваше сиятельство»? – пошутил Цветов и, глядя на смутившуюся Зиночку, добавил: – Хотел бы я быть представленным обер-секретарю Князеву.
– Я подумаю, – тихо ответила Зина.
– Кстати, во времена Мао Цзэдуна в Китае была поговорка, – Цветов умело перевёл тему разговора, глядя на «поплывшую» женщину, – которая характеризовала благополучие семьи: «Три крутящихся, один говорящий». Догадалась, что делало китайцев счастливыми во времена Великого Кормчего?
– Нет, – словно под наркозом, с трудом шевеля языком, произнесла Зина. Она не могла усмирить нахлынувшее возбуждение и бесстыдно рассматривала Свята.
Тонкий мягкий трикотаж обтягивал его широкие плечи. Капюшон, расположившись между лопатками, подрагивал, когда Свят то засовывал, то вынимал из карманов свои красивые руки с натянутыми до локтей рукавами.
Зинка опустила взгляд ниже, любуясь скульптурными ногами и узкими бёдрами. Усилием воли подняла глаза, но тёмно-каштановый затылок и смуглая сильная шея с полоской золотой цепочки волновали ничуть не меньше.
– Это означало, что в семье есть часы, швейная машинка, радио и велосипед, – словно издалека донёсся голос Свята. – Правда смешно?
– Смешно, – ответила Зинаида, стараясь стряхнуть с себя оцепенение. – Наверх нужно поднять вон ту машинку, которая под полками. Видите футляр? – разум начинал возвращаться в затуманенный мозг.
– Ну тогда отходите и не мешайте. А лучше на улице постойте, чтобы пылью не дышать, – посоветовал Цветов.
Зинаида с удовольствием покинула гараж.
«Что это было? Магия? Часть иллюзионизма? Я чувствовала себя точкой неимоверной плотности, космологической сингулярностью перед моментом Большого взрыва. Интересно, что бы произошло, если бы он обнял меня или поцеловал? Наверное, взрыв и рождение Вселенной... Нет! Так, наверное, рождается любовь! Та самая любовь, про которую столько доводилось читать, но ни разу не удалось испытать...» – думала Зинаида, сидя на ступеньке около гаража.
Она вспомнила, как мама пыталась объяснить ей, что такое любовь. Долго подбирала слова, постоянно приводя примеры и сравнения. Наконец выдала очень оригинальную концепцию: «Вот все считают, что умеют рисовать. Одни рисуют колябки-молябки, другие – ручки-ножки-огуречик. Однако только избранные в состоянии сотворить шедевр настоящей живописи. Точно так же все считают, что умеют петь: залил за ворот пол-литра и ори в караоке. Но как мало настоящих талантов с прекрасными голосами! Каждый может сварить суп, но не у каждого есть награда в виде звезды Мишлена. Строить, лечить, воевать... Везде есть те, кто достигает в ремесле наивысшего уровня. Так же и с любовью: степень её накала, силы, продолжительности, великолепия напрямую зависит от человека, от источника излучения этой самой любви. Поэтому она всегда и у всех разная. И чем сильнее, мудрее, чище и возвышеннее человек, тем и любовь у него совершеннее. Но одна беда: трудно такому человеку встретить равного себе. Отсюда многочисленные конфликты, разочарования... Темы романов, поэм да и банальных случаев из жизни. К сожалению, энергия любви вызревает со временем, подобно плоду на дереве, и зачастую незаслуженно достаётся недостойному партнёру. Поэтому, доченька, жди... Жди своего!»
– Зинаида Львовна! – услышала она зовущий голос Цветова и вернулась внутрь. – Принимайте работу.
Зинуля ахнула! За время, пока она дышала воздухом и, предаваясь воспоминаниям, философствовала, в гараже был наведён полный порядок.
– Ахтунг, фройляйн! – Свят наклонил голову и стряхнул пыль с волос.
– Давайте я вас отряхну, – предложила она.
– Не надо, – серьёзно отозвался Цветов. – Я сам. Короче, слушайте и запоминайте. – И, словно регулировщик на перекрёстке, фокусник начал указывать руками в разные стороны. – С этой стороны – всё, что является мебелью или её частями. Рядом, через метровое расстояние, – посуда и кухонные принадлежности. Кстати, я там такую чудесную мясорубку обнаружил, лет через пятьдесят можно смело в музей сдавать! Ближе к углу – ёлочные игрушки, цветочные кашпо, искусственные букеты. На следующей стене – шмотки, обувь и текстиль. Рядом – книги и журналы. Вопросы есть? Вопросов нет! Пойдёмте, я вам расскажу, как нужно пошить костюмы.
Он легко подхватил футляр со швейной машинкой, и они поднялись в гостиную.
Фасон был простым, но со множеством секретов. В принципе, весь покрой заключался в том, чтобы из прочной капроновой ткани полутораметровой ширины, свёрнутой в несколько слоёв, изготовить широкую «полосу-ремень», в начале и конце которой накрепко, шёлковыми нитками застрачивались петли. Одна из них предназначалась для талии, вторая – надевалась на руку после того, как девушки специальным образом заматывались в многослойный капроновый кокон. Между этими хитрыми приспособлениями на ткань требовалось нашить с точностью до миллиметра застёжки и липучки.