Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 118 из 127



- Я же не думал, что она… Что она так быстро…

- Ты сумасшедший, Глеб, - сокрушенно покачал головой Леонид. - Сам отправил Жене документы на развод, а когда девушка прислала тебе их - злишься. Что она должна была думать?

Глеб, ничего не говоря, направился к выходу. Но не успел выйти в коридор, как услышал громкий смех отца. Развернулся и непонимающе уставился на него:

- Отец, что ты такого смешного увидел в документах на развод?!

- А у девочки хорошее чувство юмора, - сквозь смех проговорил он и протянул сыну распечатанный конверт.

Глеб взял их и пробежался глазами по тексту. И по мере прочтения глаза его округлялись все больше и больше. Женя написала ему длинный монолог на тему, куда он может засунуть себе эти чертовы документы. А вместо подписи красиво выведенная фраза: «Не дождешься, Оболонский!» И ниже: «И выгляни уже в окно, в конце-то концов! Я замерзла!»

- Не может быть, - наконец, прошептал он и бросился к окну.

Там, на скале, на самой вершине, он увидел до боли знакомую фигурку. Сердце его радостно забилось, готовое выпрыгнуть из груди от счастья.

- Женя… - выдохнул Глеб и выбежал вон из дома.

 

Женя зябко поежилась от пронизывающего ветра, забирающегося под одежду. Обхватила себя руками и вздохнула. Зря она это затеяла. Нужно было спокойно пойти в дом, и там, в тепле, все ему сказать. Так нет же! А если он вообще не прочитает эти бумаги?! Не успела Женя об этом подумать, как услышала за спиной голос, от которого мурашки пробежались по телу:

- Женя…

Она медленно развернулась. Перед ней стоял Глеб и непонимающе смотрел на неё, словно она была привидением… Не чем-то реальным, а плодом его воображения. Женя изучала взглядом его черты лица… такие любимые и родные, как же она скучала по нему! Какой же дурой она была весь этот месяц! Надо было сразу же возвращаться, нет… не надо было уезжать от него...



- Жень… - Глеб не знал, как начать разговор, поэтому ляпнул первое, что пришло в голову, - ты замерзла?

- Ещё бы! Так долго тебя ждать! – недовольно заявила она.

- Ты… эти бумаги… все, что ты там написала, - правда? - с надежной в голосе спросил Глеб.

- Нет, неправда! - вдруг закричала Женя. - Я пошутила! И приехала сюда только затем, чтобы сказать тебе об этом! Ты дурак, Оболонский! Идиот! Знаешь, что?! Вот только попробуй ещё когда-нибудь заикнуться про развод! Никакого развода! Придется тебе терпеть меня до конца своей жизни! Потому что я никогда тебе его не дам, ясно?! Я…

Её крики были заглушены его горячими губами. Глеб властно притянул к себе Женю и впился в её губы жарким, страстным поцелуем.

- Ясно, - хрипло прошептал он, глядя на жену блестящими от счастья глазами. - Ясно, любимая…

- Вот и хорошо. Только попробуй оставить меня, я же… я же люблю тебя… - прошептала Женя, не пытаясь сдерживать градом льющиеся слезы. Она обвила руками его шею и вновь прильнула к его губам.

Ветер нещадно забирался под одежду, но Жене было тепло. Это чувство сладкой истомой разливалось по её телу, возрождая к жизни её израненное сердце…

Глеб крепко стиснул её в объятиях, теперь уже точно зная, что эта хрупкая девочка принадлежит только ему одному, и он никому никогда её не отдаст. Потому что без неё его просто не существует. Без неё он умирает, медленно и болезненно…

Они стояли на вершине скалы, а там, внизу, в безумном танце разбивались о берег холодные волны Корнуолла. Они были подобно горю. Вся боль тонула в волнах и с треском разлеталась о скалы, выбрасывая из памяти все плохие воспоминания…  Возрождая их любовь к жизни. Любовь, предназначенную только для двоих. Они её заслужили. Они её выстрадали…
 

Дорогие читатели! Вечером нас ждет эпилог))