Кошмар в августе

Полковник нервно передернулся:

— Слушай, я могу тебя попросить не употреблять слова «убили и убийство»? Поверь, в данной ситуации это звучит несколько... нелепо.

— Да, пожалуйста. Только дело не в терминах.

— А в чем?

— Юлька уверена, что знает, кто отравил ее рыб. Она подозревает в преступлении одного из троих своих знакомых...

— Подожди, подожди, — Полетаев потряс головой, — так она знает, кто это сделал?

— Заявляет, что уверена в этом на сто процентов.

— Потрясающе. — Полковник сдержанно усмехнулся. — Все-таки у женщин непостижимая логика. Послушай, если она сама знает, кто преступник, зачем ей детектив?

Даша повела бровями, мол, кто его знает.

— А что конкретно она хочет от тебя?

— Чтобы я узнала, кто из них троих это сделал.

— Зачем?

— Как понять — зачем?

— Зачем она хочет это знать? Что она планирует потом с ним или с ней сделать?

— Не знаю. — Даша пожала плечами. — Устроит разборки, наверное. Всем расскажет, как с ней поступили.

— Но рыб ей это не вернет?

— Скорее всего, нет.

— Тогда какая разница? — Полетаев помолчал. — Впредь пусть не доверяет никому. Если я правильно понял, ее открытие представляет большой коммерческий интерес, потому не один, так другой, а потом, скорее всего, и третий, и пятый, и десятый захотят перейти ей дорогу. Посему выход только один: соблюдать меры предосторожности, обычные для любой коммерции. Это урок, который надо извлечь, а не преступление, которое жизненно необходимо раскрыть. Так что выброси все из головы, и давай выпьем за нас.

Даша с легким вздохом приподняла бокал. В чем-то Полетаев был прав. Паэгле меньше всего походила на человека, подверженного мстительным страстям. Она вообще никаким страстям подвержена не была. Но, с другой стороны, всегда важно знать, кто копает под тебя.

«За пять тысяч долларов? Зная, что все равно не сможешь отравить его и всех его близких? А что, если...»

— А что, если твоя подруга не совсем здорова и после твоего расследования отравит этого человека или его близких?

Даша невольно вздрогнула. Полетаев, как всегда, читал ее мысли и, как всегда, был на полшага впереди.

— А что же мне делать? — захныкала она. — Я ради этого сюда приехала и уже пообещала ей...

— Ну, женское обещание — дело поправимое, — философски заметил Полетаев. — А свой приезд можешь воспринимать как долгожданную встречу со мной. Я могу даже оплатить расходы.

Даша крутила в руках бумажную салфетку, отрывая от нее мелкие кусочки.

— Нет, Палыч, так уже не получится. У меня в жизни слишком мало принципов, чтобы я жертвовала ими просто так, за здорово живешь.

— Позволь узнать, что ты называешь принципами?

— Я хочу стать профессиональным детективом.

— Ты им не станешь.

— Это твое частное мнение. А я свой выбор уже сделала...

На ухоженном лице полковника застыло скептическое выражение.

— ...Кроме того, у меня нет другого смысла в жизни. Вряд ли я когда-нибудь снова выйду замуж...

Прямые брови Полетаева удивленно дрогнули.

— ...Я не хочу заниматься ничем другим. Мне нравится докапываться до истины, от любопытства ли, из жажды справедливости, не важно, но если я даю слово, если я обещаю человеку помочь раскрыть тайну, отравляющую его существование, я обязана это сделать.

— Кому обязана? — вежливо поинтересовался полковник.

— Себе. — Ответ прозвучал просто и незамысловато. — Если Юлька позвонила мне, значит, для нее это очень важно, даже если я до конца не понимаю, что ею движет: ненависть к людям или любовь к рыбам.

— Сумасшедшая, — коротко констатировал Полетаев, и было непонятно, кого он имеет в виду. — Кстати, о рыбах. У меня через три дня должен начаться отпуск, поехали куда-нибудь порыбачим?

Предложение прозвучало как издевка.

— Я активный противник бессмысленного истребления животных, — после продолжительной паузы холодно заметила молодая женщина. — Поэтому я против охоты, рыбалки и натуральных мехов. В связи с чем твое предложение меня глубоко...

— Да, все забываю спросить, — вежливо перебил полковник, дотрагиваясь до бледной руки своей собеседницы, — что стало с той роскошной собольей шубой, которую ты приобрела по дороге в кожвендиспансер? Не побила ли ее на тебе моль? Не побили ли тебя в ней зеленые?

В ореховых глазах промелькнули две молнии:

— Какой же ты... гад! Прекрасно знаешь, что я купила эту шубу только потому, что...

— Господи, да какая мне разница! — Полетаев приложил руку к груди. — Ходи хоть в мехах, хоть в пухах, только не занимайся охраной окружающей среды в моем присутствии. Я же предложил просто посидеть с удочкой на берегу подмосковного водоема, а не охотиться на китов в Северном Ледовитом океане! Только представь: тишина, природа...

— У меня дела, — холодно ответила Даша. — Я должна найти преступника. Если действительно хочешь сделать мне приятное, то просто помоги.

— Чем именно?

— Проверь по своим каналам, может, на кого-нибудь из этих троих у вас существует досье, и, кстати, у меня есть одна идея…

Полетаев посмотрел на часы:

— Значит так. Про досье, я надеюсь, ты пошутила, а что касается твоих идей...

Понимая, что сейчас с ней распрощаются, Даша ухватилась за последнюю соломинку. Главное, чтобы полковник не сказал «нет».

— Согласна, — поспешно проговорила она, — твоя идея на порядок лучше моей.

— Ты это о чем? — с подозрением поинтересовался полковник.

— Ну у тебя же есть какая-то идея?

— У меня?! — Полетаев выглядел потрясенным до глубины души. — Ты меня, наверное, дурачком считаешь. Думаешь, я попадусь на такую жалкую уловку?

— Я не понимаю, тебе что, так сложно мне помочь? — разозлилась Даша.

— Детка, помочь несложно, — голос полковника стал мягче, — неохота потом все разгребать. Твои просьбы никогда ничем хорошим не заканчиваются. Для меня по крайней мере. Ты как бы между прочим просишь прикурить, а потом оказывается, что у Газпрома половина акций пропала.

— Ну что за чушь ты несешь! — возмутилась Даша. — Не спорю, иногда я оказываюсь в плохом месте, в плохое время, но не я создаю эти обстоятельства.

— Как же, не создаешь, — проворчал полковник. — Иногда у меня складывается впечатление, что ничем иным ты и не занимаешься.

— Но ведь попытка не пытка, — попыталась настоять Даша.

— А вот тут ты ошибаешься! — Полетаев неожиданно вспылил. — Все, что связано с твоей дурацкой детективной деятельностью, сущая пытка.

— Палыч, ну будь человеком, — снова захныкала зануда.

— Прекрати, бога ради... — раздраженно отмахнулся Полетаев. — Ладно. Эти два дня у меня заняты, а вот третьего, если не случится ничего экстраординарного, смогу целый вечер посвятить тебе. Но предупреждаю сразу — только один вечер, ибо на следующее утро я отбываю в чудный пансионат с удочками и кремом от комаров. Большего предложить не могу.

Даша сдержанно вздохнула. На большее надеться было бы глупо.

— И на этом спасибо.

— Пока не за что.

— Через два дня жду твоего звонка.

— Все, я пошел.

Едва приподняв руку, расстроенная женщина вяло пошевелила пальчиками.

— Счастливо. И спасибо за встречу.

Полетаев направился к стоящему в стороне официанту, Даша в задумчивости продолжала отрывать от бумажной салфетки все более мелкие кусочки.

Глава 10

1

С трудом пересиливая душившее с утра волнение, Беляков перешагнул порог и оказался в небольшом кабинете, отделанном без лишней фантазии деревом. Вдоль стен расположились несколько книжных шкафов. Посередине комнаты, занимая значительную часть свободного пространства, буквой «Т» стояли два отполированных до блеска стола. За столом, изображающим верхнюю палочку от «Т», широко расставив локти, сидел невысокий довольно плотный мужчина и сосредоточено просматривал лежащие перед ним бумаги. Лицо мужчины издали выглядело очень моложавым и гладким, но вблизи уже были заметны красноватые прожилки, многочисленные мелкие морщины, безжалостно выдающие возраст. Набрякшие мешки под глазами лишь усиливали это впечатление. Но, несмотря на приближающуюся пенсию, генерал Григорьев производил впечатление человека весьма активного и энергичного.