Страница 93 из 243
И тогда Вейен да Шайни сказал:
- Эрве, как же вы все мне надоели. Дайте мне ее шкатулку, я пойду с ней договариваться. Но это последний раз, когда выгребаю за вами помои, Эрве.
Исиан Асани не сразу сообразил, что окончание расследования не означает безопасности для женщины, которую ему поручили опекать. Он приходил к этому выводу целый длинный сааланский день. На другой день, после некоторых размышлений, пришел проведать свою подопечную в Старый дворец. Охранник посмотрел на него с сомнением, но вызвал ее. Полина спустилась в холл, и Исиан увидел, что выглядит она, пожалуй, даже хуже, чем во время допросов: бледная, безучастная и с рассеянным взглядом мимо собеседника. Исиан решил начать с прогулки по парку дворца.
Пока они гуляли, он рассказал ей все сплетни, которые сумел выудить из магов Академии относительно вердикта по ее делу, и понял, что выбрал тему удачно. Она даже улыбнулась. Когда тема иссякла, он предложил ей продолжить на следующий день в городе и, получив согласие, отправился обратно в дом князя. Но придя на следующий день, он обнаружил, что Полины в Старом дворце нет. Охрана сказала, что она ушла в город с маркизом да Шайни. Исиан не стал терять время. Он нашел сайни Полины, Чака, и поговорил с ним. Чак рассказал, что Полина друг, но устала и совсем загрустила. Раньше пела и научила сайни танцевать, все сайни столицы танцуют ее танец, а она теперь даже не хочет выходить из комнаты, сидит на постели и читает книгу или спит, но она все равно друг, даже теперь. Сайх задумался. Он помнил это поведение у Алисы. Помнил и чем это кончилось. Пока весь дом Утренней Звезды ждал, что она придет за помощью, попутно обижаясь на высокомерие девушки, она благополучно утопила себя сама и получила приговор более жестокий, чем заслужила.
Вейен да Шайни опередил Исиана Асани меньше чем на час. Они чудом не встретились в парке. Но маркиз, конечно, не знал этого. Он пришел в гостевое крыло Старого дворца с Полининой шкатулкой в руках и велел охране вызвать мистрис. Она спустилась в холл, такая же апатичная и бледная, как и все эти дни, ничем не показав ни радости, ни раздражения от его визита.
- Твоя шкатулка, - Вейен протянул ей свою ношу.
Полина приняла свою вещь без радости. В ее взгляде мелькнуло что-то вроде сожаления или отвращения, как если бы он подал ей мертвое животное. Благодарность, впрочем, все же произнесла, хоть и довольно формальную.
Сперва он не понял ее реакции, но сразу же вспомнил Хайшен в школьные годы. Ту он тоже не понимал. Отобранную вещь она больше не считала своей, брезговала побывавшим в чужих руках. Сам Вейен, забрав свое назад, был рад этому и только ценил возвращенное имущество больше. Эта, впрочем, была сдержаннее. Оно и понятно, она уже давно не школьница, жизнь подходит к концу. Спокойно позвала своего сайни, передала ему шкатулку, не открывая. Ласково попросила его отнести вещь в комнату. Повернулась к маркизу с вежливой улыбкой. Он попытался заглянуть за эту улыбку и увидел за ней тот же неистовый свет, что и у защищавшего ее монаха. Только если у того он уничтожал, ослепляя и оглушая нарушителя границ, то эта сама растворялась в нем, убегая туда.
- Я пришел с самыми добрыми намерениями, - сказал Вейен как можно более мягко.
И получил в ответ повторение формальной благодарности за возвращенную шкатулку и за то, что он потратил свое время, чтобы принести ее.
Он ответил улыбкой и предложил:
- Хочешь погулять по городу? - и, взглянув в ее недоуменно-вежливое лицо, помянул про себя пьевру и объяснил. - Я хочу загладить твои дурные впечатления от этого месяца. Думаю, все это время я был дурной компанией. Пришла пора исправить это. Мы прогуляемся, пообедаем, я развлеку тебя беседой. Я спрашивал целый месяц, будет справедливо и мне ответить на твои вопросы.
Взгляд, который он получил в ответ, его озадачил. Так садовник смотрит на новый сорняк в цветнике, а имперский гвардеец - на очередную кладку ящера в городском парке.
- Хорошо, - сказала женщина. - Мне только нужно одеться.
Вейен кивнул.
Прогулка вышла странной. Вейен пытался нащупать тему разговора, но его спутница не проявляла интереса ни к чему из предложенного. Ювелирное ремесло, книги, музыка - все, что очевидно нравилось мистрис и составляло большую часть ее прошлой жизни - не вызывало у нее отклика. Приведя женщину обедать в таверну, где играла земная музыка, маркиз был разочарован снова. Она даже не повернула голову к своим соотечественникам. Он уже и сам начал скучать с ней и вдруг понял, что она именно этого и добивалась, что это ее способ выразить неприязнь и отказать, не дав отказа в словах. Из интереса он попробовал взять ее за руку. В его ладони оказался прохладный и неподвижный кусок плоти, на ощупь напомнивший мертвую ящерицу. Взгляд женщины по-прежнему ничего не выражал. С досады он начал пересказывать ей придворные сплетни и получил хотя бы какое-то оживление. Ее интерес был холодным и цепким, а взгляд напомнил ему женщин ддайг с их умением чувствовать эмоции собеседника, как собственные, понимая при этом, что чувствуют не свое. Наконец, она даже задала вопрос: ее интересовало, что и зачем сделал Дью да Гридах в ратуше этим своим публичным отречением и почему это было всем так важно.
Вейен подозвал слугу, потребовал еще чая и улыбнулся женщине:
- Это давняя история. А значит, довольно длинная. Будешь слушать?
- Буду, - сказала она ровно и почти незаметным движением положила на край стола деньги за свой обед.
Вейен подавил досаду и начал.
- Давным-давно, лет двести по нашему счету, жили два брата, Гау и Аргау. Гау был граф, а Аргау, его брат и наследник, виконт. Аргау был чуть слабее брата как маг, Гау более сильный. Гау женился, получил ребенка по договору и развелся. Потом сделал так снова, потому что получил мальчишку. Во второй раз он получил девочку, но решил, что одной мало, и женился третий раз. Но получил опять мальчишку и решил, что с него детей достаточно. Магия ему нравилась больше, а еще больше ему нравилась его земля, хотя это дальний север, и зимы там в три раза больше, чем лета. Аргау отказался жениться и иметь детей, пока не сравняется в силе с братом, и начал искать возможностей. Старший сын Гау родился смертным, он женился на женщине, имеющей Дар, привел ее в дом и быстро умер.
- Умер? - переспросила мистрис Бауэр.
Вейен пожал плечами.
- Это север. Там тяжело жить. Его жена осталась в доме как усыновленная. Аргау с ней сошелся и получил сына. Мальчик унаследовал Дар, но родился наследником виконта. Прикинув на пальцах свою очередь на наследство, он ушел в столицу герцогства, еще не получив кольцо. Поэтому его имя я не называю, у него другая жизнь и другая семья. - Увидев, что женщина кивнула, маркиз продолжил. - Дочь Гау Гарей осталась в доме, она была наследница и маг. Точнее, вернулась в дом отца после экзамена. Младший сын Гау тоже женился и привел жену в дом. У Гау в доме наконец появились три женщины, способные рожать наследников. Родная дочь Гарей, удочеренная жена старшего сына Дейра и удочеренная жена младшего сына Дуаб. У них обеих были дети от Аргау, когда Гау столкнулся на охоте с ящером и его принесли домой на шкурах его же крестьяне. Он так и не оправился и через некоторое время угас. Димитри уже родился к тому времени и даже был инициирован, но случилось это с ним в том возрасте, когда ребенок живет в гнезде. Слишком рано. Так редко делают.
- Насколько ты старше его? - спросила мистрис.
- Ненамного, - сказал Вейен быстро. - На год или два. Все это я знаю от отца. Он и рассказал мне, что Аргау, пользуясь тем, что брат очень занят примирением со смертью, принудил Гарей к сожительству. Она, надо сказать, не возражала. Ей, похоже, было все равно, от кого рожать. Родной дядя - это все-таки какая-то надежность, он хоть из дома никуда не денется. Старшие трое ее детей, правда, были не от него. Димитри ее первенец. Гарей была в нескольких браках, но по договорам дети оставались с ней, а мужья получили какие-то компенсации за участие в зачатии и ушли дальше, поэтому их имен я тоже не назову.