Страница 38 из 243
Комм он получил глубокой ночью, одновременно с ответом от матери, содержавшим целых семь слов: "после конца процесса жди, следи за новостями". Из новостей, то есть официальных сводок, переданных журналистами по той же почте, Айриль, как и все, узнал, что первый вердикт край оспорил, что обвинение Алисе Медунице аргументированно поставлено под сомнение и что Унриаль да Шайни признан краем только формальным руководителем, что делало приговор, вынесенный ему в первом вердикте, фикцией. Интрига держала в напряжении весь мир, политологи строили версии, комментаторы давали интервью, СМИ пестрели статьями аналитиков - в общем, все судили и рядили. Только не делали ставок на победителя и на содержание вердикта, в Новом мире это не было принято.
Шестой день заседания по делу "Озерный край против империи" шел в закрытом формате, в зале позволили присутствовать только владеющим Искусством. Алиса с интересом оглядела зал и заметила, что число зрителей уменьшилось не особенно заметно, вот только на галерее, где разместили прессу и магов, транслирующих процесс за пределы ратуши, было пусто. Точнее, там был всего один человек.
Этого одного человека заметил и Димитри. Он указал на присутствие постороннего, едва объявили начало слушаний, и попросил восстановить порядок. Князь да Гранна ответил ему, что порядок не нарушен, а мистрис Инга Сааринен имеет специальную аккредитацию от журнала "Вестник викки" с другого континента Нового мира. Лица Димитри не удержал, продемонстрировав всем собравшимся сложно окрашенную улыбку, с которой и провел всю первую половину слушаний. Впрочем, ему это ничуть не помешало рассказать о роли консультантов Академии в заварившейся каше и ознакомить суд со своим мнением о качестве их работы. Унриаль да Шайни, выступавший после князя, был с ним совершенно солидарен и резюмировал работу досточтимых в одной короткой фразе: так помогли, что лучше бы честно мешали.
Оба наместника поставили в вину отстраненному достопочтенному преступную невнимательность. Он не заметил того, что в крае каждый второй, если не три из четырех, инициированы через контакт с мертвыми.
- Это жестокая инициация, - сказал Унриаль да Шайни, - я не перенес ее.
- Я еле справился, - отозвался с места Дейвин да Айгит, и Димитри увидел, как маркиз Вейен, положив руки на колени, наклонился вперед в своем кресле.
- Расскажи об этом, граф - сказал князь да Гранна. - Выйди к нам и расскажи.
Граф да Айгит вышел к столу Совета. Димитри покосился на галерею, увидел склоненный над столом лоб и рыжие кудри, улыбнулся и стал слушать Дейвина. Тот уже рассказывал суду, как он, неосторожно встав на еле заметное возвышение под асфальтом, оказался в обрушившемся доме в зиме сорок второго.
- Кто помогал тебе справиться с этим? - спросил да Юаль.
- Те же люди, с которыми я гулял той ночью, - вздохнул граф.
Димитри тихонько, про себя, посочувствовал ему. Это было стыдное признание для мага уровня Дейвина: оказаться зависимым от смертных и принять от них помощь - случай вопиющий. Впрочем, да Айгит хотя бы жив и сохранил Дар, в отличие от младшего да Шайни. Но маркиз Вейен теперь по крайней мере знает цену ошибки Академии. Это доброе имя и здоровье его внука.
- Что же они сделали для тебя? - задал вопрос да Кехан.
Граф вздохнул еще раз.
- Напоили в полный хлам. Когда проспался, было уже терпимо. Правда, еще месяц видел все такие места чуть не лучше, чем вещественные объекты. А в крае их очень много, таких мест. Но через месяц я уже притерпелся, и когда мои консультанты показывали это все князю, хотя бы ориентировался в происходящем. А когда сам повел Хайшен посмотреть на это, смог оберечь ее хоть насколько-то. Думаю, отчасти меня спасла вот эта вещь, - граф потянул нашейный шнур, снял с него и положил на стол суда небольшой узкий прямой сосуд из металла с выгравированной строкой.
Да Гранна взял предмет в руки, присмотрелся и скорбно сдвинул брови. Передав амулет да Кехану, он сложил руки и устремил на них взгляд.
Герцог Аизо внимательно осмотрел предмет.
- Я не вижу на этой вещи чар.
- Надо прикоснуться, - прокомментировал Дейвин.
Аизо да Кехан мужественно положил палец на металл амулета и некоторое время молчал.
- Я понял, - сказал он наконец. - Для того, чтобы обрабатывать эти предметы так, нужно или иметь невероятный запас здоровья и храбрости, или вовсе не иметь головы.
- Ты имеешь все возможности сам узнать это, - заметил с места Димитри. - Мастер, изготовивший амулет, находится здесь. Это мистрис Полина Бауэр. Но сперва мы закончим рассказ, если вы, уважаемый суд, согласны.
- Выходи к столу Совета и рассказывай, - произнес да Гранна.
И Димитри рассказал о своем опыте прикосновения к оружию павшего бойца. А затем, глядя прямо в глаза Вейлину, сообщил суду и присутствующим, что по его оценкам, человек, владеющий оружием с такой историей, есть в каждом уцелевшем дворе окраинных районов столицы края, а возможно, и не один, и только благодаря этому горожане справляются не меньше чем с половиной одиночных оборотней, проникших в город. А в баронствах и графствах края он видел такое оружие в каждом населенном пункте, посещенном после осеннего шторма.
После него говорила Хайшен. Она рассказала о своем визите в Анфисин сад и о том, каким увидела город сразу после этого из окна машины графа да Айгита. А потом, без паузы, сразу перешла к осеннему шторму и к его цене в человеческих жизнях и в объеме труда магов. Слушая эту часть истории, поежился даже Вейен да Шайни. Вейлин попытался сползти под кресло, но передумал. Магистр Академии сидел, опустив голову и глядя на сцепленные руки. Заканчивая первую речь, досточтимая заявила, что подготовила подробный доклад о причинах трагедии, и князь да Гранна сказал, что он будет выслушан.
После Хайшен снова высказался Димитри. Он говорил о традиционной для края инициации как о некой жизненной вехе, после которой человек вправе выбрать или уважение к памяти мертвых и их весьма относительному покою на дальней дистанции, или служение их памяти и чести, заключающееся в том числе и в процессе поисков и предоставлении достойного погребения.
- Мы не были готовы посмотреть на вещи с этой точки зрения, - сказал он, - и нам остался только третий, естественный после такой инициации путь - присоединиться к мертвым. К счастью, большинство из нас живо, но ничем, кроме удачи, я это объяснить не могу. Я скорблю вместе с родителями об их погибших детях, так и не получивших колец, и с герцогом да Горие о его дочери, погибшей за считаные дни до того, как стать магом. Представление было уже подписано, Муан. Мне жаль. Эние да Деах еле пережил ее смерть, мы уже думали, что потеряем и его тоже, но он оправился.
Отец недомага, упомянутого князем, молча наклонил голову, давая знать, что слышит слова о своем сыне.
Айдиш, вызванный после Димитри к столу Совета, в таких словах высказался о роли Академии, что Вейен да Шайни приподнял бровь, а в зале начали перешептываться и переглядываться. Письмо к высокому суду от старшего оруженосца легиона Исаниса с докладом о покушении на досточтимого Айдиша зачитал герцог да Юаль, когда Айдиш закончил с показаниями. Но после того, как чтение было завершено, да Гранна вернул суд к теме слушания, не замеченной досточтимыми. И снова вынес на обсуждение традиции Нового мира и Озерного края.
Тивер да Фаллэ, приглашенный на это слушание как свидетель, опять давал объяснения, и гораздо более полные, чем всего лишь год назад по счету Аль Ас Саалан. Он рассказывал, как познакомился с археологами Пскова, но отказался назвать суду их имена, даже когда его заверили, что это ничем не грозит людям. Он лишь посмотрел прямо на досточтимого Вейлина и обидно засмеялся, но имен так и не назвал. Князь да Гранна призвал его уважительно отнестись к суду, и да Фаллэ рассказал о своем видении. То, что с ним произошло, было похоже на случай с графом да Айгитом, но длилось дольше, ведь Тивер, встав посреди Псковского кремля, провалился на всю глубину исторического пласта, до первых берестяных грамот, и время понеслось вокруг него вихрем, наматывая круги десятилетий. Он пролетел сквозь все пожары, осады и победы, через смену князей и появление государя, видел расцвет торговли, сполошный колокол, стрелецкий бунт, усмирение бунта, нашествие тевтонского ордена, наблюдал революцию и оккупацию и только после этого вернулся в сегодняшний день. Тивер не стал упоминать о том, что пережил и почувствовал, рассказал только о том, что увидел. О том, что в Новгороде все это повторилось, он сказал в одну фразу. Только зябко повел плечами после своих слов и добавил, что князь Димитри, конечно, ничего об этом не знал, потому что Тивер не решился отрывать его от дел.