Игра в бессмертие

Вот потому–то я о кукле и знал.

Однажды, выполняя квест, я увидел её в луже. Полагаю, что куклу там видели все, кто проходил через арку. Её нижняя часть почти скрыта водой, но всё же заметно, что ноги у куклы отломаны. А верхнюю видно отчётливо: яркий наряд (хотя уже не совсем яркий — платье из пластика запачкалось грязью), рыжие волосы, большие глаза… И судя по намокшим крыльям, жалобно торчащим из–за спины, к «Клубу Винкс» (очередная полнометражка по мотивам мультсериала не так давно вышла в ВИРТУСе и широко рекламировалась) бедная кукла имеет непосредственное отношение.

И вот тут возникал логичный вопрос: если Взломщик не хочет, чтобы кто–то взял куклу, почему дал ей лежать у всех на виду? К биноклю и яблоку было трудно приблизиться, а вдобавок они хорошо охранялись, — но ведь кукла не под охраной!.. Она просто лежит себе на асфальте, словно ждёт, пока её заберут… И как это понимать?..

Ну ладно, допустим, Взломщик что–то предпримет против Кэсс и меня, и у арки нас ждёт засада (к слову, я не сомневался, что она нас там ждёт) — но как насчёт других геймеров? Им нельзя помешать туда подойти по элементарной причине: Триумфальная арка — важный объект… не какой–то каньон в игровом захолустье. Там проходят сотни квестов, и для тех, кто вовлечён в них, арка превращается в инстанс: исполнители квестов друг с другом не встретятся, даже придя к ней одновременно. Как и любой игровой инстанс, Триумфальная арка может копироваться до бесконечности: кого–то ждёт там бой с мутантом, кто–то прямо под аркой наткнётся на зомби, а какой–нибудь геймер в это же время будет палить в неё из огнемёта — потому что очень сложно удержаться от соблазна поджарить гигантского паука, нагло сидящего на скульптурах… И для каждого из них Триумфальная арка с её окрестностями (стало быть, и с куклой тоже) будет дублироваться.

А кроме тех, кто занят квестами, есть праздно шатающиеся игроки — и именно о них я предупреждал Кэсс: они от безделья прутся к достопримечательностям, справедливо полагая, что найдут там на свою голову приключения. Но выходит, что кукла для всех будет одна — и для них, и для вошедших в инстанс?.. И в теории любой её может взять?..

У меня голова пухла от этих вопросов, но и догадка одна имелась… Из–за этой догадки я и решил, что мы с Кэсс должны идти вместе — хотя в одиночку добраться до куклы мне было бы проще.

Выйдя из зоны нубов, мы пошли на север, избегая открытых мест. Двигались перебежками, от дома к дому. Считалось, что выживших тут нет: дворгиане применили какой–то газ. Жильцы–энписи — те, кто уцелел — ушли в другую часть города, а здесь всё опустело — если не считать зомби, мутантов и разгулявшихся банд.

Иногда мне казалось, что сюжет «Дворга» придумал ребёнок…

Но зато визуально всё было на высоте: бугристый, растрескавшийся асфальт; разбитые, зловеще зиявшие окна; уже пожухшая трава, пробившаяся сквозь трещины в тротуаре; разбитые автомобили, запущенные бульвары, запустелые, лишившиеся витрин магазины, следы от пуль и воронки от снарядов… Париж оказался отличным подмостком для постапокалипсиса: город изыска и мрачных горгулий будто был создан для сцен разрушения, вписавшихся в его изящество и гротеск.

А населяли это место очень странные жители.

Первый звук был совсем тихим. Идя вдоль трёхэтажки, мы с Кэсс услышали странный шум, донёсшийся откуда–то сверху — будто кто–то был на балконе. Балконы тут большие, с красивыми коваными перилами — и по ним явно кто–то шёл… а точнее, перепрыгивал с одного на другой.

Когда звук повторился, я прильнул к стене дома и бесцеремонно прижал к ней Кэсс.

Взглянув через улицу на другие дома (разумеется, с такими же точно балконами), я заметил что–то чёрное, мелькнувшее вдоль стены: будто кошка перепрыгнула с места на место. Или, скорее, небольшая пантера.

Я подавил в себе досаду: встречи с мутантами избежать не удалось…

Обернувшись, я увидел второго преследователя: он метнулся за машины, ржавевшие у тротуара. Но я всё же успел поймать его взгляд — злобный, с хищной желтизной. Очень стильно смотревшийся на угольно–чёрной морде…

Бегло глянув по сторонам, я никого больше не увидел, однако радоваться не стоило: где двое, там и десяток. А если кто–то считает, что кошки не живут стаями, ему следует сыграть в «Дворг».

Плохо… Если честно, очень.

У здешних зверушек нет привычки нападать «в лоб»: они преследуют жертву, постепенно сужая круг. Это длится часами, пока у игрока не сдают нервы. Кто–то начинает палить во все стороны (обычно впустую), кто–то бросается бежать, кто–то просто устаёт и утрачивает бдительность. Но итог всегда один: геймер теряет аватара, киски утоляют голод.

Я ждать такого итога не стал — и пошёл через дорогу, знаком позвав за собой Кэсс.

— Что вы задумали?.. — прошептала она.

Я усмехнулся:

— Покормить их.

Войдя в тёмный проулок, мы ускорили шаг.

По шорохам и отдалённым звукам, у которых нет названий (словно чем–то очень мягким бьют о что–нибудь твёрдое) было ясно, что котики не отстали… хотя я на это и не рассчитывал. Они могут прыгать с крыши на крышу и знают места, где можно спуститься. А те, что преследовали нас по балконам, наверняка уже спрыгнули и присоединились к мутанту, юркнувшему за машины. Вероятно, их было штук семь или восемь, но столько же особей примкнёт к ним в ближайшие пять минут. Четырнадцать–шестнадцать «мурок» — средний размер дворговской стаи.

Попетляв в закоулках, мы вошли в разрисованный граффити двор. По рисункам было ясно, что здесь начинается территория банд: уродливые символы с тонкими линиями, черепа, люди с оружием… Надписи, пусть и на французском, выглядели зловеще; я мог изменить настройки и включить перевод, но не стал этого делать — ничего полезного тут нет.

— Это же… — с испугом начала Кэсс.

— Знаю, — тихо перебил я.

Теперь надо было сделать так, чтобы охотничий инстинкт кисок пересилил глас рассудка — или что им там его заменяет — и заставил их наброситься на людей сразу, без игры в кошки–мышки.

Я извлёк из кармана нож.

Поскольку этим же ножом я вырезал сердце зомби, пришлось использовать лезвие для консервов: подставив ладонь, я аккуратно её рассёк.

— О боже… — вырвалось у Кэсс.

Опустив руку, я позволил крови стечь на асфальт. Кэсс поняла, что я задумал, и обречённо проронила:

— Мы же не успеем…

— Просто доверьтесь мне, — сказал я.

И быстро повёл её через проулки.

А те всё петляли, спускаясь под тупым углом: очевидно, квартал находился на всхолмье. Тесные арки и узкие лестницы следовали одна за другой, словно в древнем монастыре.

— Они всё ближе… — с тревогой шепнула Кэсс.

— Знаю, — тихо бросил я.

Не требовалось прислушиваться, чтобы это понять: по моим пальцам текла кровь, уже учуянная мутантами. Минут пять — и я начну слабеть от кровопотери. Но за эти пять минут произойдёт одно из двух: я либо забинтую руку (в непродуманном «Дворге» этого хватит, чтобы остановить кровь), либо нас растерзают.

Перед очередной лестницей раздались голоса. Я почувствовал запах сигаретного дыма, услышал чей–то пьяный хохот. Значит, мы уже пришли.

Взглянув на Кэсс, я прошептал:

— Это Ацтеки, одна из местных банд. Мы на границе их владений, так что здесь их немного — десять–пятнадцать энписи. И нам надо очень быстро мимо них проскочить.

— Да они же нас…

— …не убьют. Если попробуем пройти незамеченными, нас точно пристрелят — но мы так делать не будем. Наоборот: станем орать, махать руками и создавать максимум шума. И обязательно кричите «спасайтесь»… хотя нет — лучше «помогите».

Во взгляде Кэсс проступило понимание.

— Вы сумасшедший… — прошептала она. — Думаете, это сработает?..

— Я же сказал: доверьтесь мне.

Сзади глухо зарычали — мутанты были уже близко. Ещё несколько секунд — и инстинкт погонит их на добычу.

Взяв у Кэсс автомат, я повесил его ей на плечо. То же самое сделал со своим «ФН СКАР». Надо дать понять Ацтекам, что на них не нападают: те при нашем появлении должны растеряться, а не начать в нас палить.