Страница 123 из 232
- Но почему это так важно? Что особенное случилось? Ну, три дня без связи и транспорта. Это же не девяносто суток без Источников. Еще немного, и горожане их сами нашли бы и заставили заниматься своей работой, уж раз они взяли ее на себя.
- Нет, Асана. - Димитри грустно улыбнулся. - Было бы не это. А обвинения мне в том, что город остался без связи и транспорта, и отказы подчиняться моим требованиям. И кстати, я не вижу действенного способа восстановить порядок в этих условиях.
- Ну, они, конечно, имеют право возражать... - начала виконтесса.
Димитри остановил ее взглядом.
- Асана, запомни. Возражения - это просто заявление о несогласии с чьими-то действиями. Протест - это когда кто-то говорит, что в чем-то не участвует. А сопротивление - это когда кто-то делает так, что и другие в этом не участвуют. Потому что, например, не могут. Лиска так и делала, пока у нее были возможности.
- Аугментина тоже маг? - быстро спросила Асана.
- В том-то и дело, что нет. У нее другие возможности. Я бы предпочел, чтобы она тоже была магом, но мне не повезло.
- Какие же это возможности? - Асана была растеряна и явно ждала разъяснения, которое могло стать для нее готовым решением на долгое время вперед.
Димитри знал, что любить и слушаться - ее способ учиться. Пожалуй, один из немногих доступных ей способов. Он ободряюще улыбнулся и начал объяснять.
- Видишь ли, если я Димитри да Гридах, то стоит мне сказать, что я в чем-то не участвую, и в этом не будет участвовать никто из живущих на Кэл-Алар и очень многие из саалан, пришедших на Ддайг. Просто потому, что это сказал я, мой личный протест оборачивается общим протестом всех, кто верит мне и идет за мной. И общий протест оказывается сопротивлением. Разумеется, в Cаалан мне и в голову не придет так поступить, но тут иное отношение к власти, а мы еще и пришлые. Так что получается, что здесь мы с Аугментиной весим примерно поровну на весах судьбы. И стоит ей сказать "нет", как это самое "нет" сделает весь город и половина края. А если "нет" скажешь ты, то это будет просто твой выбор и твое право.
Виконтесса да Сиалан повела плечом, возражая:
- Если я отдам приказ, мои люди все-таки сделают то, что я сказала.
- Да? - Димитри глянул ей прямо в глаза. - Вспомни свою погоню за мотоциклистами. Тебе ведь не приказывали. И сама ты не отдавала приказа своим парням. Тем более ты не давала им команды открыть огонь. Но вышло так, как вышло.
- Вышло ужасно, - признала Асана, опустив голову. - Я там бываю до сих пор.
Князь вздохнул. Ему не очень хотелось произносить следующую реплику.
- Власть, Асана, бывает двух видов: истинная, которой хочется подчиняться, и формальная, как бы из вежливости и по договору. Мне жаль, что в тот раз мое слово не было для тебя аргументом.
У Асаны чуть слезы не брызнули из глаз. Она судорожно вдохнула и заговорила:
- Димитри, князь мой, я...
- Тсью, Искорка, - князь положил ладонь ей на запястье. - Я все знаю. Ты больше не будешь. Просто подумай над тем, что я сказал, хорошо?
Асана молчала, пытаясь понять и запомнить услышанное. А Димитри, глядя в монитор, подвел разговору итог:
- Мне определенно повезло с врагом. Вот и еще один хороший метод из ее копилки. Пожалуй, возьму его на вооружение. При случае поблагодарю ее, если встретимся. Но ты с чем-то пришла, рассказывай, я тебя слушаю.
Виконтесса немедленно собралась и приободрилась.
- Да, мой князь. Я только что от графа Гатчинского. К нему пришли местные и рассказали, что бывают не только большие самолеты и военные самолеты. И что у них есть аэродром для малых машин и сами эти машины. И даже есть люди, умеющие ими управлять. И что как раз они-то эти люди и есть! И вот если им дать керосин и специальные приборы для ночного наблюдения, то у нас будет сводка с воздуха в реальном времени о передвижении фауны, в том числе и над Зоной.
- Заманчиво... - Димитри почесал бровь. Это было довольно дорогое, но убедительное решение проблемы. - Ну что же, давай посчитаем. Они предоставили хотя бы какие-то цифры?
Асана кивнула:
- Да, я привезла.
- Хорошо, оставляй, я определюсь в течение нескольких дней.
29.08.2024. Как построить киллдозер.
Первый главный вопрос: зачем? Затем, чтобы вас, да-да, лично вас, не выпороли плеткой на площади. Затем, чтобы на вас не навесили еще воз сверхурочной работы и неоплачиваемых авралов по просьбе вашего районного барона. Затем, чтобы посторонние люди вас не тыкали носом в каждый потерянный носок вашего ребенка, грозя Святой стражей.
Это потребует усилий. В основном душевных. Вам придется своей рукой ломать шею вашему внутреннему интеллигенту, чтобы не спасать лицо "гостей", которым и так нормально. Вам придется лично выкинуть вашу "идеальную мать" в Неву, потому что вашим детям гораздо важнее рядом живая мать, чем идеальная. То же самое касается "идеальных сотрудников", кстати. И заодно: "идеальный" для гостей значит "раб", помните? Вам точно туда?
И не бойтесь. Это не больно. Всяко не больнее, чем все, что с вами уже случилось.
Потому что это вы пытались быть хорошим для тех, кто всегда хочет больше, сколько ни дай. Вы пытались договориться с "гостями" и тратили на эту чушь ваши живые нервы, деньги и силы. Но сколько на эту чушь ни трать средств, более здравой она не станет. А держать вас в положении раба эти фикции будут столько, сколько вы будете их поддерживать. Остальная ваша жизнь за это время успеет сгнить и рассыпаться. После этого жить вам будет незачем и очень больно, а умирать очень страшно. Так что лучше сами, милые, и сразу. А то будет гораздо больнее, чем уже было.
Отправив текст, Полина закрыла окно браузера, посмотрела за окно и пошла в спальню, к шкафу, где жили рыжий полосатый шарф и большой зонт-трость с розой. Начиналось их время: даже формального лета оставалось всего два дня. Дверь шкафа открылась слишком легко: изнутри он не был больше, чем снаружи, а хозяйка от него захотела, похоже, именно этого. Вот он и выплюнул часть содержимого. Кроме зонта и шарфа из-под вешалок с одеждой вывалилась коробка, стукнулась об пол и рассыпала по лакированным доскам содержимое. Из коробки выпала прошлая жизнь ее хозяйки. Выпала и рассыпалась по полу, блеснув серебряной кожей и черным лаком танцевальной пары, улыбнувшись царапинками и потертостями коричневых туфель для уроков, жизнь, навсегда прерванная аварией восемнадцатого года. Мирная. Без сааланцев. С Эрмитажем, филармонией, живыми друзьями и ночами, полными танцев и музыки. Глядя на коробку с туфлями, Полина замерла, не шевелясь, и провела так минут десять. Это было, наверное, даже больнее, чем писать некрологи Димону и Юрке. Но боль неожиданно вызвала не апатию, а злость и азарт. Отойдя от шкафа, она оглядела комнату. А затем уверенно взялась за телефон.
- Валя? Привет, это Поля, с дурацкой просьбой. У тебя случайно лазерного уровня нет? А то мне кое-что прикрутить к стенке надо, хочется ровно, а от пола и от потолка у меня как ни отмеряй, ровно не будет, квартира такая. Да, ты прав, угловая. Серьезно? Вот спасибо тебе. Приезжай, конечно.
Приехав, Валентин выгрузил из рюкзака уровень, ударную дрель и саморезы:
- Показывай.
Полина растерялась:
- Да я бы и сама сделала, все не так сложно.
- М-м, - прогудел он, проходя. - Показывай.
Полине стало ясно, что смириться сразу дешевле и быстрее.
- Хорошо. Вот сюда, в спальню. Тут вот зеркало, его прикрепить к стене, а поверх, вот тут, примерно на этой высоте - вот эту рейку. Кронштейны вот.
Валентин с непроницаемым лицом обозрел сперва фронт работ, потом Полину.