Страница 50 из 119
Вот, же блин! Лично я всегда был любителем художественной литературы, однако бывают такие моменты, когда читаешь понравившуюся книгу, читаешь, и тут бац! Дабы хоть как-нибудь продвинуть застопорившийся сюжет, писатель вводит в повествование реально тупого персонажа (по непонятной причине, особенно часто подобным недугом страдает писатель отечественный), который своими идиотскими и нелогичными поступками придает повествованию новый импульс, и бессмысленная и беспощадная борьба с которым растягивается на черт знает сколько страниц. Это неприятно, но книга — это всего лишь книга, хоть и жаль, конечно, но на подобном моменте ее можно просто закрыть. А вот когда сама жизнь в «реале» «вводит» в сюжет про тебя такого вот «персонажа»…
— Алёш, Злата у меня скромная и просто стесняется… — натужно улыбнулась матушка и торопливо повела меня прочь.
— Мам, это что еще за кусок прикола? — поинтересовался я, оглядываясь через плечо («микроорганизм» неотрывно пялился на нас).
— Тише, пожалуйста, Злат. — понизив голос до шепота, сказала мама, лицо которой попеременно выражало то удовольствие (видимо, от общения с «ого-го директором»), то какую-то неясную тревогу (а это, сто пудов, из-за «Алёши») и отойдя на приличное расстояние от бревна, остановилась, продолжив. — Алексей, пасынок нашего Генерального, он очень…специфический мальчик. Злат, будет лучше, если ты с ним общаться не будешь, понимаешь меня? Станет приставать к тебе, извинись, и тихонько отойди в сторонку.
— Да я и не собиралась даже, это он сам прицепился ко мне, как банный лист к заднице. — уверил родительницу я.
— Ну вот и хорошо. — выдохнула она, и направилась было к зовущему ее начальству, а затем передумав оставлять меня одного, вернулась, взяла за руку и потащила за собой (на всякий случай, наверное, от греха подальше).
Минут сорок спустя.
И так как все хорошее, как к счастью и плохое тоже, рано или поздно заканчивается, выездное мероприятие матушкиного предприятия близилось к своему логическому финалу. Маман посчитав, что угроза мне в лице «Алёши» миновала (сам «микроорганизм» тоже куда-то бесследно исчез), отпустила меня от себя, «попастись».
На бревно я возвращаться не стал, а налив в стаканчик воды, уселся на лавочку под навесом и стал дожидаться финала.
Тем временем, «Алёша» этот забывать обо мне, кажется, и не думал…
Бляха-муха! — ругнулся про себя я, заметив, что нескладный юноша «чешет» в мою сторону, и включил диктофон на телефоне, чисто так, на всякий случай (убрав его в передний карман комбинезончика).
— Ты чё не воспитанная такая? Ушла с концами, и даже слова не сказала. Я, между прочим, ждал тебя. — усевшись рядом со мной, произнес тот.
— Не люблю запах табака. — ответил ему.
— Какой запах табака? Ты чё гонишь? Я не курю! — оскорбился тот.
— Слышь, чел… — повернул к нему голову я. — Тебе, что, шесть лет? Что еще за детские отмазки? Не курит он… От тебя табачиной прет просто пипец!
— Правда, чтоль? — вопросил он, и отвернувшись, попшикал в рот освежителем дыхания. — Ну, теперь-то все окей.
Я не ответил.
— Чё, Иринка мужика того подцепила чтоль? — сменил тему «микроорганизм», переведя взгляд с меня на мою маман, которая вновь о чем-то болтала с «ого-го директором».
— Пойди и сам у него спроси. — пожал плечами я.
— Она ничё такая тёлка, мамка твоя. Может и мне стоит замутить с ней? — заявил «специфический мальчик», оценивающим взглядом оглядев мою матушку.
— Слышь, чел… — я перекинул одну ногу через лавочку, оседлав ее, и вперил в него взгляд (снизу-вверх).
Дегенерату «Алёше» удалось-таки разозлить меня до самой крайности, но и только, ибо физические кондиции мои сейчас таковы, что увы и ах, но оттащить его за ухо в сторонку и там надавать по наглым сусалам (как это и следовало бы сделать!), я не в состоянии. Разве что, березовым дрыном слегка отходить, но подобного, боюсь, маман совершенно не оценит, чтобы там «Алёша» в ее адрес не сказал.
— Чё, обиделась? Ударить меня хочешь? — заметив выражение моей физиономии, расплылся в похабной улыбке малолетний дебил.
— Ну, так ударь! — и он приблизил свою рожу вплотную ко мне, и показал пальцем на челюсть. — Прям сюда бей, пухлая! И твоя мамка с работы вылетит прямо завтра…
На этом моменте злость меня оставила, и я заржал аки лошадь.
— Чё ржешь? — улыбнулся он.
— К взрослым тетенькам он подкатывать собрался… — сквозь смех произнес я. — Ты, главное, слюни подотри, казанова недоделанный…
У «Алеши», как я заметил, недоставало одного клыка в верхней челюсти, отчего, иной раз, он слегка пускал слюни.
Немедленно отвернувшись, и утерев тыльной стороной ладони рот, он, красный, как вареный рак, вновь приблизил ко мне свою рожу, и схватил рукой один из двух моих длинных «хвостов».
— Руки-то не распускай! — велел я, пытаясь высвободить волосы, но тщетно.
— Дерзкая, да? — поинтересовался он.
— Ты чего до меня докопался-то? Или до сих пор, как в детском садике, дергаешь понравившихся девчонок за волосы?
— Уху. Классная ты тёлочка… — согласился он, поглаживая мои волосы (основная масса взрослых в этот момент скучилась таким образом, что нас с «Алёшей» им было практически не видать, чем он и пользовался) — Люблю мелких и дерзких. Оставь свой номер. Завтра вечером будет «вписка», я тебе пришлю адрес в ватсап или смской. Сама придешь или заедем за тобой…
— Чего будет? — не понял я. — Чего ты несешь? Какая еще «писька»?
— Дура…! — засмеялся тот. — Не «писька», а «вписка».
— Не, извиняй, но ни в какие твои «вписьки» я с тобой не пойду… — ответил я, сумев-таки высвободить свои волосы.