Страница 2 из 23
– Для чего же нужна первая полоса, она ведь пустая? – задал я вопрос моим спутникам.
– Для разгона, чтобы достичь минимальной скорости на автобане, составляющей сто километров в час, – сообщила мне Сабрина, слушавшая наш разговор, не отвлекаясь от вождения. – С меньшей вас сразу же остановит дорожная полиция и выпишет внушительный штраф как создающему угрозу жизни остальным водителям транспортных средств, камер наблюдения вокруг полно.
Вдоль автострады, находившеюся на некотором возвышении над окружающей местностью, мелькали населенные пункты, спрятанные за матовыми шумозащитными экранами. Потом пошли различные промышленные предприятия, складские терминалы.
Я обратил внимание, что все ремонтные работы на автобане начинаются на ходу. Чтобы ограничить требуемый участок сначала отводят поток несущегося транспорта на другие полосы и вводят ограничение максимальной скорости. Для этого используются специальные машины с поднимающимися информационными щитами, видимыми издали в любое время суток. Затем в полотно дороги другие специальные машины очень быстро вбивают катафоты разных цветов, образующие цепи временных полос.
– Глубина подушки автострады составляет около десяти метров, а стоимость прокладки ее одного километра вместе с бетонным полотном равна нескольким миллионам американских долларов, – добавила Сабрина. – Это очень дорогое удовольствие и оно по карману только ограниченному количеству государств.
– Какова максимально разрешенная скорость на немецких автобанах? – поинтересовался я у подруги Ольги.
– Ограничений нет, но есть рекомендованная скорость, составляющая 130 километров в час, – сказала та. – Ограничения существуют только у населенных пунктов из-за повышенного шума двигателей идущего транспорта и на временно ремонтируемых участках автострады. Вот в этих местах скоростной дороги возможны санкции. Два вежливых предупреждения на табло над трассой, замеренные автоматическим радаром или лазером, и по месту жительства придет официальное письмо с фотографией вашего авто, с государственным номером транспортного средства, временем и датой произошедшего и на какую величину превышена скорость. Не хочешь платить, и не надо, полиция через быстрый суд снимет сумму с вашего счета, в пару раз превышающую выписанный штраф, чтобы надолго запомнилось.
Мы помолчали.
– Кстати, строительство сети скоростных дорог, связывающих все части государства воедино, началась при одиозных режимах Муссолини и Гитлера в 30-х годах ХХ века, – сообщила Сабрина.
Ближе к Фрайбургу вдоль автострады появились посадки овощей, фруктовые сады и виноградники. Вдали показались горы в сизой дымке. Объехав город, мы стали подниматься по извилистому серпантину шоссе среди возвышенностей, съехав с автобана. Встречались участки дороги, к которым спускались накрытые мелкой сеткой откосы круч.
– Это от возможного камнепада, – проследив направление моего взгляда сказал Кирилл. – Обычное дело здесь, может и пришибить.
Крутые кряжи, вздымавшиеся вокруг нас, были поросши хвойными деревьями и сильно напоминали мне Карпаты или Крым.
– Горно-лесной массив Шварцвальда, что в переводе означает черный лес, является нашей маленькой Сибирью, – смеясь и ловко управляя машиной стала рассказывать подруга Ольги. – В Германии осталось не так уж много мест со столь девственно сохранившейся первозданной природой. По сути, это единый национальный парк, где строго соблюдаются законы охраны оберегаемого растительного и животного мира. Этот уникальный район лежит в приграничье с Францией и Швейцарией. Тут имеется свой самобытный, исторически сложившийся, тип архитектуры и народных промыслов, традиционные наряды проживающего населения.
Проезжая сквозь проходы между горами наш автомобиль оказывался в небольших долинах. Меня привлек вид крыш жилых строений, деревянных и каменных, вроде хуторов, мимо которых мы проезжали.
Своей формой они напоминали мне стальной шлем ландскнехта1 с боковыми и задними напусками, крытые черепицей.
– Столь мощная кровля объясняется обильными снегопадами в зимний период в здешней местности, – заметил мой друг. – Большой вес снега на ней требует такой мощной конструкции.
Так, переезжая из долины в долину, с очередного подъема до спуска, поглядывая на огоньки жилья среди дремучих лесов, мы и добрались наконец к ночи к Рютте, где я и заночевал в предложенной мне уютной комнате горного пансиона «Шрёдерхаус», вмиг отключившись от действительности с дальней дороги.
Чуть слышно журчал ручеёк в мастерски сделанной горке, стоявшей на подставке сбоку от массивного двухтумбового старинного стола из мореного дуба хозяйки кабинета. Всю стену напротив занимал обширный открытый стеллаж с рядами книг, некоторые из которых были в потертых кожаных переплетах. Легкий полумрак при слегка спущенных шторах выгодно оттеняла ярко горящая свеча в подсвечнике, в дрожащем свете которой поблескивал серебряный имперский орел на тяжелом основании.
– Вы пока будете жить, Константин, в той же комнате, где остановились по прибытии, – стала объяснять мне моя матрона Урсула Круг, одна из старших и авторитетных специалистов психологической школы «Рютте», от мнения которой много чего тут зависело. – Потом, быть может, мы вам подыщем жилье подешевле.
Наступила пауза.
– Питаться будете либо в столовой Верены Гётте в «Херцельхаусе», либо за наличный расчет, покупая продукты в магазинах Тодтмоса и сдавая чеки в конце каждой недели в наш секретариат, – добавила она и со вздохом произнесла. – Деньги мы вам будем давать на полный пансион.
Как я позже узнал, скупость и экономность моего нового научного руководителя по учебе была здесь притчей во языцах.
– Для оплаты вашей студенческой медицинской страховки вам придется убирать секретариат «Бергкранца», – продолжила Урсула. – На первое время будете проходить учебные курсы у меня, Томаса Шинделина и Акселя Хольма.
Перед окончательным принятием решения по мне фрау Круг меня буквально обнюхали и просветили своими внимательными взглядами пару здешних специалистов-психологов и дали ей компетентное заключение. Что новоявленный неофит и возможный адепт вполне вменяем и подходит по всем статьям на гордый статус немецкого студента. Замечу, ваш покорный слуга к столь праздничному и приятному дню уже обладал дипломом одного из питерских вузов и некоторым опытом практической работы.
Получив деньги на первую неделю, я раскланялся с Урсулой и отправился восвояси на улицу, где меня около часовни уже поджидали Кирилл с Ольгой, собравшиеся пойти вниз в Тодтмос за покупками. Говорю вниз, потому как самой высокой точкой в округе была доминирующая на триста метров над деревней Рютте вершина Престенберг, потом Хинтер-Тодтмос, лежащий на триста метров ниже Рютте, потом уже расположенный на триста метров ниже сам Тодтмос со своими магазинами, пивными и отелями. Вот такая была у нас диспозиция.
Мы устремились под уклон по единственной улице Рютте, имевшем пару десятков домов, из которых одна половина принадлежала крестьянам, владевших также прилегавшими землями в виде лугов. А вторая половина домов этой чудесной деревеньки принадлежала психологической школе или собственникам пансионов, принимавших людей для нее.
Выйдя из селения, наша троица перебралась на пешеходную дорожку, шедшую слева между елями по косогору прилегающей горы над шоссе, круто спускавшейся в долину, куда лежал наш путь. Пройдя Хинтер-Тодтмос, насчитывающий с десяток домов и один кабак с пивной по улице с разлегшимися тут и там в вольных позах нежившимися на солнышке котами, мы пошли дальше.
– А как же ездят хозяева автомобилей? – кивнув на спящих животных и припаркованные машины, спросил я своих спутников, – Останавливаются и просят уступить им дорогу?
– Так и происходит, – невозмутимо ответила Ольга, жившая раньше в Питере. – Мы в цивилизованной стране, не пинком же их поднимать или резким сигналом.
1
Ландскнехт (нем.) – немецкий наёмный пехотинец эпохи Возрождения. (прим. авт.)