Действуй, дядя Доктор!

Резко поворачиваю голову на дверь. Никогда не думала, что буду так рада видеть ЕГО.

- Хватить нести чушь, раз пришел сюда, так помоги мне вытащить руку. Она застряла.

- Чем это ты занималась, что она застряла? - ставит на полку рядом с кроватью пакет.

- Совала руку в диван, дай думаю проверю насколько же там узко. Развлекаюсь, как могу.

- И как, узко?

- Ты издеваешься? У меня рука опухла, я доставала упавший телефон! Ты мужик вообще или кто? Что ты стоишь и смотришь на мою оттопыренную жопу?!

- Да вот у тебя, кажется, дырочка на спортивных штанишках, - кладет руку мне на ягодицу. - Нет, штаны целы. Показалось.

- Ты понимаешь, что я отобью твою руку, как только вытащу свою?

- Ну, ты сначала ее вытащи, а потом отбивай. А вообще на будущее – не советую тебе так со мной разговаривать.

- Как? И на какое на хрен будущее?

- Грубо. Надо сказать примерно так: Андрей, помоги мне, пожалуйста, вытащить руку, она застряла. А вот это вот «ты мужик вообще или кто» оставь для того, кто так привык. Я, Леночка, добрый дядя доктор, но не настолько.

- Слышь, добрый дядя доктор…

- Слышишь, а не слышь. Все, цыц, сейчас вытащим твою руку. А будешь продолжать так разговаривать – засуну в тебя что-нибудь.

Ничего не отвечаю, просто потому что сейчас я в более уязвимом положении, причем во всех смыслах этого слова. Сначала надо достать руку, а сказать, что душе угодно, можно и потом. Так я думала ровно до того момента, пока добрый дядя доктор не пристроился ко мне сзади.

- Что ты делаешь?

- Пытаюсь достать твою руку, - как ни в чем не бывало отвечает он, обхватывая правой рукой меня за талию, левой же крепко обхватывает застрявшую руку. - Сейчас будем как в сказке про репку – тянуть. Лучше медленно, тянем-потянем, - и начинает правда, сука, качаться!

- Ты чего вообще сюда пришел? - сильно сжимаю свободной рукой его, обхватившую мою талию, руку.

- Решил тебя побаловать. Сардельку принес.

- Так это она упирается мне в зад?! Держи свою сардельку при себе, понял?!

- Это ремень. Ты так-то меня не настолько еще завела.

- Прекрати! Либо вытаскиваешь мне руку, либо пошел отсюда вон. Я позову кого-нибудь другого.

- Не вопи, - выдыхает мне в шею. - Я, можно сказать, знакомлю наши тела, - делает выпад в мою сторону, а потом резко тянет мою руку.

- Я тебя познакомлю со сто тридцать третьей статьей УК РФ за сексуальное домогательство.

- Ты сначала докажи, неблагодарная, - прекращает тянуть мою руку и очень неожиданно отпускает меня.

Обходит слева и начинает со всей силы раскачивать боковину недвижимого некогда дивана. Несколько секунд хватает для того, чтобы вытащить мою многострадальную руку из узкого плена.

- Спасибо, - искренно благодарю я, смотря на опухшее запястье. - Кстати, кто-то мне пообещал, что я его больше не увижу.

- Я имел в виду, что на той недели не увидишь, а не совсем. Как я могу пообещать, что мы никогда не увидимся, живя в одном городе?

- Я как-то за двенадцать лет жизни в Москве ни разу тебя не видела.

- Так может и видела, но просто боялась обратить внимание на такого красивого мужчину.

- Ну да, наверное, все так и было. Спасибо за помощь, но не соблаговолите отсюда свалить, сударь?

- Конечно, соблаговолю, сударыня, - подходит к прикроватной тумбе и раскрывает свой пакет. - После того, как отведаем сардельки. Не бойся, они самодельные. Куриные, в натуральной оболочке. Никаких консервантов и излишек соли. Я сам их делал. Тебе только одну дам. Не стесняйся, присаживайся и ешь, - подхожу к кровати, наблюдая за тем, как он распаковывает три контейнера. Один – с сардельками, другой – салат с помидорами и чесноком, судя по возбуждающему запаху, и третий – по виду, с шоколадными кексами.

- Ну, чего стоишь как вкопанная? Слюни подбери и ешь, - переводит на меня взгляд и тут же нажимает мне на плечи, вынуждая сесть на кровать. Нанизывает сардельку на вилку и подает ее мне. Сам же садится напротив на стул и проделывает то же самое с другой сарделькой, отправляя ее себе в рот.

Ой, да какая разница чьи сардельки, Господи?! Более не раздумывая, потянула ее в рот и начала жевать с неописуемым восторгом. Это что-то нереальное. Много ли мне надо для счастья? Перевожу взгляд на контейнер, в котором еще две сардельки дожидаются своего часа. «Тебе только одну дам». Ага-угу, выкуси-накуси.

 - Обещаю, что отцу не скажу ни слова о твоем ночном дожоре.

- Ага, - киваю как болванчик, прожевывая последний кусочек.

И только проглотив, поняла, что он только что сказал. Какому на хрен отцу?! Перевожу взгляд с его лица на бейджик и до меня только сейчас доходит: оба Лебедевы. А этот Викторович! Ну и брехун. 

ГЛАВА 6

Хорошая клиника, в которой нет ни родственников, ни знакомых, ни друзей. Ну-ну. Виктор Алексеевич отец вот этого? Ну да, должен же быть в нем хоть какой-то подвох. Нашелся-таки.

- Знаешь, кто ты?

- Мне кажется, будет что-то нехорошее. Не говори. Закрой рот и жуй дальше, вот тебе, так уж и быть, еще одна сарделька, - подает контейнер с салатом и тычет мне в рот новой нанизанной на вилку сарделькой. - Жуй, жуй. Не стесняйся, - со злостью отбираю у него вилку и надкусываю вредное лакомство. Подношу к носу контейнер. Черт возьми, жуть как вкусно пахнет. Чертов чеснок нехило возбуждает аппетит, так, что рот моментально заполняется слюной.

- А я все равно скажу, даже с набитым ртом. Ты… здун.

- Сама ты бздуниха. Это салат так пахнет, а не я, - возмущенно бросает он.

- Я не сказала, что от тебя воняет. Я сказала, что ты здун.

- То есть трус?

- Ты глухой что ли?! Здун! Только с приставкой «пи», а не «б».

- Еще лучше. И с чего это я – здун с приставкой «пи»?

- Потому что кто-то мне говорил несколько дней назад, что в его клинике, цитирую: «никаких деток знакомых, друзей или родственников». А теперь оказывается, мой врач – твой отец. Круто, - подытоживаю я, отправляя в рот вилку с салатом.

- Ну да, я немного…здел. Но было бы странно, если бы я сказал, что веду тебя к своему отцу. Подумала бы еще что-нибудь не то. Это ложь во благо.

- И как много профи, с фамилией «Лебедев» обитает еще в этой клинике ? - вместо ответа Лебедев младший начинает загибать пальцы.

-  Трое. Родители и, собственно, я.

- Дай угадаю, если папа у нас – уролог, то мама, как и ты, гинеколог?

- Нет. Папа – уролог, мама – венеролог, старшая сестра – андролог, а вот младшая – тоже гинеколог, как и я, - невозмутимо перечисляет он. Кажется, салат застрял где-то в пищеводе. - Что?

- Два гинеколога, уролог, венеролог и андролог? Я правильно услышала? - на мой вопрос он просто кивает. - Знаешь, у вас какая-то нездоровая семейная любовь к чужим писькам. Не находишь это странным?

- Не нахожу, - откидывается на спинку стула, при этом улыбается. - Когда начинаются шутки в стиле глазнюка и здюка с приставкой «пи», я вспоминаю сколько я зарабатываю и вопрос: почему не выбрал, как выражаются многие, «мужскую профессию» отпадает сам собой.

- То есть деньги любишь? - с интересом допытываюсь я, отправляя в рот очередную порцию салата. Вонять от меня завтра будет на все сто. Мало того, что тут чеснок, так еще и лук. Но, блин, вкусно.

- Нужно быть либо идиотом, либо… здуном в приставкой «пи», чтобы не признать очевидную вещь. Да, люблю. Люблю их тратить и этим наслаждаться.

- Я тоже обожаю деньги. Это прям моя любовь. Правда, я – дикая жмотка. Коплю, коплю и еще раз коплю. Могу позволить себе многое, а вместо этого покупаю продукты по акции впрок и жду долбаные скидки. Единственное, куда я их не жалею, так это на отдых. Пол-ляма могу спустить на путевку на море, а вот продукты…, - резко замолкаю, откладывая вилку в контейнер. Какого черта я говорю это совершенно незнакомому и, по сути, совершенно постороннему человеку? Идиотка. - Значит только деньги заставили ступить тебя на столь… интимную дорожку?

Конец ознакомительного фрагмента.