Чужой в стране чужих

– Может и будешь… если проклятье вообще возможно. Но, Бей, это же не было публичным соитием.

– Что?

– Ты говорил, что все эти ребята состоят в групповом браке. Случай групповой теогамии, так это можно назвать. Вследствие этого все, что там происходило… или должно было произойти – тут ты был невнятен – не было публичным. «Ведь здесь нет никого, кроме нас, богов», так как же кто-то может быть оскорблен?

– Я был оскорблен.

– Твой апофеоз был неполным. Ты сам сбил их с толку. Ты сам спровоцировал их на это.

– Я? Джубал, я не делал ничего подобного.

– Ну ты и жук! У тебя был случай все понять, едва ты вошел туда. Ты сразу увидел, что их обычаи – не твои. Но ты остался, насладился благосклонностью одной из богинь, вел себя с нею как бог. Ты знал цену, и они знали, что это ты знал. Их ошибка была в том, что они приняли твое лицемерие за чистую монету. Нет, Бен, Майк и Джил вели себя пристойно. Это ты их оскорбил.

– Проклятье, Джубал, вы все ставите с ног на голову! Я совсем запутался… Я сбежал, потому что должен был это сделать! Меня чуть не вырвало!

– Теперь ты заговорил о рефлексах? Любой человек старше двенадцати в таком случае стиснул бы челюсти, нашел бы ванную, и после того, как полегчает, вернулся бы и извинился перед компанией. Это не было рефлексом. Рефлекс выворачивает желудок, а не указывает дорогу ногам, не заставляет хватать вещи, не проводит сквозь двери и не толкает в дыру подъемки. Страх, Бен. Почему ты испугался?

Кэкстон долго молчал. Наконец он вздохнул и сказал:

– Я знал, что вы докопаетесь до этого… Я – ханжа.

Джубал покачал головой.

– Ханжа считает, что его понятия о приличиях естественны для всех. Это не подходит к тебе. Ты приспосабливаешься ко многому, что не отвечает твоим понятиям о приличиях, тогда как истинный ханжа нанес бы оскорбление этой прекрасной татуированной леди и вышел бы вон. Копай глубже.

– Все это выбило меня из колеи.

– Я знаю, Бен, и от души сочувствую. Давай-ка рассмотрим одну гипотетическую ситуацию. Ты упоминал женщину по имени Рут. Предположим, что Джиллиан бы не было. Допустим, с тобой были бы Майк и Рут, и они предложили бы тебе то же самое. Ты был бы шокирован? – Да, конечно. Это шокирующая ситуация , хотя вы и утверждаете, что это дело вкуса.

– Насколько ты был бы шокирован? Дошло бы до тошноты? До панического бегства?

Кэкстон призадумался.

– Черт вас возьми, Джубал. Хорошо, я просто нашел бы удобный предлог, чтобы выйти на кухню или еще куда, а потом ушел бы из Гнезда как можно быстрее.

– Очень хорошо, Бен. Вот мы и докопались до причины твоего бегства.

– Как это?

– Какой элемент изменился?

Бен довольно долго сидел с несчастным видом, потом признался:

– Вы правы, Джубал. Это все из-за Джил. Потому что я люблю ее.

– Близко, Бен. Но не в десятку.

– Почему?

– Не любовь заставила тебя бежать сломя голову. Что такое любовь, Бен?

– Ну уж, избавьте! Каждый, от Шекспира до Фрейда, сунул в это нос, и никто еще до сих пор не смог толком ответить. Я знаю только, что она причиняет боль.

Джубал покачал головой.

– Я дам точное определение. Любовь – это такое состояние, когда счастье другого человека становится необходимым условием твоего счастья.

– Я принимаю это… – медленно проговорил Бен, – потому что именно так я отношусь к Джил.

– Хорошо. И после этого ты утверждаешь, что у тебя выворачивает желудок, а сам ты спасаешься бегством лишь потому, что предстоит сделать Джил счастливой?

– Эй, погодите! Я не говорил…

– Или это было какое-то другое чувство?

– Я просто сказал… – Кэкстон остановился. – О'кей, это была ревность! Но я готов поклясться, что тогда я ее не чувствовал. Я знал, что Джил потеряна для меня, я давно с этим смирился… Черт, из-за этого я не люблю Майка меньше. Ревность ни к чему не ведет.

– Ни к чему хорошему, это точно. Ревность – это болезнь, тогда как любовь – здоровье. Незрелый разум часто путает одно с другим или полагает, что чем сильнее ревность, тем сильнее любовь, тогда как они просто несовместимы. Одно чувство практически не оставляет места для другого. Каждое может вдруг ударить в голову… и я грокаю, что так и случилось с тобой. Когда твоя ревность поднялась на дыбы, ты не смог посмотреть ей в глаза… и сбежал, как последний трус.

– Просто так сложились обстоятельства , Джубал! Этот гарем выбил меня из колеи… Не поймите меня неправильно, я любил бы Джил, будь она даже грошовой шлюхой, а она не такая. С ее точки зрения она поступает вполне морально.

Джубал кивнул.

– Я знаю. Джил исключительно невинна, и просто не может из-за этого поступать аморально. – Он нахмурился. – Бен, я боюсь, что ты… да и я тоже… что мы потеряли ангельскую невинность из-за столкновений с моралью, по которой живут люди.

Бен озадаченно посмотрел на него.

– Вы думаете, что такого сорта вещи моральны ? Я хочу сказать: Джил просто не знает, что поступает плохо. Майк заморочил ей голову. И Майк не знает, что поступает плохо. Он Человек с Марса и не получил правильного воспитания в детстве.

Джубал посерьезнел.

– Да, я думаю, что все эти люди (все Гнездо, а не только наши дети) поступают морально. Я не вникал в детали… но да , все, что там происходит, морально: вакханалии, бесстыдный обмен партнерами, свободная любовь и анархистские порывы – все.

– Джубал. вы огорошили меня. Если вы так рассуждаете, почему бы вам не присоединиться к ним? Они ждут вас. Они устроят настоящее празднество. Доун с радостью будет целовать вам ноги и с удовольствием обслужит вас. Я не преувеличиваю.

Джубал вздохнул.

– Нет. Лет пятьдесят тому назад… Но сейчас? Бен, брат мой, во мне нет больше сил для такой невинности. Я слишком долго носил свою каинову печать, чтобы сейчас очиститься в их воде жизни и снова стать невинным. Если только я когда-нибудь был им.

– Майк считает, что у вас эта «невинность», хотя он и не называет это так, есть в полной мере. Доун так и сказала, разговаривая со мной ex officio <Еx officio – дословно: по должности, официально> .

– Тогда не стоит разрушать их иллюзии. Майк видит во мне свое собственное отражение… ведь я по профессии – зеркало.