Страница 42 из 45
Неделю я веду довольно вялый образ жизнь. Много сплю, ем, лежу на кровати. Общаюсь с мамой, когда уже чувствую себя почти нормально, но мне все еще не разрешено пользоваться ни компьютером, ни телефоном, но уже несложно передвигаться по дому в вертикальном положении. Мы начинаем разбирать имущество, которое хранится в шкафах. Тогда я понимаю: переезд неизбежен. Несмотря на то, что не хожу сейчас на немецкий, не занимаюсь по скайпу английским, мы все равно переедем в Германию. Мама уволится с работы, я брошу университет, мы разберем шкафы и законсервируем квартиру на неопределенный срок. Уедем. Не в соседний город, не в деревню, где когда-то жили мои бабушка и дедушка, и не в отпуск, из которого обязательно вернешься через неделю-другую. Мы уедем с мыслью о том, что, возможно, не вернемся в этот дом никогда.
От этих мыслей мне не по себе. Внутренний голос кричит, что нужно оставаться, только я не понимаю зачем. Если здраво посмотреть на ситуацию со стороны, то меня здесь ничего не держит. Переезд — отличный шанс начать новую жизнь, в новой стране, с новыми людьми. Где никто не знает меня, где никого не знаю я. Судьба предоставляет чистый белый лист, где только мне решать, что захочу туда вписать.
Мешки с ненужными вещами растут в прихожей, как грибы. Что-то мы выбрасываем, что-то мама договорилась отдать соседям, а что-то приедет и заберет отец для моих сестер.
Хмурюсь, разглядывая желтый, плотной вязки свитер. Я его носила еще в школе, в классе девятом, но он почему-то до сих пор лежит у меня на полке. Рука никак не поднимается отправить его в пакет на помойку. Он яркий, приятный на ощупь и такой пропитанный воспоминаниями о школьных днях нескладной девочки, влюбленной в старшеклассника. Недалеко я ушла от той себя, а ведь времени прошло уже прилично.
Со вздохом откладываю свитер на кровать и присаживаюсь рядом. Во многих моих вещах прослеживается Кирилл. Вот эту юбку с небольшим разрезом сзади я покупала, чтобы он заметил меня на школьной дискотеке, а вот в этой футболке с выцветшим Микки Маусом мы вместе гуляли в парке недалеко от дома в мои шестнадцать. Не всегда я была на нем настолько помешана, что его это напрягало, но в какой-то момент все-таки отпугнуло. Какому парню понравится ходящая за ним по пятам малолетняя фанатка, тем более Кирилл далеко не рок-звезда, у которых это в порядке вещей.
Он больше мне не звонил. Украдкой вечерами я проверяла телефон перед тем, как убрать его на место в ящик стола. Отвечала бегло на сообщения Маши и Антона. Заверяла, что у меня все в порядке и носить апельсины килограммами необязательно. От Морозова не было ничего. От Маши я знала, что в университете и профкоме вовсю идет подготовка к выездному лагерю. Прошел концерт талантов для первокурсников, и списки участников на выезд уже почти укомплектованы. Кирилл, можно сказать, один этим всем плотно занимался, я выпала из строя и все еще не знаю, удастся ли поехать. Мама категорически против. Олег в Германии поддерживает ее по всем фронтам, дважды присылал к нам домой своего приятеля-врача с прежнего места работы, проверить мое состояние.
У меня все нормально, но никто не верит.
Беру телефон и рассеянно пишу Маше, не желает ли она мне помочь разобрать вещи. Я бы отдала ей кое-что из одежды, книг и косметики с большим сроком годности.
Иванова: «Мама дала добро? Или меня не пустят на порог?»
Она пыталась меня проведать сразу после больницы, но мама была с ней, пожалуй, слишком резка. Встряска со спортзалом повлияла на маму слишком сильно, это ощущалось в усилившейся опеке. Хотелось сбежать в университет хотя бы на пару часов, вдохнуть немного свободы.
«Да, жду тебя.»
Иванова: «Ура! Я тогда возьму Антона?»
Зеленского тоже не допустили до моего тела, поэтому пишу «Бери» и иду предупредить маму о неожиданных для нее гостях. Сегодня суббота, она как раз дома, именно поэтому разбор вещей у нас именно сегодня. Через пару дней мама должна улететь в Германию к Олегу. Посмотреть, как он устроился, оценить квартиру, в которой нам придется жить, и город. Подумать насчет моего обучения и просто побыть с мужем после долгой разлуки. На время ее отсутствия я, скорее всего, перееду к отцу. В принципе мне уже двадцать лет, и я могла две недели пожить одна, но отец тяжело переваривает информацию о Германии, и мне захотелось побыть с ним и сестрами перед отъездом. Мы видимся пару раз в месяц на выходных, но вот чтобы жить вместе какой-то, хоть и небольшой отрезок времени, будем все вместе впервые. С его новой женой никогда не возникало проблем, подругами мы с ней не стали, но также раз в месяц можем созвониться со стандартным набором вопросов «как дела?».
— Мам, к нам сейчас Машка зайдет, — говорю, входя в спальню родителей, где мама, так же, как и я, парой минут ранее, сидит и скептически рассматривает предметы своего гардероба.
— И как я могла это носить? — морщит нос и откидывает этническую длинную юбку в сторону. — Что ты сказала?
— Маша придет, — выдерживаю паузу и добавляю: — И, возможно, Антон.
— Как себя чувствуешь?
Закатываю глаза.
— Все нормально, меня уже выписали.
— Выписать выписали, а предписания о покое оставили. Ладно, мне все равно нужно отъехать в город. В холодильнике можете ничего не искать. Закажи пиццу. И сразу предупреди Иванову и Зеленского: два часа — это максимум, который они тут проведут. Иначе…