Страница 5 из 16
— Colus Mundus!
Она вздрогнула, когда её задний проход очистился волшебным способом. Однако не прошло и секунды после заклинания, как к анусу прижался его жадный рот, а язык так глубоко погрузился внутрь, будто он искал там золото.
— Ах-х!!!
Его пальцы нещадно впивались в её ягодицы, держа их широко раскрытыми, пока он облизывал языком её дырочку. Гермиона стонала, извивалась и тёрлась промежностью о кожаную перекладину между ног. Одним пальцем он проверил её лоно. Она уже промокла насквозь. Застонав в ложбинку меж половинками, он крепче сжал её нежную кожу и стал терзать языком анус с яростью оголодавшего волка.
— О боже, Северус! Я сейчас кончу!
Он издал утвердительный звук, а вибрация от его рычания заставила её изо всех сил вцепиться ногтями в чёрную обивку.
— М-м-м!.. Да!.. Да!..
Гермиона достигла пика, продолжая тереться о скамью и его лицо, её бёдра как будто поразил судорожный припадок. Больше она не произнесла ни слова, только восторженные нечленораздельные звуки.
— Чтоб меня! — запыхавшись, выругалась она.
— Да. Тебя. Прямо сейчас, — прорычал он и стащил её с насиженного места.
Гермиона нетерпеливо захныкала, когда он нагнул её над краем кровати. Северус предостерегающе схватил её за бёдра, когда она попыталась протянуть руку назад и потрогать его член, выпирающий под брюками.
— Позволь мне раздеть тебя, — попросила она.
— Хорошо, но поторопись, — проворчал он. — Я безумно хочу трахнуть тебя, и для этого мне совершенно не обязательно раздеваться.
Гермиона выпрямилась и развернулась, начав с пояса. Расстегнув ремень с металлическим звяканьем, одной рукой она гладила его напряжённую эрекцию, пока другой сражалась с молнией ширинки. Он уже снимал рубашку, не дожидаясь, пока она закончит. Она стянула брюки и трусы ниже его вызывающе торчащего пениса и практически сдёрнула их вниз, на пол. Северус сбросил ботинки, отшвырнув всё в сторону, а затем сорвал с ног носки.
— Наклонись над кроватью.
Обхватив пальцами головку члена, Гермиона подняла на него преданный взгляд.
— Я хочу попробовать тебя на вкус.
Северус зарычал и рывком развернул её спиной к себе.
— Я сказал, наклонись. Над. Кроватью! — направив член в её скользкое влагалище, он вошёл в неё одним сильным толчком, вздохнув, когда его плоть наконец-то окутало пленительное тепло.
Гермиона застонала громче, как только он начал двигаться; её голосок дрожал, она повизгивала каждый раз, когда он вгонял член до шейки матки. На несколько минут время будто остановилось, а Северус полностью растворился в ощущениях, сконцентрировавшись лишь на её подёргивающейся киске и подпрыгивающей заднице. Он не мог оторвать взгляда от того места, где соединялись их тела. Его член сиял, смазанный её выделениями. Он сильнее зашлёпал бёдрами, желая увидеть, как её попка трясётся и подпрыгивает с каждым толчком.
— Я не сдержусь… Обещаю компенсировать, как только всё закончится… — прошипел он сквозь зубы.
— Пожалуйста, кончи в меня! Наполни меня, Северус! Я люблю тебя!
Он не нуждался ни в «пожалуйста», ни даже в грязных словечках, так как уже был готов. Наклонившись вперёд, он прижался к её спине, входя жёстко и глубоко, её лоно хлюпало, подпевая ему с каждой фрикцией. Вцепившись в покрывало до белых костяшек, она приподнялась на цыпочки, то ли для того, чтобы избежать болезненных ощущений, то ли ей так было удобнее — он точно не понял. Снесённый стремительной волной освобождения, он взорвался, его лицо исказилось от экстаза, пока семя извергалось с каждым толчком. Оргазм разорвал его на части, а после сброшенного напряжения накатила неимоверная усталость. Когда его тело расслабилось, Северус отстранился и мягко погладил её по пояснице.
— Забирайся на кровать.
Она с радостью рванула вперёд и быстро пересекла кровать, взглянув на него через плечо.
— Как вы меня хотите, сэр?
— Ложись на спину.
Перевернувшись, Гермиона уставилась на него с такой страстью, что ему показалось, будто он вот-вот вспыхнет ярким пламенем. Северус подполз к ней и лёг на бок. Теперь, когда он не умирал от вожделения, можно было не торопиться. Прикоснувшись к её щеке, он внимательно всмотрелся в лицо любимой женщины. В уголках её глаз появились первые неглубокие морщинки. Северус содрогнулся при одной мысли о том, как он сам, должно быть, выглядит по прошествии лет. Он любовно провёл пальцем по едва заметным морщинкам на её лбу, зная, что те будут углубляться с годами до тех пор, пока не станут постоянными. И искренне понадеялся, что проживёт достаточно долго, чтобы это увидеть. Поцеловав Гермиону в лоб, он обратил внимание на едва заметные носогубные складки, которые только начали формироваться вокруг рта. Он очертил их губами, с наслаждением прикасаясь к её мягкой коже.
— Ты такая красивая! — прошептал он.
Её рука обвилась вокруг его талии, притягивая ближе, и тогда он скользнул языком в жаркую глубину её рта. Его обмякший член сердито дёрнулся, досадуя, что не может присоединиться и поучаствовать. «Сделай грёбаный перерыв, чёртов монстр!» Северус покрывал поцелуями её шею, спускаясь ниже. Ему хотелось увидеть, что ещё изменилось.
Добравшись до налитой груди, он немного отодвинулся, чтобы рассмотреть её повнимательнее. Размер груди тоже увеличился, как и её попка. Они уже не торчали так дерзко, как раньше, но ему нравилось сжимать их ладонями, ощущая отяжелевший вес. Надавив сбоку на одну из них, он приподнял грудь и сомкнул губы вокруг вновь набухающего соска. «На вкус они остались точно такими же». Облизывая затвердевающий кончик, он прижал обе груди друг к другу и стал переключаться между ними, пробуя то с одной, то с другой стороны. Когда он обхватил сосок губами и вобрал его в рот, она подалась вперёд и заскулила, запустив пальцы ему в волосы.
— Только не стискивай их слишком грубо, — неожиданно попросила она. — А то после прошлого раза с них весь день немного сочилось.
Он недоумённо поднял бровь.
— Что значит «слишком грубо»?
Она снисходительно улыбнулась.
— Северус, ты что, забыл, как в прошлый раз сосал мою грудь около часа? Честное слово, я думала, у меня снова начнётся лактация!
Оценивающе взглянув на её грудь, он отчего-то представил, как она кормила их ребёнка. Странно, поскольку прежде он никогда не считал сексуальным грудное вскармливание (и даже сейчас сомневался, что это могло бы завести его), но почему-то не мог выбросить эту мысль из головы. «Наверное, она выглядела чертовски привлекательно с младенцем у груди… Стоп! Что за хрень со мной творится?! Неужели я отказался от привычного образа жизни ради бытовухи?!» Оглядев комнату, Северус всерьёз в этом усомнился. Несмотря на рождение дочери, не было никаких признаков того, что их влечение друг к другу ослабело.
— Твоя грудь стала ещё лучше, — сказал он, покусывая сосок. — Никогда не думала стать кормилицей?
Гермиона запрокинула голову и звонко рассмеялась. «А вот и та улыбка, которую я так люблю! И плевать на мимические морщины».
Она ласково погладила его по голове.
— Ну уж нет! Больше никаких детей! Если ты хочешь увидеть, как я кормлю грудью, просто достань альбом с колдографиями и хорошенько подрочи… как обычно.
После этих слов его брови удивлённо поползли вверх. «Судя по всему, я уже не в первый раз так делаю».
— Принеси мне его, дорогая.
Улыбаясь, она покачала головой, как будто он был безнадёжен, затем встала с кровати и подошла к комоду. Всё это время он не спускал глаз с её шикарной задницы. «Она стала не только шире, но и круглее». Внезапно у него возникло жгучее желание просунуть член между этими пышными булочками и потереться своей длиной об образовавшуюся мягкую щель.
Гермиона вернулась с небольшим альбомом в обложке из чёрной кожи и сразу же открыла его на первой странице. Северус взял его в руки, чтобы рассмотреть поближе.
— Ох, чёрт бы меня побрал! — тихо пробормотал он, а потом забыл, как дышать.