Страница 68 из 75
И у меня вдруг что-то щёлкает в мозгу. Мои сны, которые снятся почти каждую ночь. Странное помещение. Выстрел. Громкий. Оглушающий. Испуганное лицо молодого парня. Кровь. И детский крик. Мой крик, как оказалось.
— Ты не разговаривал после этого полгода. И знаешь, что самое забавное? Знаешь, кто заставил тебя заговорить? — батя смотрит лукаво. И я догадываюсь, чьё имя он назовёт. — Аня.
Стою с лопаткой в руках и рассматриваю девчонку с рыжими косичками и в белом платье, которое испачкано грязью. Она, высунув язык лепит из песка замок, ладошками формируя башню. Но еле влажный песок не формируется, и замок разваливается на глазах. Девчонка всхлипывает и начинает громко реветь, кулачками потирая глаза. И я в тот момент почувствовал себя таким важным и взрослым. Знающим чётко, что делать. И решил помочь этой нелепой девчонке, как правильно нужно строить замок.
— Не так нужно делать, — говорю ей, подходя с ведерком воды и своей лопаткой. — Я тебя сейчас научу.
Опускаюсь на колени рядом и выливаю воду на песок. Огромные зелёные глазища начинают блестеть от радости. Девочка улыбается, показывая острые клычки. А я стараюсь не улыбнуться в ответ, ведь настоящие мужчины должны быть суровыми и помогать леди. Даже если эта леди измазана с ног до головы.
— Анютка моя, — улыбаюсь я, как ненормальный.
— Уже тогда Бельчонок сказала, что вы женитесь. Ты уже тогда глаз на девчонку положил.
Я улыбаюсь. Женимся. Ещё как женимся. И карапузов на неё похожих родим. Чтобы девчонка с бантиками белыми и в перепачканном платье. Чтобы пацан серьёзный, но со щеками пухлыми, за которые хочется потрепать.
— О чём мои любимые мальчики тут разговаривают? — родная ладошка мамы проводит по короткому ёжику волос на моей голове.
— Любимые? — батя перехватывает маму за талию и усаживает к себе на колени.
— Любимые, — мама ладошками гладит отца по лицу, а тот млеет. Вот был суровый мужик, а тут лужицей растекается. В улыбке расплывается.
Встаю, понимая, что сейчас происходит последний акт примирения, и возвращаюсь в свою комнату. Чтобы поцеловать приоткрытые губки своей девочки, толкнуться в нежное, ещё сонное, но податливое тело, заставив застонать и ноготками расцарапать мне спину в кровь. Моя девочка. Мой нежный мышонок. Моя страстная ведьмочка, укравшая моё сердце, кажется, раньше, чем я узнал, что вообще значит любовь.