Страница 3 из 8
— Надеюсь, не тогда, когда я на званом ужине?
— Но полностью от этого вам никогда не избавиться.
— Пока что вы ничего нам не доказали. Вы же знаете, кто мы такие.
После чего эта до крайности неприятная женщина окинула взглядом сидящих за столом и уставилась в конце концов на Хога.
— Пусть меня проверит мистер Хог. Я не знаю, чем он занимается. Никто не знает.
— Ну что ты придумываешь, Юлия.
Увидев, что уговоры бесполезны, миссис Поумрой повернулась к своему соседу слева.
— В этом году Юлия занялась психологией, — улыбнулась она. Левый ее сосед, Садкинс, или Снаггинс, или нет, Стаббинс, так вот, этот Стаббинс спросил:
— А каков род занятий мистера Хога?
— Это — маленькая тайна. Он никогда не разговаривает в обществе о работе.
— Да нет, — вмешался Хог. — Я просто не считаю...
— Только не говорите, — остановила его эта женщина. — Я сейчас определю сама. Какое-то из профессиональных занятий. Я так и вижу вас с портфелем. Он и не собирался ей ничего говорить. Некоторые предметы годятся для обсуждения за столом, некоторые — нет. Но она продолжала:
— Возможно, вы занимаетесь финансами. А может, торгуете картинами или книгами. Похожи вы и на писателя. Покажите мне ваши руки.
Несколько обескураженный такой просьбой, Хог положил, однако, руки на стол без малейших опасений. Женщина прямо бросилась на него.
— Ну вот, все ясно. Вы химик.
Все повернули головы. И все увидели темные каемки под его ногтями. Наступившую на мгновение тишину нарушил ее муж.
— Что за ерунда, Юлия. Ногти можно испачкать десятками различных способов. Возможно, Хог балуется фотографией или гравирует по металлу. Твоя догадка не пройдет без доказательств ни в одном суде.
— Вот полюбуйтесь, как рассуждают адвокаты! А я уверена, что не ошибаюсь. Ведь правда, мистер Хог?
Все это время он неотрывно смотрел на свои ногти. Появиться на званом ужине с грязными ногтями — уже одного этого было достаточно для расстройства, даже если бы он понимал, как такое могло случиться. Но Хог не имел ни малейшего представления, где он мог испачкать ногти. На работе? Вероятно, да, но только чем он занимался на работе?
Он не знал.
— Так скажите, мистер Хог, ведь я права, верно ведь?
С большим трудом отведя глаза от этих жутких каемок, Хог еле слышно пробормотал: «Прошу извинить меня» — и встал из-за стола. В ванной он, поборов беспричинное отвращение, вытащил перочинный нож и выскреб из-под ногтей липкую красновато-коричневую грязь. Непонятная субстанция пристала к лезвию, он вытер его бумажной салфеткой, чуть помедлил, сложил салфетку и сунул ее в жилетный карман. А затем взял щетку и несколько раз тщательно вымыл руки.
Хог не мог уже вспомнить, в какой именно момент появилась у него уверенность, что это вещество — кровь, человеческая кровь. Он сумел найти котелок, плащ, перчатки и трость, не обращаясь за помощью к горничной, и, ни с кем не прощаясь, торопливо покинул дом гостеприимной хозяйки.
Обдумывая это происшествие сейчас, в тишине убогого гостиничного номера, Хог понял, что первый его страх был вызван инстинктивным отвращением при виде темно-красной грязи под ногтями. И лишь потом он осознал, что не понимает, где мог испачкать ногти, не понимает потому, что не помнит, где был сегодня. Или вчера. Или в любой из предыдущих дней. Он не знал, какая у него профессия. Это было нелепо, чудовищно — и очень пугало. Ужинать Хог не стал, чтобы не покидать жалкую, но спокойную комнатушку; около десяти часов он наполнил ванную довольно горячей — какая уж текла из крана — водой и лег в нее. Купание его немного успокоило, судорожно мелькавшие мысли пришли хоть в какой-то порядок. «Во всяком случае, — утешал себя Хог, — если я не способен вспомнить род своих занятий, то уж конечно не смогу к ним вернуться. И значит — не рискую снова обнаружить у себя под ногтями этот ужас.»
Хог вылез из ванной, вытерся, лег и, несмотря на незнакомую кровать, сумел в конце концов уснуть.
Проснулся он от какого-то страшного сна, хотя не сразу это понял, настолько убогая безвкусица комнаты согласовывалась со сном. Когда он осознал, где и почему находится, даже кошмарный сон показался предпочтительнее реальности. Правда, вспомнить, что именно ему виделось, Хог уже не мог. На часах обычное время его утреннего подъема; позвонив коридорному, Хог заказал завтрак в номер.
К тому времени как из расположенного за углом ресторанчика принесли завтрак, он уже оделся и был полон нетерпения отправиться домой. Выпив две чашки безвкусного кофе и поковыряв еду, Хог покинул гостиницу. Войдя в свою квартиру, он повесил плащ и шляпу, снял перчатки и привычно направился в ванную. Здесь он тщательно вычистил ногти левой руки и как раз взялся за правую, когда сообразил, чем занимается.
Ногти левой его руки были белыми и чистыми, а правой — темными и грязными. Изо всех сил стараясь сдерживаться, Хог выпрямился, взял с туалетного столика свои часы, затем пошел в спальню и проверил их по висящим, там электрическим часам. И те и другие показывали десять минут седьмого — обычное время, когда он возвращается домой вечером.
Возможно, он забыл свою профессию, но вот она-то о нем не забыла.
Ночной телефон фирмы «Рендалл и Крэг, Конфеденциальные расследования» располагался не в конторе, а на квартире — это было удобнее, так как Рэндалл женился на Крэг еще на заре их делового сотрудничества. Младший партнер только что положила грязные после ужина тарелки в раковину и теперь пыталась принять решение — нужна ли ей «книга месяца», рекомендованная клубом, когда раздался телефонный звонок, и пришлось брать трубку.
— Да? — спросила она не очень довольным голосом и добавила через несколько секунд: — Да.
Старший партнер приостановил свое занятие, это было весьма сложное научное исследование, связанное с оружием, баллистикой и некоторыми крайне эзотерическими аспектами аэродинамики, — говоря конкретно, он отрабатывал бросок дарта из-под руки, причем мишенью служило прикрепленное к доске для резки хлеба цветное изображение самой модной сейчас в обществе девицы. Один дарт воткнулся красотке прямо в левый глаз, теперь шли попытки придать лицу симметрию.