Страница 13 из 14
– Легких снов!.. – нестройно повторили все присутствующие.
Он встал из-за стола и, еще раз небрежно кивнув, удалился.
Стало уже почти темно. Сквозь не запахнутый пока проем двери походного шатра я смотрел, как на моей арбе устраивается на ночлег Ллуг. Взбивает в куче попышнее сено, застилает шкурами. Сам я лежал на своем пуховом тюфяке, который кто-то заботливый перенес в шатер, так что пусть его… Дедок вроде как не чесался, будем считать, кровососущих насекомых в мой тарантас он не занесет.
Я прокручивал внутри себя недавний вечерний разговор. Вроде бы нигде я не прокололся, но все было очень тонко. Очень тонко и очень опасно. Никто не подозревал – и не мог подозревать – в теле мальчишки кого-то другого, но и купцу, и чиновнику от мальчишки нужна была информация, которую он мог по наивности и малолетству разболтать. Из-за этого пристального внимания я чувствовал себя дерганым параноиком и в словах видел второй и третий смыслы, которых, может, и не было вовсе.
Вот почудилось мне или нет, что Остах и Буддал знакомы, но тщательно скрывают знакомство? Кажется мне или Остах остерегается Алиаса Фугга? Мнится мне или Алиас Фугг подозревает, что близнец – не наследник: не старший, а младший сын правителя?
Ответов не было, одни страхи и другие не очень приятные эмоции и мысли. Чем я могу здесь заниматься? Что знаю и умею? Как и полагается подавляющему большинству жителей благополучного двадцать первого века, знаю я много чего, но по верхам.
Стекло. Знаю, что нужен песок. Кварцевый? Знаю, что стекло варят и катают, если нужно оконное. Сварю ли я стекло? Да ни в жизнь.
Порох. Тоже мимо. Все, что знаю, – селитра. Селитру добывают из куч дерьма. Дерьмо я найду, а что дальше? Мимо.
Железо. Полное фиаско. Булат? Какой булат! Я даже не знаю, чем железо отличается от стали. Кузни я никогда в глаза не видел. Разве что в кино.
Арбалет? Приблизительно. Однако неумение работать с железом… Сомнительная идея.
Нефть. Казалось бы – рояль роялей в кустах. Царский, императорский рояль. В моей истории за нефть разрушались государства и проводились масштабные операции вторжения. Древнейшие страны с тысячелетним укладом стирались в пыль. А тут – бочка с нефтью под задом. И что я могу сделать с нефтью? Бензин, керосин, парафин, солярка… Да ничего я не могу! Потому как названия-то знаю, а что дальше? Гуманитарий он гуманитарий и есть. Можно попробовать греческий огонь забабахать…
Тяжело без Википедии, одним словом.
Возможно, я смог бы усовершенствовать уже имеющиеся модели и механизмы. Водяное колесо, к примеру. Помню, что КПД колеса выше, если струя падает сверху. Возможно, смогу что-то промычать по поводу создания лесопилки. Было бы кому мычать. Самому мастерить – не вариант.
Что-то не то получается. Нужно плясать от того, в чем разбираешься. А в чем я разбираюсь? Мелкотоварное не промышленное сельское хозяйство – вот в чем. И это в масть. Адски будет не хватать современных мне материалов и машин, но если надо будет, справимся. Главное, чтобы сельхозкультуры были знакомые, а не с планеты Альдебаран. Хотя морковь, лук, капусту, огурцы, тыкву, яблоки я здесь уже наблюдал, так что прорвемся. Хлеб и пиво – значит, злаковые… А если найдутся картофель, подсолнечник…
Именно наличие такого букета различных сельскохозяйственных культур (и некоторые другие детали, в которых я не был столь уверен) подсказало мне, что я не в земном мире, если можно так сказать. Не на том отрезке развития человеческой цивилизации, где жил я прежде, скажем так. На столе местных аборигенов присутствовали некоторые овощи и фрукты, как будто эпоха Великих географических открытий уже произошла. Тем не менее развитие ремесел говорило о том, что я нахожусь где-то то ли в Античности, то ли в раннем Средневековье. Во всяком случае, таковы были мои мысли на этот счет. Так что мое куцее знание истории здесь роли не играет.
Перед моим внутренним взором уже кустились помидорные кущи с красными лопающимися плодами, кукуруза выше человеческого роста…
Мысли путались, глаза слипались. Я медленно погружался в сон. Подтянув шкуру, укрылся с головой и лег на бок. И уснул.
Проснувшись, не сразу понял, где я. Сквозь неплотное полотнище шатра пробивалась серая хмарь рассвета. Только-только начало светать – ночная темень едва развиднелась.
Крутило живот – по-видимому, орешки в меду, виноград и персики после плотного ужина не пошли впрок. Перед сном мне предлагали сесть на горшок, но тогда нужды не было. А сейчас нужда была столь большой, что если тотчас же ничего не предпринять, то можно оконфузиться и испачкать штаны. Что ж, придется сдаваться.
Я слегка толкнул в плечо спящего рядом Остаха, и он тотчас открыл глаза. Быстрым взглядом окинув помещение шатра, он лишь после беглого осмотра посмотрел на меня.
– Что случилось, Оли?.. – шепотом спросил спутник.
– Живот крутит… – жалобно протянул я. Тоже шепотом, чтоб не всполошить кого ненароком.
Остах вздохнул и стал подниматься ворча:
– Кто же виноград на ночь ест? Ведь предлагал же вечером горшок… – впрочем, бухтел беззлобно, для порядка. Что взять с ребенка неразумного?
С сомнением посмотрев на горшок – который потом все равно придется выносить, да и вонища может остаться в шатре, – он подхватил меня привычным жестом. Перед этим успев накинуть черную бурку.
Распахнув кожаное полотнище входа, заменяющее дверь, он несильным пинком заставил пододвинуться спящего парня. По-моему, его звали Барат. Или Йолташ. Парень вскинулся, хватаясь за кинжал.
– Спи… – шепотом успокоил его Остах. – Мы до кустов и обратно.
Что-то пробормотав спросонок, парень рухнул обратно на расстеленную кошму.
Рдели горками углей костры, рядом с некоторыми из них сидели люди, сгорбившись и укрывшись плащами.
«Часовые? – мелькнула мысль. – За такое несение караула шпицрутенов здесь не полагается, ненароком?»
Остах отнес меня в ближайшие кусты. Ближайшие кусты оказались совсем не близко, и идти пришлось изрядно, так как все пространство у опушки было подчищено и, кроме здоровенных горных сосен, там ничего не росло.
Сняв штаны и «вывесив» меня, как мамашки держат совсем уж малышей, Остах сопел сзади.
«Интересно, он и задницу мне подтирать будет?» – подумал я. Впрочем, мысль была дурацкая, потому как живот схватило совсем немилосердно. Не обращая внимания на облепивших меня комаров, я расслабился. Сразу же полегчало. Подождав немного, я неловко завозился.
– Все… – шепнул я воспитателю.
Но вместо того чтобы предпринимать известные действия, Остах приблизил лицо к моему уху и тяжелым шепотом спросил:
– Ты кто, парень?
Это было так неожиданно, так внезапно! Меня тут же скрутил очередной спазм, похожий уже на приступ медвежьей болезни.
Мне казалось, что исподволь я был готов к подобному варианту событий. Близкие мальчишке люди неизбежно должны были меня раскрыть, рано или поздно. Поэтому я придумал легенду про Волю Матери Предков, ретроградную амнезию. И, как мне казалось, был готов к серьезному разговору. Но вот так, с голой задницей в лесу… Теперь я как никто другой понимал выражение «поймать со спущенными штанами» – положение более глупое и беспомощное представить трудно.
Пока я лихорадочно размышлял, что делать, эмоции ребенка вновь взяли верх, и Оли захлюпал носом. Это хлюпанье грозило перерасти в плач.
– Тихо! – вдруг резко оборвал меня Остах.
Руки, держащие меня, напряглись. Было в его интонации что-то такое, что враз оборвало начинающуюся детскую истерику. Остах медленно-медленно, не разгибаясь и продолжая держать меня в прежнем, неприглядном виде, двигался вглубь кустарника. Наконец он остановился и так же медленно усадил меня прямо голой задницей на землю. Прямо на сухие колкие сосновые иголки. Опустился на землю рядом, уложил и рывком надел штаны. Я протестующе пискнул.