Страница 4 из 11
– Спасибо… вам, – говорю несмело, останавливаясь рядом с Вовой. Смотрю на него сверху вниз. Глотаю ком, сжимающий горло. Притворяюсь, что мы практически незнакомцы. Не знаю почему, но интуиция подсказывает, что так надо. Вова смотрит на меня пристально. Тоже так, словно мы едва знакомы, – что вступились за меня и пытались спасти, – добавляю тихо.
– Не за что, – отвечает хриплым голосом. Таким родным. И только я понимаю, что значит эта хрипотца. Она только для меня. Только мне. Проникает под кожу, вызывая волну мурашек на голове. – Главное, что теперь вы в безопасности, – акцентирует внимание на последних словах так, чтобы только я поняла их суть. Подыгрывает мне, тоже обращаясь на «вы».
– А вы? – спрашиваю. Не знаю, что хочу от него услышать. Но я хочу понять есть ли выход из этой ситуации. Я не хочу, чтобы его посадили. Не хочу, чтобы он умер. Я хочу, чтобы мы были вместе. Я действительно словно волчица, дикая, озлобленная, стремящаяся прежде всего вернуть своего зверя. Единственного на всю жизнь, свою истинную пару.
– Со мной тоже всё будет хорошо. А с вашей помощью преступники будут наказаны. Вы обязаны рассказать обо всём, что видели тогда в своём доме.
Рассказать? Рассказать о том, что он в составе четвёрки собственными руками убил мою семью? С какой стати он хочет, чтобы я об этом сказала? Что он задумал?
Или на самом деле ничего? Я не понимаю…
– Но я… не видела, – удивляюсь собственной мысли, внезапно вспыхнувшей в голове. На меня снизошло озарение. – Я кое-что слышала, но я не уверена, что именно, – продолжаю шёпотом.
А что я видела тогда, в день, когда потеряла свою семью? Видела четырёх мужчин с оружием. Видела Вову, как он целился. Видела мёртвых родных. Но я не видела самого главного: я не видела, кто именно нажал на курок. Я только слышала выстрел. Так о чём же я должна свидетельствовать? О своих догадках?
Как я до сих пор не поняла этого, не сопоставила факты? А вдруг это не он убийца? Вдруг он ни в чем не виноват? А я мучила себя и его. Конечно, на невинную жертву обстоятельств он не тянет, но если стрелял не он, это меняет абсолютно всё. Моё сердце можно будет собрать, и мне не придётся дальше мучить себя и выедать мозг ложечкой за то, что влюбилась в убийцу своих родственников. Эмоциональные качели вдруг останавливаются. Они теряют свой смысл вместе с тем, как моя ненависть теряет почву.
Почему он ничего не сказал? Почему ни разу не возразил мне, когда я его обвиняла? Новый поток сомнений охватывает разум и сердце чёрной паутиной. Так он виновен или нет?..
– Тебе не показалось. Ты знаешь правду, – говорит Вова. Давит на меня своим мрачным взглядом. Давит словами и уверенностью в голосе. Неужели он хочет, чтобы я его сдала? Он так настаивает, что я начинаю сомневаться ещё больше.
– Хватит. Пойдём, – следователь застаёт меня врасплох. Не услышала, как он подошёл. – Врач скоро будет.
Понимаю, что задерживаться дольше – чревато. Я и так странно себя веду. И разговор наш подозрительно выглядит, не сомневаюсь. Поэтому опускаю взгляд и иду за следователем. Не оглядываясь, не останавливаясь, хотя и очень хочется. Каждый шаг от него – будто шаг в пропасть. Снова нехорошее предчувствие сжимает сердце стальными тисками, но я заставляю себя решительно идти вперёд.
Следователь проводит меня к одному из множества кабинетов участка, внешне ничем не отличающихся, кроме номеров и вывесок с фамилиями и званиями, и исчезает за дверью, попросив минутку подождать. Быстро возвращается и приглашает меня зайти внутрь, а сам уходит.
Захожу и вижу перед собой типичного мента, иначе не скажешь. Наглое, пренебрежительное выражение лица, взгляд глаз-щёлочек, пытающихся проникнуть в голову и изъять оттуда все необходимые данные. Противный, неприятный человек. При взгляде на него сомнения не просто растут, они лавиной накрывают меня с головой. Он не то что не вызывает доверия, а сносит его на корню.
– Пожалуйста, присаживайтесь, – говорит мужчина и откладывает в сторону бумажки и снимки, лежащие у него на столе, прикрывая их папкой. К сожалению, не успеваю рассмотреть фотографии. Но на одной из них, кажется, был Вова…
Глотаю ком собственных сомнений и сажусь напротив мужчины. Нас разделяет большой письменный стол. Мужчина до сих пор копошится в документах на своём столе. Я не решаюсь начать разговор первой. Через несколько секунд он поднимает на меня взгляд. Кладёт руки на стол, сцепив пальцы в замок. А я свои прячу под столом. Прячу, потому что они дрожат. Нервно сжимаю пальцы.
– Вы хотели что-то мне рассказать? – будничным тоном спрашивает мужчина.
И что мне ему сказать? Сдать четвёрку и вместе с ними Вову? Будет ли в таком случае достаточным аргументом то, что он пытался меня защитить? Очень сомневаюсь. Я же так долго об этом мечтала. Они не умрут, но вдруг мои показания станут достаточным аргументом, чтобы засадить их за решётку на долгие годы? Моя совесть останется чистой, преступники будут наказаны.
Но Вова…
Стоит ли моя месть его свободы? Должен ли он заплатить наравне с другими? И готова ли я потерять его и начать жизнь без него сначала? От одной этой мысли сердце сжимается от боли, а душа вспыхивает в адском пламени. Я сгораю в собственном аду, понимая, что не могу этого сделать. Я не готова потерять Вову.
Но как быть с остальными? Я не хочу, чтобы Иван, Алекс и Главный дальше наслаждались жизнью и разгуливали на свободе. Они, ничтожные твари, живы и здоровы, пока Вова сидит там и терпит невыносимую боль.
Они не отстанут. Они будут преследовать нас и дальше. Но ведь я могу сказать, что я видела их троих, а Вовы там не было. Только убийство моей семьи – это далеко не единственное их преступление. За ним всплывут и другие. А они за собой потащат Вову на дно. Сдадут его назло, чтобы отомстить. Они не позволят нам жить спокойно. Найдут способ. Я не могу этого допустить. Пытаясь их устранить таким образом, я сделаю только хуже. Единственный выход для нас – это свалить куда-нибудь далеко, в другую страну, в самый отдалённый уголок мира, где нас никто никогда не найдёт.
Пауза затянулась. Пока начальник отделения терпеливо ждёт, вероятно, списывая моё временное молчание на стресс. Вижу по нервному ритмичному постукиванию пальцев, что запас его терпения вот-вот исчерпается.
– Да, хотела рассказать о преступном поведении…
Глава 5
Наконец-то я осознаю, что сама себя загнала в тупик. Находясь в шоковом состоянии, я не подумала, что, сказав правду, я подставлю Вову. Единственного человека, которому я несмотря ни на что небезразлична. Я не могу быть уверена на сто процентов, что он действительно убил мою семью. А даже если и так… неоднократно спасая меня, рискуя своей жизнью, он давно искупил свою вину, перевесил чашу весов в сторону света… или нашей общей тьмы. Я простила его, независимо от правды… после того, что с ним сделали его же партнёры.
– Да, хотела рассказать о преступном поведении… – говорю, запинаясь на секунду от внезапного осознания, а потом неожиданно для самой себя продолжаю: – …работников вашего отделения.
Мужчина в удивлении вскидывает брови. А я набираюсь смелости, хватаясь за спасительную идею, и продолжаю:
– Там внизу сидит человек. На нем живого места нет, а его допрашивают, вместо того чтобы сначала оказать медицинскую помощь. Я бы хотела знать, за что его задержали и почему так дерзко игнорируют элементарные права человека?
– А вы ему кем приходитесь? – цедит мужчина сквозь зубы. Ему явно пришлось не по душе моё дерзкое поведение.
– Просто человек. Человек, не способный молча закрыть глаза на подобное отношение тех, кто должен защищать добропорядочных граждан.
– А вы считаете его добропорядочным? – акцентирует внимание на последнем слове и выгибает дугой одну бровь, в насмешке искривив губы.
– А вы считаете, что нет? Разве его вина доказана?
– Я вообще-то думал, что вы пришли свидетельствовать против него и остальных, – хмыкает. – Насколько мне известно, вы стали свидетелем его преступлений и преступлений его бизнес-партнёров. Разве нет? Не из-за этого они вас пытались убить? Что вы видели? Советую вам рассказать правду, иначе вы сами станете соучастником их преступлений.