Страница 3 из 11
Глава 3
– А тех, во второй машине… их догнали? – задаю вопрос, интересующий меня сейчас больше всего. Сердце болезненно пульсирует от напряжения. Правда может меня убить.
– Это они так с вами? – почему-то уверенно спрашивает женщина и, не дожидаясь ответа, продолжает: – Не знаю. Надеюсь, догонят. Мы должны были любой ценой остановить автомобиль, в котором волей неприятного случая оказались вы. Если бы мы знали, что вы там, были бы осторожнее. Но главное, что с вами всё в порядке, – незнакомка улыбается.
Удивительно осознавать, что совершенно незнакомый человек радуется тому, что со мной всё в порядке. Неужели эти менты настоящие? Неужели есть надежда?..
– А вы кто? – вырывается из меня вопрос. Окидываю взглядом всех. Слышу сдержанный смешок мужчины впереди.
– Полиция, – говорит человек, которого рассмешил мой вопрос. – Ты в безопасности. Сейчас приедем в участок, расскажешь, что с тобой произошло, и поедешь домой отдыхать. Не волнуйся. Что бы с тобой ни случилось – теперь все позади.
Правда?..
Хмыкаю мысленно. А у меня нет дома. Я его сама сожгла. А рассказывать обо всем или нет – это мы ещё посмотрим.
– Если вы действительно полиция, мне есть что рассказать, – говорю тихим, бесцветным голосом. Женщина бросает на меня удивлённый взгляд, но никак не комментирует мои слова.
И снова мысленно молюсь, чтобы Вова был жив. Чтобы автомобиль с ним остановили, и с моим зверем всё было хорошо. Я расскажу всё, что знаю, а взамен попрошу, чтобы ему помогли. Чтобы Вову освободили из лап четвёрки. Действительно, я же могу их попросить, потребовать кое-что в обмен на информацию. Я знаю о четвёрке столько, что хватит на несколько пожизненных сроков. Знаю, чем они занимаются и как пытают людей. А Вова – он теперь жертва. Он больше не с ними. Жертва такая же, как и я.
Автомобиль действительно останавливается возле участка. Мне сложно совладать со своим растерянным состоянием. Такое впечатление, что вот она, заветная мечта, улыбается мне. А я в это время чертовски боюсь, что она сейчас вместо улыбки оскалится гнилыми зубами и начнёт ржать над моей наивностью, хватаясь за живот. Да, слишком много разочарований и обломов было в моей жизни. Много болезненных падений в самые неожиданные моменты. Именно поэтому я теперь всегда начеку, хочу я того или нет.
Меня ведут в участок. Точнее, я сама иду. Как ни странно, чувствую себя почти в безопасности. Не может же весь участок быть «оборотнями в погонах» и представлять угрозу? А если бы среди этих в автомобиле такие были, я бы здесь не оказалась. Увезли бы куда-то в лес, замучили либо убили. Зачем всё так усложнять? Другими словами, я действительно начинаю верить, что это мой шанс восстановить справедливость и спасти Вову.
Меня проводят в один из кабинетов на третьем этаже участка, достаточно скромно обставленный, и предлагают подождать следователя. Стол с ноутбуком, вазон, стул, куда мне предложили присесть, ещё один у стены и кресло с другой стороны стола. Моё сопровождение уходит, попросив подождать минутку… Никто не закрывает дверь на замок, не заковывает в наручники, ни к чему не принуждает… Опять же побуждая не щетиниться и реагировать на происходящее спокойно.
Через несколько минут заходит довольно приятный мужчина лет сорока с маленьким животиком, но достаточно крепкого телосложения. Заходит с бутылкой воды и чашкой. Такой привычной, домашней чашкой… что меня на секунду бросает в холодный пот. Я на короткое мгновение мысленно оказываюсь дома, в безмятежном прошлом. Мужчина наливает в чашку воды и ставит передо мной. А я и не понимала, насколько меня мучает жажда. Одним махом выпиваю почти всю. Мужчина, улыбаясь, наливает ещё и ставит передо мной бутылку, а после садится в своё рабочее кресло.
Следователь с сосредоточенным лицом включает ноутбук и берет какие-то бумажки. Ставит на запись наш разговор, сосредотачивая внимание на мне. Сначала он задаёт общие вопросы: как меня зовут, какого года рождения, где живу. А потом спрашивает, знаю ли я людей, с которыми ехала в машине. Говорю, что нет. Я действительно не знаю, только догадываюсь, что это охрана банды. И зачем они им понадобились?
После полицейский задаёт вопрос, который я совершенно не ожидала услышать так сразу:
– Что вы знаете об убийстве вашей семьи? – и смотрит в глаза.
С мгновение думаю. Стоило бы рассказать правду, решиться. Но не следователю. Мне нужен кто-то выше рангом, ведь и преступники не рядовые.
– Мне есть что рассказать. Но попрошу вас провести меня к вашему руководству.
Полицейский рассматривает меня пристально, прищурив глаза. Затем встаёт и говорит:
– Пойдём.
Мы спускаемся на первый этаж. Проходим мимо приёмной. Каким-то шестым чувством ощущаю потребность поднять глаза и посмотреть левее. Застываю. Ноги наливаются свинцом. Глаза распахиваются до боли.
– Вова…
Одними губами шепчу его имя… Вова сидит в наручниках на стуле под надзором полицейского, задающего ему вопросы. Я не понимаю, почему Вове не оказывают медицинскую помощь и почему он в наручниках…
Я бесконечно рада, что он жив. Я еле сдерживаюсь, чтобы не броситься к нему, не обнять, не выдать себя с потрохами… Ведь я понятия не имею, почему мне просто задают вопросы, а Вову допрашивают. Но я должна это выяснить…
– Подождите, – обращаюсь к участковому. – А почему тот мужчина в наручниках? И почему ему не оказывают медицинскую помощь?
– Он подозреваемый. А что? – мужчина вопросительно смотрит на меня.
– Вообще-то, он пытался меня спасти, – говорю в сердцах и встречаюсь с родными голубыми глазами. На мгновение удивлёнными, с печальным отблеском, едва заметной улыбкой – и снова равнодушными.
Следователь, не скрывая удивления, вскидывает брови, а потом говорит:
– Возможно, таким образом он хотел хоть как-то искупить свои грехи, – хмыкает мужчина. Говорит достаточно громко, чтобы Вова тоже его услышал. За равнодушным взглядом Вовы вижу айсберг, способный снести всё на своём пути. – На его счету такое количество преступлений…
– Но он же просто подозреваемый? Вы сами сказали, а теперь так говорите, будто его вина уже доказана.
– Дадите показания, и будет доказана, – ворчит мужчина и направляется дальше. – Пойдём.
– Позовите врача, – я стою. Я не сдвинусь с места, пока ему не помогут. Приросла к нему взглядом, считая раны на его теле. Много… Слишком больно. Даже смотреть больно. Господи, что они с ним делали?
– Позовём. Не сдохнет за час. А почему вы так сильно волнуетесь за его здравие? Знакомый? Друг? Любовник? – уголки губ мужчины поднимаются в лукавой улыбке. Подлец. И странный он. Ещё непонятно, нужно или нет, они уже включают режим наказания. Уже поставили на нем клеймо «виновен»! Решили, что имеют право издеваться над другим человеком. И чем они лучше?
Все люди одинаковые. Монстры. Твари. А мой монстр страдает, и его боль пронзает острыми шипами моё сердце.
Нет, я не сдамся.
– Повторяю, этот человек пытался меня спасти. Позвольте поговорить с ним и поблагодарить. И немедленно позовите врача, иначе я пожалуюсь на этот беспредел… – заявляю решительно.
Глава 4
– Хорошо, – перебивает меня следователь и нехотя соглашается. – Идите, поблагодарите. Я подожду минутку, а тем временем вызову врача.
Он отходит к свободному столу и набирает номер – надеюсь, врача. А я иду к Вове… Ноги дрожат и не слушаются. Не знаю, куда девать непослушные руки, которые так и тянутся к моему мужчине, чтобы обнять его, забрать его боль через прикосновения. Смотрю в его голубую тьму. На лице никаких эмоций, даже не по себе становится. Словно он и не человек вовсе. Как будто он не чувствует боли.
Второй полицейский, допрашивающий Вову, вежливо отходит сделать себе кофе. Можно на мгновение представить, что мы здесь с Вовой вдвоём. Но я прекрасно понимаю, что за нами следят, и ни одно сказанное нами слово не останется без внимания.