Послание из ада

— И ничего другого не ждет от тебя судьба, Джон. Не знаю только, поймешь ли ты это когда-нибудь.

Несколько минут спустя в конференц-зал заглянул Энди. Квентин сидел, положив ноги на стол и сплетя пальцы на животе. Брови его были сосредоточенно сдвинуты. Энди знал Квентина еще недостаточно хорошо, но эта поза ему кое-что говорила.

— Волнуешься за Джона? — спросил он.

— Что? — Квентин поднял взгляд на Энди и несколько раз моргнул.

— Я спросил, ты о Джоне думаешь? Я встретил его, когда он выходил из участка. Мне показалось, он чем-то озабочен.

— В последнее время он не очень хорошо скрывает свои чувства, не так ли? — рассеянно проговорил Квентин.

— Он влюбился в Мэгги? — спросил Энди.

— Угу.

— И это тебя беспокоит?

Квентин снова моргнул, потом покачала головой.

— Нет. Нет никакого смысла беспокоиться о том, что определено судьбой еще до начала времен.

Энди собирался спросить, что все это означает, но потом решил — его это не касается.

— Тогда в чем дело? — спросил он.

— У тебя никогда не бывает такого чувства, что ты что-то проглядел?

— Бывает. Не часто, но бывает.

— Ну и…

— Обычно мне удается выяснить, что же я пропустил.

— Мне тоже. — Квентин задумался, глядя на заваленный бумагами стол. — Где-то здесь, среди этих монбланов и эверестов бесполезной информации, находятся сведения, на которые следовало бы обратить больше внимания.

— А поконкретнее нельзя?

— Нельзя. — Квентин вздохнул и, сняв ноги со стола, раскрыл взятое наугад дело. — Но я все равно узнаю, что это за сведения, потому что иначе мне не будет покоя ни днем, ни ночью.

Энди потер лоб и зевнул, прикрывая рот ладонью.

— Что ж, желаю успеха. Сообщи мне, если что-то найдешь…

В окрестностях заброшенного здания, где Брейди Оливер наткнулся на тело Саманты Митчелл, было пусто и безлюдно.

Машина Мэгги уже стояла перед домом. Сама она прохаживалась рядом по замусоренному тротуару, поджидая Джона.

— Веселенькое местечко! — заметил он, вылезая из машины и подходя к ней.

— Да уж, — согласилась Мэгги, крепко прижимая к груди альбом для набросков. От холода и ветра кончик ее носа покраснел, а кудрявые рыжие волосы растрепались.

— Мне кажется, — сказала она, — Окулист нарочно оставляет женщин в подобных местах, чтобы они чувствовали себя забытыми, одинокими, никому не нужными. Знать, что ты медленно умираешь и что никто тебя не спасет, — это просто еще одна пытка, которую он придумал для всех этих несчастных…

— Наверное, ты права и это действительно важная составная часть его извращенных игр, — согласился Джон. — Можно вырвать жертве глаза, можно бросить умирать в пустом доме, все это только способы отрезать человека от мира, заставить его почувствовать свое полное одиночество и бессилие.

Мэгги вздрогнула:

— Да.

— Послушай, Мег, может, нам лучше подождать? — Джон кивнул в сторону молчаливого, мрачного здания.

— Нет, — ответила она, — нам нужна информация, ты сам это понимаешь.

— Понимаю, конечно, но даже вселенная не может требовать, чтобы ты подвергала себя таким мучениям. С ее стороны это просто нечестно!

— Тебе никогда не говорили, что жизнь сама по себе — вещь бесчестная и подлая?

Он несколько мгновений смотрел на нее, потом сказал небрежно:

— О, в этом я убеждаюсь чуть не каждый день.

Мэгги вдруг почувствовала себя неловко. Сделав шаг к своей машине, она открыла дверцу и бросила на сиденье альбом.

— Незачем брать его с собой, — объяснила она, поймав недоумевающий взгляд Джона. — Все равно я ничего не рисую, пока хожу.

Она снова подошла к нему, и Джон взял ее за руку.

— Ты уверена, что тебе это по силам? — спросил он.

— У нас слишком мало времени, — ответила Мэгги и тут же мысленно выругала себя за несдержанность.

Джон схватил ее за руку и заставил остановиться.

— Что это значит? — спросил он. — Ты что-то чувствуешь? Или… знаешь?

— И то и другое, — ответила она, глядя ему в глаза. — Быть может, Тара Джемисон уже умерла, но если нет, она сейчас страдает.

— Но это не твоя вина, Мэгги!

Она не стала спорить.

— Если я не сделаю все, что в моих силах, чтобы как можно скорее найти ее и остановить его, я буду винить себя до конца жизни.

Джон нехотя выпустил руку Мэгги. Несколько мгновений он стоял неподвижно, потом медленно, словно не в силах справиться с собой, поднял руку к ее лицу и убрал со щеки прядь рыжих волос, легко коснувшись пальцами кожи.

— Пусть я не понимаю всего остального, но это я способен понять, — сказал он. — Но и ты тоже должна понять кое-что. Этот ублюдок убил мою сестру. Энди и его детективы вот уже полгода не знают покоя. Квентин и Кендра каждый день рискуют жизнью, охотясь на подобных зверей в человеческом облике. Может быть, мы и не чувствуем боль жертв так остро, как ты, но мы ее все-таки чувствуем.

Мэгги глубоко вздохнула:

— Извини. Ты прав. Просто я не привыкла…

— Работать в команде?

— Только не говори мне, что ты привык.

Джон улыбнулся:

— Почему же? Я привык быть лидером, а любое лидерство предполагает наличие команды. Впрочем, мне действительно приходится непросто, но покуда я чувствую, что приношу какую-то пользу, я вполне способен справиться со своей привычкой руководить.

— У меня такое подозрение, что ты взял штурвал в свои руки с тех пор, как приехал в Сиэтл, — сухо сказала Мэгги. — Просто ты старался держаться в тени, но дергал за ниточки и нажимал на кнопки именно ты.

— Только не говори об этом Энди или Квентину.

— Если ты думаешь, что они ничего не знают, то ты ошибаешься.

Сообразив, что он все еще стоит с поднятой рукой, Джон поспешно опустил ее и даже отступил на полшага назад.

— В таком случае они должны быть мне благодарны. Ну что, идем? — Он кивком головы указал на зияющий в нескольких футах от них черный подъезд дома.

— Да, разумеется. Не знаю только, будет ли от этого прок. Не исключено, что Окулист пробыл здесь меньше, чем в других местах. Но попытаться я обязана.

— О'кей. В таком случае подожди немного, я возьму в машине фонарики, они нам понадобятся.