Послание из ада

Нет, это точно заговор!

Но когда он изложил эти соображения своей спутнице, она только пожала плечами.

— Просто ты слишком много путешествуешь, — сказала Кендра Эллиот.

— Одно вовсе не исключает другого, — возразил Квентин. — Я действительно много путешествую, и именно поэтому мне удалось раскрыть коварный заговор архитекторов, дизайнеров и декораторов, которые злоумышляют против американского народа. Я в этом абсолютно убежден!

Кендра, продолжая печатать очередной отчет, сказала, не отрывая глаз от экрана:

— А я убеждена, что тебе необходим отпуск, полноценный отпуск где-нибудь на Гавайях. Ты слишком долго гонялся за плохими парнями, Квентин. Кроме того, тебе каждый раз приходится объяснять, как ты узнал то, что тебе просто не могло быть известно. А это изматывает и скверно действует на мозг.

— Как тебе удается разговаривать и печатать одновременно? — спросил Квентин. — Если я попробую проделать что-то подобное, я в конце концов начну печатать то, что говорю.

— Все очень просто, Квентин, у меня уникальный, гибкий мозг. Как у Наполеона или у Цезаря. В общем, я скажу Бишопу, что тебе необходим отпуск.

— Смена обстановки — вот что мне необходимо! — проворчал Квентин и откинулся на подушку, заложив руки за голову. — Кто бы знал, как мне надоела эта дыра! Кстати, ночью опять будет сильный буран.

— Это сказали по радио?

— Нет, это я сказал.

Кендра бросила на него быстрый взгляд, потом снова продолжила печатать.

— Ты хочешь сказать, что нам стоит убраться отсюда подобру-поздорову, пока шоссе не занесло? Я угадала?

— Гм-м…

— А может, в следующий раз нас пошлют куда-то, где не бывает ни снега, ни мороза?

— Гм-м…

Кендра перестала печатать и, повернувшись в кресле, внимательно посмотрела на него. Казалось, Квентин глядит на трещину в потолке, но она хорошо знала этот отстраненный, направленный внутрь взгляд, знала эту почти неестественную неподвижность и терпеливо ждала.

Наконец Квентин пошевелился и негромко выругался.

— Что? Неприятности?

Квентин сел на кровати, провел пальцами по взъерошенным светлым волосам и снова выругался вполголоса. Взгляд его был устремлен на мобильный телефон, лежавший на тумбочке на расстоянии вытянутой руки. Пять секунд спустя телефон зазвонил.

Кендра приподняла бровь, но ничего не сказала. Повернувшись к компьютеру, она снова занялась отчетом.

Квентин включил аппарат.

— Привет, Джон.

— Неужели ты не можешь без этих своих штучек? — недовольно сказал Джон Гэррет, ибо это действительно был он.

— Без каких? — прикинулся невинной овечкой Квентин. — Телефон зазвонил, я ответил. Или ты предпочел бы, чтобы я вовсе не брал трубку? Извини, конечно, но телефоны для того и придуманы, чтобы люди могли…

— Я знаю, для чего нужны телефоны, — перебил Джон. — Я имел в виду совсем другое. Даже если ты догадался, что это я, вовсе не обязательно было сообщать мне об этом.

Квентин ухмыльнулся.

— Это противоречило бы моей честной натуре, — заявил он напыщенно.

Джон вздохнул, и Квентин снова улыбнулся.

— О'кей, я больше не буду, — пообещал он. — Но если бы ты знал, как приятно проделывать эти маленькие бреши в твоем материалистическом мировоззрении, ты бы меня простил.

— Ах вот, значит, чем ты занимался все эти годы? Проделывал бреши?..

— Во всяком случае, я пытался, — скромно признал Квентин. — Впрочем, без особого успеха. Но я не оставляю надежды, что настанет день и ты скажешь: есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось моим дипломированным бухгалтерам.

— Я никогда этого не отрицал.

— Разумеется, ты не отрицал, Джон. Ты просто не верил — ни в предвидение, ни во все остальное.

— Не понимаю, как можно видеть то, что еще не произошло! — В голосе Джона зазвучали сердитые нотки.

— Я ничего не вижу, Джон. Я просто знаю, что должно произойти. Заранее знаю.

— Чепуха какая-то!..

— Например, я знал, что ты мне позвонишь.

— Ты просто догадался. Случайно догадался.

Квентин рассмеялся.

— Да, я случайно догадался, что человеком, который позвонит мне утром второго ноября, будет именно Джон Гэррет, с которым мы в последний раз разговаривали больше месяца назад. Коль скоро больше всего ты доверяешь цифрам, поручи-ка своим бухгалтерам рассчитать вероятность подобного совпадения, и убедишься: у меня был один шанс из миллиона. Но я проделывал это не один раз, следовательно, в мире есть еще что-то, кроме данной нам в ощущениях объективной реальности.

Все это звучало как продолжение старого спора, и Кендра перестала прислушиваться к разговору. Но пару минут спустя тон Квентина едва заметно изменился, и она снова навострила уши и сразу поняла — шутки кончились.

— Опять? — спрашивал Квентин. — Значит, пострадало уже четыре женщины? — Он покачал головой. — Понятия не имею, Джон. У нас была кое-какая работенка в Питтсбурге. Мы были так заняты, что у меня не было времени читать газеты. А они уверены, что это тот же самый человек?

— Совершенно уверены, — мрачно подтвердил Джон. — Преступник ослепляет свои жертвы — одного этого вполне достаточно. Кроме того, у меня есть подозрение, что существует еще несколько вполне определенных признаков, о которых полиция не удосужилась сообщить прессе.

— Ты, кажется, сказал, что дело ведут неплохие детективы?

— Может, и так, но прошло уже порядочно времени, а они по-прежнему знают столько же, сколько и три месяца назад, когда погибла Кристина. С тех пор еще две женщины были жестоко искалечены, но у копов нет даже приблизительного описания этого подонка. Знаешь, с некоторых пор в Сиэтле невозможно быть мужчиной. Каждая женщина смотрит на тебя как на возможного насильника, а все потому, что полиция не может предупредить население: опасайтесь, дескать, высокого блондина со шрамом на подбородке или низкорослого брюнета с бородавкой на носу. Но это только цветочки, Квентин. Я уверен: еще немного, и в городе начнется самая настоящая паника. И я не удивлюсь, если люди начнут линчевать каждого, кто осмелится хотя бы заговорить на улице с незнакомой женщиной.

— Значит ли это, что ты намерен провести в Сиэтле, гм-м… некоторое время? — спросил Квентин.