Страница 175 из 189
– Получилось, – произнесла Ольга. И только когда она это сказала, я вдруг понял, что она крепко-крепко сжимает мою руку.
– Ты уверена?
– Да, она покинула этот мир, я больше не чувствую здесь ее ауры.
– Отлично.
В словах Ольги я не сомневался – это я, по специфике перехода, здесь материализовался неполноценно, с ограниченными возможностями. Они же обе – и Ольга, и Елизавета, здесь в своем теле и в полной силе.
– Я пошла.
– Встретимся на той стороне.
Кивнув и сделав над собой усилие, отпуская мою руку, Ольга быстро подошла к алтарю. Также встав в чаше бассейна, присела, погружаясь с головой, и – как и Елизавета, исчезла.
Я в этот момент почувствовал небольшой укол зависти – хочется все делать так же. Тихо, спокойно и без дымного следа отступающего врага, покидающего разрушенные после боя города и веси. Сказал Николаев ждать, завтра все сделает – и раз, уже «завтра» все сделал.
Почему у меня так не получается?
Сразу возвращаться в истинный мир не стал. Зачем-то сбегал на посадочную площадку и обошел всех остающихся в этом мире черноглазых брауншвейгцев. Которые, получив указание от Елизаветы, оставались ждать возможного возвращения живых людей.
Каждому остающемуся здесь бессмертному солдату я пожал руку, сказал «спасибо» и попрощался. Чувствуя себя немного не в своей тарелке – пусть штампы и похожи на людей, но это машины, рабочие механизмы. Я сейчас словно с роботом-пылесосом прощался. С большим количеством роботов-пылесосов.
Пожав руку и попрощавшись с последним бессмертным солдатом, я вернулся к Месту Силы, бросил кукри и вышел в истинный мир.
Здесь меня уже ждали – Ольга, Елизавета, а также два десятка черноглазых бессмертных александрийских гусар. Практически близнецы с брауншвейгцами, даже черепа с костями на эмблемах практически одинаковые.
А еще в Круге Стихий здесь был фигурно распятый труп великого князя Николая Константиновича.
«…!» – высказался я, потому что едва на него не наступил. – Простите, – моментально извинился я. – Просто неожиданно как-то, не смог сдержаться…
Великий князь, кстати, тело которого определенно пошло материалом на жертвоприношение для усиления алтаря Места Силы, уже превращался в прах. Через несколько мгновений после моего появления, оставив после себя лишь четыре вбитых в камень кинжала, которыми он был распят.
Ольга и Елизавета, кстати, обе выглядели чрезвычайно взволнованными.
– Что-то случилось? – поинтересовалась у меня Ольга.
– А… что могло случиться? – спросил я, то и дело кося взглядом на поднимающийся над местом смерти Николая Константиновича прах.
– Тебя долго не было.
– Ах, это… со штампами попрощался.
Ольга меня не поняла, но переспрашивать не стала. А вот во взгляде Елизаветы я увидел понимание. Наверное, уходи она последней, она тоже с ними бы попрощалась.
– Нам стоит волноваться и готовиться к переменам? – между тем поинтересовался я у Николаева. И чуть дернул подбородком в сторону вбитых кинжалов и легкого вихря исчезающего праха смерти.
– Все уже закончилось, – покачал головой Николаев.
Он, кстати, выглядел смертельно усталым. Наверное, он не спал гораздо дольше, чем я. Но, несмотря на это, час времени нам уделил.
Рассказав удивительные вещи.
В принципе, после того как я увидел, как Император походя решил проблему Вольницы, успешно вмешавшись еще и в процесс очередного раздела Речи Посполитой, ничего удивительного в услышанном для меня не было. Но… все равно неожиданно.
Главное, наверное, из рассказанного Николаевым заключалось в том, что стать императрицей Ольге – по крайней мере в ближайшее время, не светило. Да и никому не светило – Император оставался на троне. Он же по-прежнему оставался и Президентом Российской Конфедерации. Создание Госсовета, кстати, никто не отменял. И вот как раз его секретарем становился полковник Сергей Александрович Николаев.
А попытка государственного переворота – того самого бунта «скучающих мамаш», произошла. Только делали этот самый бунт отнюдь не мамаши. Пользуясь мнимой слабостью якобы желающего отойти от дел Императора, великий князь Николай Константинович и герцогиня Мекленбургская, ранее возглавлявшие разные партии по интересам, нашли консенсус в точках зрения на дальнейшие пути развития Конфедерации и объединились.
И к ним примкнуло достаточно влиятельных людей. По самым разным причинам – из первого эшелона это были те, кто наделал слишком много долгов и увидел шанс от них избавиться, из второго эшелона это были те, кто видел шанс подняться выше на волне перемен. Вот только бессмертные гусары из Русской императорской армии и бойцы ССпН из Армии Конфедерации оказались немного быстрее – начав свою операцию за час до назначенного заговорщиками времени «Х».
После того как Николаев закончил озвучивать краткую выжимку основных событий и замолчал, повисло долгое молчание.
Мы с Елизаветой восприняли произошедшее довольно спокойно.
Относительно спокойно, конечно, – потому что мысли большей частью о другом у обоих были. Принцессу все же больше занимало то, что она наконец покинула плен теневого мира и находится среди реальных людей в реальном мире. Это чувствовалось даже несмотря на то, что она превосходно умеет владеть своими эмоциями. Но прожить столько лет в одиночестве в поглощаемом Тьмой мире, а потом покинуть его – как эмоциями ни владеешь, они все равно через броню бесстрастного облика пробьются.
Мне же, по большей части, на произошедшее в верхах власти было… ну, почти наплевать. Просто потому, что уже в ближайшие дни я должен не просто направиться на очередное поле тонкого льда, а в буквальном смысле пройтись по протянутому через пропасть канату. Натянутому довольно далеко от России и ее политической арены.
Грядущую мою ситуацию усложняло еще и то, что если тонкий лед первых месяцев в этом мире как-никак давал мне право на ошибку, то по новому предложению от Астерота такого права у меня просто не будет. И я сейчас с полным правом мог воскликнуть: «…morituri te salutant».