Страница 17 из 72
— Меня уже ничем не удивишь, — с каменным спокойствием изрек участковый. — Я с ними все время вожусь.
— Может, она все-таки спустится...
— Не спустится, - убежденно заявил Янушек. - Она, кажется, заболела. У нее что-то страшное с лицом. По-моему, черная оспа.
— Детка, что ты мелешь! — забеспокоилась бабушка. - Какая оспа, это кухонная тряпка. Наверное, она вытащила ее из грязной посуды. Надо пойти поглядеть.
— Я бы не советовал, - предупредил умудренный опытом участковый. - Лучше подождать.
— А сколько ждать-го?!
Тереска тем временем успела опорожнить на себя горшок молока, смыв заодно яичные струпья с волос и ушей. Потом убрала следы своих косметических манипуляций с умывальника, ванной, с халата и с пола. От объяснений было решено категорически отказаться. Напоследок она оглядела себя в зеркало, надеясь увидеть благотворные результаты своих стараний.
Если бы кожа у нее была старая и увядшая, возможно, результаты и сказались бы. Но молодое, пышущее румянцем лицо свежее, чем оно есть, уже не сделаешь. Никаких таких перемен не заметив, Тереска сошла вниз, кипя от злости...
Спустя полчаса к дому Шпульки подъехала милицейская машина. Шпульку безжалостно вырвали из объятий сна и подняли с кровати. Ссылки на головную боль не помогли, Тереска была неумолима — Если из меня сделали посмешище, то и ты должна получить свою долю, - сурово и с какой-то горечью заявила она. - Непонятно откуда, но они пронюхали о наших бандитах, а этот Скшетуский, оказывается, милиционер. Давай разберемся с этим делом и больше не будем забивать себе голову.
— Господи помилуй, какой еще Скшетуский? — ошеломленно спросила Шпулька, которой как раз снился загадочный субъект, странная помесь Робин Гуда с Арсеном Люпеном, и она не была уверена, не продолжение ли это сна.
— Тот, на которого мы наткнулись, ну помнишь, который сбежал от нас. Ты не заметила, что он похож на Скшетуского? В том эпизоде, когда он схлестнулся с заарканенным Хмельницким? Ну ладно, хватит болтать, пошли!
В отделении милиции к подругам отнеслись со всей серьезностью, и обе сразу же почувствовали себя важными персонами. Участковый, бессменно проработавший здесь много лет, вдоль и поперек изучил не только свой район, но и окрестные. Услышанное не подходило ни к одному из его подопечных, и он выспрашивал малейшие подробности. Кшиштоф Цегна заразил его своей въедливостью.
Подруги обстоятельно описали трех подозрительных типов, неоднократно воспроизвели подслушанный разговор. С сожалением признали, что никаких особых примет, которые позволили бы опознать загадочную троицу по описанию, не запомнили.
— У него волосатая спина, - после долгих размышлений сообщила Шпулька.
— У которого?
— У того, с лопатой.
— Гм... Под одеждой не видно, а голыми люди по улицам не разгуливают.
— У того в галстуке тупая физиономия, - неуверенно добавила Тереска.
— Тоже толку мало. Пришлось бы хватать каждого второго..
По поводу роста также ничего определенного не выяснили, учитывая, что стоял только один, а остальные двое сидели. Некомплектная одежда затрудняла описание гардероба. Участковый все больше мрачнел.
— На сколько, говорите, они назначили преступление?
— На два часа. Думаю, ночи, раз они упоминали, что люди будут спать.
— Понятно. А место никак больше не угочняли?
— Нет. Возле парка — и все.
— Ага. Говорили, машиной?
— Машиной.
— Ну что ж... Значит, единственная зацепка — участок.
К огромному неудовольствию подруг, было решено, что завтра чуть свет, перед началом уроков, где-то в полседьмого, они проводят милиционеров к подозрительному участку, а те уже сами установят личности хозяина и гостей. Желательно соблюдать осторожность, чтобы не вспугнуть их, поэтому утренние часы предпочтительнее.
Подруги в один голос заявили, что никаким другим путем, кроме того, который ими уже опробован, они не доберутся, и стояли на своем насмерть. В результате рано утром, в половине седьмого, двум представителям закона пришлось перелезть вслед за ними через наглухо закрытые ворота на задах огородов. Участковый пытался, правда, справиться с замком, но тот заржавел и никакой отмычке не поддавался. А о ключе участковый расспрашивать не хотел, чтобы не поползли лишние слухи.
— Это здесь, - сказала Тереска, останавливаясь на аллейке.
— Ты что! — запротестовала Шпулька. - Это там!
— Да нет же! Здесь! Вот стол, а тут он копал.
— А вот и нет! Стол стоит вон там, а тут сидел тот, в фартуке.
— Но дорога-то шла мимо, поперек!
— Верно. Вон она идет — поперек.
— Вы уж договоритесь между собой, милые дамы, - приуныл участковый. - Не разбираться же нам со всеми хозяевами участков.
Но до «милых дам» подружкам оказалось далеко. Каждая с пеной у рта доказывала свое, и дело выглядело безнадежным, потому что оба подозрительных участка, удаленные, кстати, друг от друга на несколько десятков метров, были похожи, как две капли воды. На каждом стоял стол, рядом — скамейка, у скамейки росло большое дерево, а посередине земля была свежевскопанной.
Разъяснительная работа, вчера и сегодня проведенная со свидетельницами Кшиштофом Цегной, дала свои плоды. Обе лезли из кожи вон, стараясь помочь следствию и предупредить преступление, но пользы от их горячности было мало. В конце концов участковый решил проверить оба участка, вернее, их хозяев. Возможно, тут простое недоразумение, а возможно, и след какой-то крупной аферы. Участковый предпочитал быть в курсе того, что творится во вверенных ему владениях, а тут еще Кшиштоф Цегна настырно толкал его на немедленные действия. Если и впрямь запахнет чем-то неладным, надо будет устроить очную ставку свидетелей с подозреваемыми.
— Слушай... - В раздумье сказала Шпулька, когда они с Тереской задолго до звонка подходили к школе. - Мы с тобой полные кретинки.
— Возможно, - согласилась Тереска. - А в чем дело?
— Сад-то у нас под носом! Когда я вчера пробиралась домой, то заметила там в одном месте что-то вроде питомника. Еще подумала: так вот же они, саженцы! Зачем искать где-то у черта на куличках, у незнакомых садоводов, когда есть знакомый?