Ромм. Четвертый

- Хорошее начало правления! – ощерился я. И, почувствовав, что скопившаяся во мне злость требует выхода, смог выдавить всего одно слово: - Итак?

- Итак, сейчас ты дашь мне доступ к системе оповещения и продолжишь вести «Веселого Роджера» к «Гиуленару». А я соберу небольшую нарезку и обращусь к экипажу…

...В основе десятиминутной речи, которую произнесла Альери перед камерой, лежал образ, придуманный мною на краю обрыва. Однако каждое предложение и каждый фрагмент этой нарезки выворачивали души, рвали в кровь сердца и пробуждали в нашем смешанном экипаже такие грани безумной и всепоглощающей ненависти к мятежникам, что становилось страшно. Мои парни еще как-то держали себя в руках, так как Тэххер, по сути, еще и не видели. Зато телохранительницы Ари, девушки из ее личного десятка охраны и двадцать сотрудниц СОК, прикомандированных к нам Аннеке, были почти невменяемы. И это не удивляло, ведь в нарезке были показаны расчетные зоны сплошного и частичного поражения, накрывавшие дома большинства этих тэххерок. А так же голографии членов их семей и тех близких, которые наверняка сгорели бы в пламени чудовищного взрыва. Поэтому последняя фраза «Кровь за кровь!», прозвучавшая меньше, чем за минуту до открытия створа летной палубы, напрочь вымела из них гуманизм, доброту и сострадание, превратив в ходячие машины смерти. А боевая задача, полученная на ТК, преисполнила злого предвкушения.

Этого предвкушения было так много, что сразу после получения команды на вылет девять легких абордажных «Рауде» вынеслись за борт рейдера с минимальными дистанциями между машинами, рассыпались по векторам атаки, на предельно возможном ускорении преодолели два километра и влетели в створы адмиральской и летных палуб линкора. А там их экипажи, вырвавшиеся из боевых машин, неудержимой волной рванули по коридорам огромного корабля, превращая в окровавленные ошметки мяса всех, кто попадался на пути.

Сопротивления не было, и быть не могло: Ани, оставшаяся в командном центре, заблокировала двигатели всего флота, флагманом которого после ротации стал «Гиуленар», а с ними и оружейные системы, доступы к стрелковым комплексам, ботам, перехватчикам и т.д. Поэтому единственное, что могли противопоставить волне озверевших мстителей члены экипажа огромного корабля – это личное оружие и подручные средства. Но против профессионалов, закованных в тяжелые скафандры и вооруженных до зубов, этого было недостаточно.

Пока наши абордажники зачищали палубу за палубой, я занимался делом – восстановил герметичность корабля и атмосферу в открывавшемся отсеке, выслушал доклады командиров отделений и Олафа. А Ари убивала время, переключаясь между картинками с нашлемных камер, и с мрачным удовлетворением рассматривала кровавую вакханалию. Когда «щупальца спрута» на общей схеме атакуемого линкора вплотную подобрались к рубке и палубе для старших офицеров, она не вытерпела и решительно встала с кресла:

- Пора!

Я согласно кивнул, оставил корабль на Молчуна и по пути к лифту дотронулся до предплечья Олли, расстроенной необходимостью оставаться на «Роджере». Потом уронил кабинку на уровень летной палубы, провел Ари через шлюз, забрался в ближайший «Шэдди» и загерметизировал бот. А когда створ очередной раз открылся, вывел машину в космос, пролетел все те же два километра, «упал» в колодец посадочной пятки адмиральской палубы, притерся к внутреннему шлюзу и придавил рукой колено дернувшейся королевы:

- Там пока вакуум…

Подождали. Выбрались из бота. Прошли в шлюз. А на той стороне встроились в защитный ордер из Кувалды, Шкафа, Бороды и еще трех парней такой же комплекции. Когда Аннеке скинула подтверждение, что живых защитников линкора на нашем пути нет, и залила на «Поводыри» кратчайший маршрут к адмиральской рубке, неторопливо двинулись вперед.

Откровенно говоря, идея этой прогулки мне не нравилась – я представлял, как будут выглядеть коридоры «Гиуленара» после того, как по ним пронесется толпа жаждущих крови абордажников и абордажниц, да еще и старающихся не стрелять, а рубить. А еще искренне считал, что Ари там не место, и даже пытался ее отговорить. Но почувствовав, что для нее это важно, сдался. Поэтому, шагая по кораблю, очень внимательно отслеживал ее состояние и побаивался, что при виде какого-нибудь особо изуродованного трупа ей станет нехорошо.

Ага, не тут-то было – она не менялась в лице даже при виде отдельных кусков плоти, не снижала шага там, где надо было пройти по луже крови, без каких-либо эмоций перешагивала через трупы и т.д. И при этом давила своим величием не только моих парней, но и Олафа! Впрочем, не только давила – по мере продвижения «вверх» мои парни проникались нешуточной гордостью за женщину, которая делает то, что НАДО, ничуть не менее достойно, чем мужчины. И к моменту, когда мы перешагнули порог адмиральской рубки, они чувствовали себя кем-то вроде ее личных защитников, соответственно, без всякой команды охватили жалкую кучку офицеров, стоящую на коленях в центре помещения, еще одним полукругом, и наставили на них стрелковые комплексы.

Я попытался замедлить шаг, чтобы оказаться за плечом Королевы, однако она мне это не позволила – легонечко сжала руку, на которую опиралась с момента высадки из «Шэдди», и отпустила ее только тогда, когда мы остановились в двух шагах от мятежников:

- Ти’Фэрр, Ти’Олмас, Ти’Рейяр и Ти’Чиир. Знаешь, Дэн, чем интересны первые трое?

Я отрицательно помотал головой.

- Первый – мой несостоявшийся фаворит, личность, возомнившая, что должность командира крейсера, поставленный голос, умение сочинять стихи и успех среди подчиненных-женщин – достаточные основания для того, чтобы претендовать на допуск в мою спальню. Второй – человек, который после пропажи без вести моего первого консорта пытался убедить меня в том, что он единственная достойная кандидатура для заключения нового брака, не преуспел и поклялся, что когда-нибудь заставит меня целовать ему ноги. Третья – моя бывшая фрейлина, лет тридцать тому назад пойманная на воровстве, отправленная служить в ВКС и сделавшая там карьеру.

- То есть, одни обиженки? – уточнил я, намеренно подобрав самый презрительный синоним этого слова на фалини.

- Они самые! – подтвердила королева, заставив троицу пойти красными пятнами. – А вот история последнего, Фараила Вауса Ти’Чиира, куда интереснее. Для начала скажу, что дворянский род Чиир появился в Тэххере всего двести сорок лет назад, когда одна из телохранительниц моей прабабки закрыла ее грудью от выстрела убийцы. Увы, для того чтобы обрести вес в высшем свете, имени, заработанного уважения и подаренных земель оказалось недостаточно, и до конца своей жизни прабабка не позволяла подданным затоптать новый род. Лет сто пятьдесят тому назад бабка Фараила имела глупость сцепиться с главой одного из сильнейших родов Тэххера, вызвать ее на дуэль и умереть. Ее старшая дочь и наследница в то время была совсем юной и не отличалась особым умом, поэтому вскоре скоропостижно выскочила замуж за Элиту. Брачный контракт подмахивала, не глядя, а на утро после первой ночи обнаружила, что мужа рядом нет, а родовые земли Чиир уже не ее...

Я усмехнулся, так как видел, как с каждой новой фразой королевы багровеет Фараил.

- Слава Творцу, ей хватило ума кинуться в ноги моей бабушке, а та, помня заслуги основательницы рода, опротестовала контракт, разорвала брак и вернула девочке то, что та умудрилась выбросить на ветер…

Тут королева сделала паузу и легонечко стукнула основанием посоха по покрытию пола:

- А нынешняя глава рода Чиир, родная сестра этого недоумка, лет двадцать тому назад не очень удачно поучаствовала в борьбе за должность главы службы ликвидации последствий катастроф. Интрига была сложная, многоходовая, с кровью и грязью, поэтому после того, как она вскрылась, все участники получили по заслугам. А эта дура прошла по самой грани – отделалась понижением индекса социальной значимости, крупным штрафом, запретом в течение десяти лет занимать должности, требующие высокого уровня личной ответственности, и запретом появляться на Тэххере. Нет, не из-за заслуг предков, а потому, что отличалась редкой наивностью и бездумно делала то, что ей говорили те, кто постарше и поумнее. Казалось бы, с такой богатой историей отношений между нашими родами Фараил обязан был молиться на Ти’Шарли, но нет – он решил, что звание адмирала и целый флот в подчинении куда важнее, чем единожды данное слово, верность и благодарность!