Страница 17 из 27
– Подыщи мне купчину, – ответил Бакли. – Кряжистый, бородатый, прибыл в августе из Короны, купил небесный корабль, зовется Хорамом.
– Бедолага, – сказал Тимерет.
– Я или Хорам?
– Вы оба. Хорам – потому, что не умел управлять деньгами. Монета – как конь: если не держишь в узде, то понесет свет за очи. Вот и Хорам утратил ум в тот самый день, как обрел богатство. Захотел женщину – приобрел такую дрянь, что тошно вспомнить. Захотел прибыли – купил самый гнилой товар во всем Лаэме. От козы больше удовольствия, а от тухлой рыбы больше прибыли, чем от его покупок!
Тимерет хлопнул Бакли по плечу:
– Но я-то вижу, славный: ты – не такой, как он. Он из одного теста слеплен, а ты – из другого. Ты-то знаешь, где товар на полтинку, а где – на сотню золотых. Потому скажи без стеснения: какую женщину ты хочешь?
Бакли нажал вопросами о Хораме, и Тимерет потерял к нему интерес.
– Вот что, славный: желаешь вести дела в Лаэме – приобрети альтессу. В Короне тебя не услышат без титула, на Севере – без меча, а в Шиммери – без женщины. Пока ты один, то ты не делец, а только половина дельца. Желаешь найти себе вторую половину – я помогу от всей души. Желаешь глупые вопросы про приезжего олуха – задавай их своим приятелям-мужчинам.
– Шиммерийцы – гады! – сказал Дейв на улице.
Бакли подумал, что тоже умеет быть гадом, и дал Дейву с Девяткой поручение. Оставшись один, плотно поел, снял дорогую комнату в гостинице, затем пошел в бордель и потратил две елены леди Магды Лабелин на девицу, разительно непохожую на леди Магду Лабелин. Белокурая, тонкая, изящная гетера была до того соблазнительна, что Могер поначалу ничего не мог. Он приказал ей погасить свет и грубо по-матросски выругаться. Она сделала, он потребовал еще, и она выбранилась грязнее. Тогда он влепил ей пощечину, рявкнул: «Шлюха! Дрянная шлюха!» – и сделал свое дело.
– Разбуди через час, мерзавка.
Бакли сунул шлюхе монету Магды Лабелин и захрапел.
Командир портовой стражи знал отличный пустырь. О том был один из вопросов, заданных ему Могером, и стражник ответил, и не сплоховал: пустырь оказался такой, как надо. По западному берегу гавани тянулись рыбацкие причалы и рыбные склады, и мастерские, где вялят и солят. Дальше – ямы для тухлой рыбы, тошнотворно смердящие и осаждаемые котами. А дальше начинался пустырь, открытый морю и годный для пляжа – но кто ж доберется сюда, через всю эту вонь?
На пустыре имелось несколько скальных обломков. У одного из них, невидимые со стороны города, ожидали Могера его парни. С ними было два человека. Оба валялись среди травы-колючки, связанные по рукам и ногам, с мешками на головах.
Бакли расплылся в ухмылке:
– Молодцы, принесли пользу. Вы поколотили этих гадов?
– Еще бы, – ответил Восемь и пнул своего пленника.
– Не больше, чем нужно, – ответил Дейв про своего.
– Нужно больше, – сказал Бакли и ударил лежащего каблуком. Тот захрипел сквозь кляп.
– Давайте этого.
Семь и Восемь подняли своего пленника на колени, сдернули с головы мешок. Хозяин чайного дома Эксил жевал кляп и сверкал глазами.
– Он какой-то злой, – отметил Бакли.
– Поколотили его как надо! – ответил Восемь.
– Но ему не хватило. Видишь, как зыркает!
Восемь расквасил Эксилу нос. Ударом в ухо свалил наземь, поднял за волосы, снова свалил. Нос и ухо пленника распухли, как томаты.
– Еще.
Восемь пнул в живот, Эксил захрипел и забулькал. Восемь обошел его сзади и ударил в почку. Из глаз толстяка хлынули слезы.
– Что скажешь, славный Эксил, луч твоей памяти разгорелся? Поделишься сиянием?
Бакли выдернул кляп.
– Ай-ай-ай, – запричитал хозяин чайной, и Восемь ударил его так, что клацнули зубы.
– Представь, свинья, что ты на сраном севере. Ни одного лишнего звука, или мы выбьем тебе челюсть. Только по делу и строго в точку. Уразумел?
– Угу…
– Что ты вспомнил еще?
– Да ничего особенного, ерунду. Ай-ай, не надо! В тот день с Хорамом был Онорико-Мейсор.
– Кто таков?
– Местный сводник, торговец альтессами, не слишком успешный.
– И что?
– Это Рико подсунул ему Низу. Потом они все вместе уехали.
– То есть, Рико может знать, где находится Хорам?
– Да, с… славный.
– А где найти Рико?
– Давно его не видел в городе. Но его жена, кажется, осталась тут.
– Где найти ее?
– Не знаю. Ай-ай-ай, честно не знаю! Но она Ванесса-Лилит, белокровная. Спросите людей.
– Спросим. Почему сразу не сказал?
– Я э… простите, всякому не чуждо… отчего не заработать… хотел с него денег взять за предупреждение.
– Ты на этом не заработаешь. Понял меня? Если предупредишь Рико, мы вернемся. Уж мы вернемся. Ага?
– Угу…
– Пошел прочь.
Восемь рассек веревки, и Эксил захромал с пустыря.
– Теперь того.
Другим пленником оказался Тимерет. Процедура повторилась с двумя различиями. Избивал Тимерета не Восемь, а Дейв, и Могер подначивал: «Еще, еще!» Затем Бакли добавил от себя. Раз Тимерет так увлечен бабами, то Могер вогнал башмак точно ему в промежность. Пять минут Тимерет не мог говорить, а только корчился и стонал от боли. Но Могер Бакли не сказал бы, что эти минуты выброшены зря.
– Любвеобильный друг мой, кажется, ты ошибся! Видишь – при мне нет ни одной дамочки, но сейчас ты заговоришь, и как охотно! Хорам, приезжий купчина, купил дешевую дурнушку. Что ты о нем скажешь?
– Я все уже…
Тимерет заткнулся, когда Бакли поставил каблук ему на яйца.
– Пока женщины не стали для тебя пустым звуком, следи за словами. Скажи полезные.
– Этого Хорама, спали его солнце, обхаживал Рико-Сводник.
– Почему сразу не сказал?
– Я забыл…
– А теперь вспомнил? Хочешь, еще помогу твоей памяти?
– Нет, пожалуйста! Скажу все! Рико был мой конкурент, я злился, что он перехватил Хорама, хотел наказать его как-нибудь. Но Рико всучил Хораму дешевку и сам себя наказал. Ванесса-Лилит – жена – выгнала его из дому.
– Из какого?
– Что?..
– Адрес ее дома!
Тимерет назвал.
– То есть, Ванесса осталась в городе, а Рико уехал, верно?
– Чистая правда.
– Знаешь, куда?
– Нет, нет!
– К Ванессе он приезжает?
– Что ты! Она его и на порог не пустит!
– Кто еще может знать Рико?
– Извозчик.
– Говори много, тварь! Не цеди по слову, а лупи, сука, фонтаном!
– Рико несколько раз появлялся в городе, покупал всякие странные штуки – кислоту, например. Все увозил из Лаэма и всегда на одном извозчике. Я не знаю имя, но этот парень обычно стоит у северных ворот. Он такой тощий, и борода у него тощая.
– Можешь, когда хочешь, – отметил Бакли. – Теперь дуй отсюда. И спаси тебя Софья ляпнуть обо мне хоть слово!
– Мы ходошо потдудились? – спросил Восемь гнусаво, поскольку зажимал нос, проходя мимо рыбных свалок.
– Терпимо.
– Модет, бабу?..
– Может, поспать? – добавил Дейв.
– На Звезде поспите, лентяи! Сейчас – работать.
– Куда даботать?
– К северным воротам, вашу Праматерь!
Поскольку пустырь находился на юге Лаэма, им пришлось пересечь весь город. Когда добрались, уже сияло утро. Тощего извозчика с тощей бородой ждали битый час. Бакли уже начал расспрашивать других извозчиков, где он живет, как тут он подкатил к воротам. Вся команда Могера тут же вскочила к нему на борт.
– Дуй за город.
– Куда именно, славный?
– Именно за город, прямо по дороге.
За воротами Бакли подсел к извозчику и изложил дело.
– Видишь елену? Она может лечь к тебе в карман. Видишь кулак? Он может разбить тебе нос. И опасность даже не в этом, а в остальных восьми кулаках, которые будут покрупней моего.
– Чего вы хотите, славный?
– Отвези нас туда, куда возишь Онорико-Мейсора.
– Я не знаю, о чем…
Бакли ухватил его за ухо.
– Я с кем только что говорил? Быть может, ты оглох? Восемь, возьми нож и прочисти ему уши!