Темный рай

Весь день они провели, заканчивая прививки и прочие мелкие приготовления к выгону молодняка и скота на летние пастбища. Как обычно, загон представлял собой море грязи, взбитой ногами многопудовых животных. Джей Ди был по пояс испачкан навозом. Он чувствовал, как навозные капли засыхают на лице и шее. Оторвавшись от ограды, Джей Ди направился к водопроводному крану.

Уилл передал брату шланг и, водрузив солнцезащитные очки на место и откинув с лица прядь темных волос, повернулся профилем к солнцу. Он выглядел кинозвездой, принимающей солнечные ванны. Прямо Том Круз, приехавший на денек из Голливуда сыграть в новом фильме роль ковбоя. Аналогия лишь подогрела раздражение Джея Ди. Чтобы несколько охладиться, он, низко наклонившись, подставил шею и голову под струю ледяной воды. Джей Ди закрыл кран и медленно выпрямился.

– Нам нужно поговорить, – тихо произнес он.

Уилл, взглянул на него поверх приспущенных на носу очков. Не было ни его знаменитой усмешки, ни шуточек, ни ямочек: на гладких щеках.

– А точнее, Джей Ди? Ты хочешь поговорить со мной или же сказать мне?

– Нам нужно поговорить о Саманте.

Уилл покачал головой и, отвернувшись, посмотрел на луг, где псы, резвясь, принялись гоняться друг за другом.

– Я не хочу об этом говорить.

– Я тоже.

На этот раз на лице Уилла появилась-таки усмешка, острая и кривая, как ятаган.

– Значит, замнем.

– И притворимся, что все в порядке? Мы не должны обращать на это внимания, потому что ты не желаешь ничего предпринимать? – Пытаясь сдержать негодование, Джей Ди покачал головой, в то время как больше всего на свете ему хотелось вцепиться обеими руками в горло брата и душить, пока у того глаза не повылезают из орбит. – Ты хотя бы представляешь себе, насколько серьезно может обернуться… это ее общение с компанией Брайса? Неужели тебе все настолько безразлично, Уилл?

– Нет, не безразлично, – усмехнулся Уилл. – Она – моя жена. Что, как ты думаешь, я должен при этом чувствовать?

– Не представляю. Ты ведешь себя так, точно тебе наплевать на то, что делает Саманта. Каждый вечер ходишь в «Проклятые и забытые», стараешься подцепить каждую проходящую мимо юбку. Могу ли я после этогосчитать, что твое сердце разбито?

– Ты ничего не понимаешь, – с горечью произнес Уилл и направился через двор к пикапу.

Джей Ди схватил брата за руку и развернул к себе.

– Не пытайся разыгрывать передо мной сцены! – прорычал он, осуждающе ткнув указательным пальцем в лицо Уиллу. – Ты здесь не невинная жертва – ты чертовски виноват! Ты женился на этой девушке, а потом бросил ее! Теперь она может взять нас за глотку, и при этом ты только и заботишься, как бы напиться да потанцевать!

– А что я, по-твоему, должен делать?

– Верни Саманту! Подумай о своей ответственности. Поступи хоть раз по-мужски.

– Зачем? – усмехнулся Уилл, чувствуя, как его собственная раздражительность погружается в какую-то вязкую трясину боли и непонимания. – Зачем? Одной твоей мужественности хватит на весь долбаный штат Монтана. Я никогда ничего не значил в твоих глазах, так чего же мне теперь беспокоиться?

– Господи! Да разве речь о тебе? Уилл, я говорю о нашей жизни здесь!

– Ах, о нашей жизни здесь! – взорвался в ответ Уилл. – А что, последние двадцать восемь лет ты о ней не заботился?

Джей Ди отступил и поднял руки вверх, словно пытаясь отмахнуться от всего сказанного.

– Это невообразимо! – пробормотал он скорее себе, чем Уиллу. – Мы можем потерять ранчо! Ты хочешь всего лишь утопить свое горе в виски, и все только потому, что родился вторым! Боже правый, неужели в тебе нет ни капли гордости?

– Нет, – потрясенный открывшейся правдой, тихо промолвил Уилл. – Не знаю.

Он направился к пикапу, и на этот раз Джей Ди не стал удерживать брата.

Мир, который Джей Ди всегда почитал своим, всегда любил, теперь висел на ниточке, колеблемой легким дуновением ветерка.