Страница 11 из 98
— Моя госпожа! Его светлость вернулся! — запыхавшаяся служанка вбежала в покои княгини и замерла, опустив взгляд.
Как и все остальные слуги в Огненном чертоге, она боялась заглядывать эссель Каррай в глаза. Вдруг молва права и, если в них долго смотреть, можно сойти с ума?
— Один? — коротко осведомилась женщина, прерывая тревожные размышления девушки.
Княгиня сидела возле зеркала и медленно, раз за разом, проводила щёткой по длинным, густым волосам, в которых только начала проглядывать седина. Элесбед не боялась старости, её не пугали эти проблески серебра в прядях цвета воронова крыла. Чёрными были и её глаза — в них таилась беззвёздная ночь и непроглядная тьма.
Элесбед усмехнулась своим мыслям. Внешностью Аман полностью пошёл в отца, да сохранит Ясноликая его душу. Те же резкие черты лица, в отличие от её, мягких и утончённых. То же неистовое пламя в глазах, и сердце его тоже горело. Ненавистью, что умело взращивала в нём все эти годы её светлость.
— Один, — опуская голову ещё ниже, тихо подтвердила девушка.
Княгиня нахмурилась и отпустила прислужницу:
— Хорошо, иди.
Раздражённо швырнув на кровать щётку из слоновой кости, Элесбед поднялась. Усилием воли потушила в себе эту внезапную вспышку ярости, вернув лицу привычную маску. Спокойная и невозмутимая — такой она всегда представала перед сыном. Облачившись в лёгкое домашнее платье, брошью-камеей скреплявшееся на груди, Элесбед вышла из спальни, торопясь разыскать Амана и задать ему один единственный вопрос, что сейчас не давал ей покоя: почему он вернулся без алианы.
Князя Каррая, унаследовавшего этот титул после смерти отца, она перехватила в галерее второго этажа. Тальден направлялся в свои покои и, к досаде Элесбед, не собирался отчитываться перед ней.
— Где девушка? — окликнула сына женщина.
— Победы на турнире в Жемчужном городе вашей светлости недостаточно? — даже не думая замедлять шаг, чтобы остановиться и поприветствовать мать, бросил тальден и, наоборот, зашагал ещё быстрее.
— Аман!
— Я заберу её позже, мама. Ещё не время.
— Аман, — уже мягче проговорила женщина, уловив в голосе тальдена злость и раздражение, — мы и так ждали слишком долго. Смотри, как бы она не досталась какому-нибудь другому дракону.
— Я же сказал: ещё не время! — не сумев совладать с собой, прорычал Огненный.
— Сын, — Элесбед ускорила шаг, пытаясь его нагнать, — пойми, я ведь о тебе и Клер беспокоюсь. Ты дал клятву, и если её нарушишь…
— Я не собираюсь ничего нарушать. Девчонка будет здесь к концу месяца цветения. Просто доверься мне.
Сквозь ажурные ставни, оплетённые вьюнками с крупными алыми цветами, в галерею проникали яркие солнечные лучи. Элесбед поморщилась. Здесь всегда было слишком много света. Особенно в начале лета. Уроженка Севера, она предпочитала свету тьму, а удушливой жаре холод Сумеречной империи.
— Ты проверил: она тебе подходит? — последовала за Огненным княгиня.
— Подходит, — обронил Аман и помрачнел ещё больше, невольно возвращаясь мыслями к зеленоглазой строптивице.
Было бы проще, если бы Риан не откликнулась на его силу. Но даже короткого поцелуя оказалось достаточно, чтобы убедиться в обратном. Осознание этого вызывало в Огненном гнев и досаду. Их сочетаемость могла усложнить всё ещё больше. А может даже всё испортить.
Её светлость сосредоточенно кивнула:
— Неприятная, конечно, новость, но я об этом позабочусь.
— Я в этом не сомневался, мама, — усмехнулся тальден и остановился, чтобы окатить её столь не свойственным огненному дракону холодом. — Ты ещё что-то хотела?
Элесбед заставила себя улыбнуться:
— На этом всё. Пока что.
Развернувшись, Огненный отправился в свои покои, а княгиня Каррай осталась стоять посреди галереи и смотрела ему вслед, досадуя и хмурясь. В последнее время Аман только так с ней и разговаривал: из последних сил сдерживая раздражение, цедя слова сквозь зубы.
Успокаивало одно: он дал клятву, которую не посмеет нарушить. А если нарушит…
Элесбед тряхнула головой, отгоняя от себя нежеланную картину возможного будущего. Нет! Кто угодно, но только не её сын! Аман Каррай никогда не отступает и никогда не проигрывает. Он добьётся своего, как добивался всегда.
И Риан-Илара Анвэри не станет исключением.