Страница 18 из 44
Когда первые восточники поднялись на невысокий холм и увидели орудийные башни, то они издали восторженный рев. Вот она их цель! Огромные орудия, смотревшие в их сторону своими чудовищными жерлами, они, как угрозу, попросту не воспринимали. Это же не пулемет и, даже, не полевая пушка, которая может жахнуть картечью. Вот добежим до них, установим заряды...
Когда одно из орудий вдруг, с грохотом, выпустило вдоль земли язык пламени, то те, кто находился на направлении выстрела, просто исчезли, как будто их и не было никогда. Те, кто был чуть в стороне, покатились по земле, кто мертвый, кто, еще живой, кто просто оглушенный. Еще одна попытка атаки, окончившаяся тем же, убедила последних оставшихся в живых офицеров-десантников, что сверху к башням не подойти. Сметет. Оставался путь снизу. Серая бетонная стена батарейной горжи и неимоверной толщи броневая плита ворот.
- Взрывайте!
Только третий по счету заряд смог сорвать створку с петель и открыл путь во внутренние помещения батареи. Восточники бросились вперед, в темноту туннелей.
Бой потерял всякое подобие управления. Вспышки выстрелов, которые ослепляли и делали тьму еще более непроглядной. Грохот взрывов ручных гранат, который в помещении был невыносим и лишал ориентации даже привычных к этим подземельям батарейцев. Крики убивающих и убиваемых людей... Когда ко входу под массив побежали запыхавшиеся бойцы Аландера, понять, где противник, а где свои было уже практически невозможно, все перемешалось. Тут подошли, наконец-то, драгуны из столицы. Численное преимущество защитников батареи стало подавляющим. Восточники, понимая, что скоро их всех перебьют, уже не пытались захватить батарею, а просто старались нанести ей максимально возможный вред, ломая все, до чего они могли дотянуться. К счастью, в основные, наиболее важные помещения - погреба, генераторные, КП, прорваться они не смогли. Вскоре бой превратился в поиск расползшихся по многочисленным казематам и потернам солдат противника. Последнего, забравшегося в такую узкую щель, в какую не всякая кошка залезет, нашли только через трое суток. Батарея выстояла.
Этот, далеко не самый масштабный по сравнению с другими сражениями текущей войны, бой, привел к последствиям, можно сказать, глобального масштаба. Западный Союз, получивший господство на море, убедился, что это господство не приближает его к победе. Рения не испытывала зависимости от морских перевозок. Да, неприятно, что противник на море взял верх, но, совершенно не критично. Провалившиеся попытки десанта способствовали унынию у западников и поднятию боевого духа у ренийцев. Вступление в войну Империи Хотт обернулось для нее очередным быстрым и жестоким поражением в Междуречье - все таки армия восточников была значительно хуже оснащена и обучена, чем даже далеко не самые лучшие части Рении, что там стояли. Еще большим поражением обернулись для восточников мирные переговоры, что начались после их неудачи с десантом. Западники, понимая, что Рения желает получить компенсацию за все те беды, что принесла ей война, постарались сделать все, чтобы аппетит Срединной Империи был удовлетворен за чужой счет. Сами они отделались легким испугом - контрибуция, хоть и была велика, но далеко не неподъемна, а территориальные уступки так и вовсе мизерны. Зато восточникам досталось по-полной. Разъяренные "предательским", как они считали ударом в спину ренийские дипломаты буквально выкручивали руки своим восточным коллегам. Дипломаты западников на переговорах таким поведением притворно возмущались, а за кулисами делали то же самое, прямым текстом говоря восточникам, что мол, сами виноваты - придется платить. Такова участь слабых - их бьют все.
***
Глава шестая.
Жил был на планете, про которую мы ведем речь, один народ. Жил он на всех материках этой планеты. И этот народ, который назывался "церелы" был всеми остальными крайне нелюбим. Нелюбовь эта проявлялась по-разному. Иногда она выливалась просто в пренебрежительное отношение к его представителям, а иногда и в кровавые погромы, в которых горели дома и не щадили, ни женщин, ни детей. Почему так получилось? А потому, что церелы категорически не желали соблюдать законы. Особенно в той их части, что касается прав собственности. Никак не могли они понять, что если какая-то вещь принадлежит другому, то трогать ее не надо. Был у них жизненный принцип - "Если от многого берут немножко, то это не кража, а просто дележка" Окружающие такого принципа не понимали и лупили пойманных воришек смертным боем. От того и приходилось церелам вести кочевой образ жизни, не задерживаясь надолго в одном месте. Некоторые ученые, изучающие происхождение разных народов, вообще считали, что церелы никаким народом не являются. По их мнению, это были потомки касты конокрадов из одной южной страны, в которой ранее была кастовая система. Мол, достали они всех там своим воровством, за что и погнали их с нажитых мест. Все может быть. Вот про одного представителя этого народа мы и хотим рассказать.
***
Был он, как и все церелы, невысоким, смуглым и курчавым. Очень характерная внешность была у "людей ветра" как они себя называли. А вот во всем остальном Адрак Ралин от других церелов отличался разительно. Он не шарил по карманам в привокзальной толчее и не торговал из-под полы дурманящим порошком. Он... служил в армии. Было это не просто редкостью, а уникальным исключением из правил, потому что церелы в армии не служили. Вообще. Никогда. Поди поймай церела, да забрей его в солдаты! Тю-ю! Ищи ветра в поле! А вот Ардак в армию попал. Да не в солдаты, а в офицеры. Бывают на свете чудеса, но чтоб такое...
В каком церельском таборе появился на свет маленький Ардик - то неизвестно. Биография его начинается с сиротского приюта. Для церелов это не удивительно. Не относились они с трепетом к своим многочисленным отпрыскам. Одним больше, одним меньше - какая разница? Вот и попадали маленькие церелята в приюты. А из этих приютов, отъевшись и очухавшись, сбегали, чтобы, потом, в результате очередной облавы попасть в следующий. Обычно такая веселая жизнь приводила их на скамью подсудимых - другой дороги они для себя не видели. Совершенно неожиданно для воспитателей, Ардик, когда немного подрос, из приюта не сбежал, а стал учиться. Еще большее удивление преподавателей вызвало то, что учиться у него хорошо получалось. На редкость светлая голова оказалась у парня. Его не любили учителя, просто за то, что он церел. Его не любили другие воспитанники. За то же самое. Но дополнительные каверзные вопросы, которые задавали преподаватели, способствовали только тому, что воспитанник Ралин знал намного больше того, что давала убогая приютская учебная программа. А постоянные наезды (и за то, что церел, и за то, что отличник) достаточно быстро прекратились. Не давал спуска своим обидчикам Ардик. Ловил их по одиночке в укромных уголках и бил. Бил больно и обидно, но без синяков. Умный был, не хотел попадаться.