Страница 6 из 8
Еще больше драйвило другое – где очередная чертова заправка???
Я цедил и экономил бензин как мог, но стрелка снова предательски вжималась в левый край датчика. Наверное, если бы могла просто встать оттуда и выйти – она бы это сделала, продемонстрировав, что больше ей показать нам нечего. Порядком надоевшая дорога снова чуть потрепала мне нервы, не показывая признаков жизни на протяжении 70 километров, а в последний момент опять подкинула надежду – видневшуюся вдали яркую заправку с красной вывеской. Уже на подъезде к колонке «Хюндайчик» тупо заглох посреди заправки, преградив тем самым подъезд остальным машинам. «Да какая уже разница? – подумал я. – Главное – не как, а где остановился. Это ж заправка! Через десять минут освобожу дорогу».
А освободил ее в итоге через десять часов, чудом не получив выбитое лобовое стекло или нарисованное баллончиком на крыле «fuck you». Пространство, видимо, где-то растянулось или, наоборот, сплюснулось и как-то меня обмануло. По расстоянию в желаемую точку попал, а по времени промахнулся. Заправка закрылась за каких-то пятнадцать минут до нашего приезда и совершенно не планировала открываться до следующего утра. Это был настоящий микроэпик.
Минут десять мы еще стучали во все двери и окна, надрывно наперебой вопя «Is anybody here?», как потерянный Кевин из «Один дома», но наконец смирились и побрели вперед по трассе в поисках хоть какого-нибудь отеля для ночевки. Метров через пятьсот нашли. Какой-нибудь – лучше о нем и не скажешь. Придорожная холодная общага для дальнобоев с одним душем на этаж, при этом дорогущая, потому что единственная в своем роде минимум на сто ближайших километров. В дополнение туда понаехала куча байкеров, чьи железные кони загромоздили все подходы к отелю. Радовало только то, что Таня вошла в положение и с пониманием не комментировала наши дела. Была молодцом – молча собралась с мыслями, выбрала себе лучший из худших номеров и без печали потопала в одном полотенце в душ через весь отель. Но промазала.
В момент, когда я как раз направлялся к душевой, оттуда вырвался шквал свиста, улюлюканья и испанского ора. Картина маслом. Аккуратно иду по скользкому полу и застываю в ступоре: взлохмаченная Таня посреди голых дальнобоев кричит на отборном русском, агрессивно размахивая руками. Аж пар рассеялся.
– Танюха, ты чего? Ты что здесь делаешь? – я попытался перекричать окружающий рев и аккуратно схватить ее за руку, чтобы та перестала дергаться в воздухе.
– Они больные какие-то, аргентинцы эти! Животные! Напали на меня и орут, как дикари. Ну-ка, пошел на хрен отсюда, урод! – и толкнула стоявшего рядом бородача, с откровенным интересом рассматривающего неприкрытые участки женского тела. От такого поворота он окончательно обалдел и покрутил пальцем у виска, показывая своим друзьям, что с этой кралей лучше не водиться. Наступил тот самый момент, когда пора было вмешаться.
– Да ты же в их душ зашла, дурында! Тебе сюда нельзя, твой вообще этажом ниже. Давай скорее дуй отсюда, пока они и тебя, и меня не вынесли, – и я приветливо махнул байкерской голой толпе, мол, мужики, все ок, расходимся. Ну перепутала девочка, с кем не бывает.
Но если в возбужденных мужланских глазах мелькнуло понимание, то до Тани оно не дошло. Она решила биться до конца.
– Я вообще куда хочу, туда и пойду! Еще этих кретинов буду слушаться! – крикнула «жертва насилия» и демонстративно продолжила путь к мужской кабинке. Которая, конечно же, не закрывалась, отчего Тане всю дорогу пришлось придерживать ее ногой и раздраженно фыркать. Но что может быть дороже, чем встать в позу?
Я решил дождаться, пока моя попутчица закончит и быстро удалится из мужской душевой, но это было бессмысленно. Даже самый азартный байкер не смог растянуть свое мытье так надолго. И вот последний из них разочарованно зашагал прочь. Я крикнул Тане, что буду ждать ее в баре на ужине, и вернулся к себе в номер.
Мне совсем не улыбалось ужинать вместе со всеми бритыми затылками, обсуждавшими «аппетитную блондиночку», но голод диктовал свои правила. Я спустился в подпольный бар отеля на цокольном этаже, где уже пошатывалась от крепкого алкоголя вся байкерская толпа. Бороды годичной небритости, косухи с бахромой от самых подмышек, баффы с черепами, закрывающие половину лица, – судя по разговорам, эту компанию – я прикинул, что их было около пятидесяти, – занесло в эту дыру из Буэнос-Айреса. Такие походно-экспедиционные туры на мотоциклах через всю Патагонию и Огненную Землю организовывали специальные агентства по всей Аргентине. Было интересно наблюдать за тем, как передо мной разворачивалась картина совсем другого туристического рынка, о котором я ничего не знал.
Я начал игру с самим собой – представлял, что целевой аудиторией моих путешествий вдруг стали эти ребята. Вот этот орущий песни Led Zeppelin амбал – постоянный клиент, этот патлатый с несовместимым для жизни уровнем пива в крови – партнер с принимающей стороны, а вон тот долговязый с венцом вождя из перьев на голове – наш куратор, например. В моей голове начал рождаться абсолютно абсурдный, но очень смешной сценарий, и все окружающие отыгрывали в нем просто бесподобно.
И вдруг все замерло… Подозрительная резкая тишина, скрип дверей и-и-и… выход Танюхи. Здесь должна прозвучать барабанная дробь, а прожектор с киношным щелчком – выхватить ее прямым белым лучом на сцене. Целлофановая, шуршащая куртка цвета металлик. Белоснежные вельветовые брюки. Черные кожаные ботфорты чуть выше колена со стразами и на высоченных каблуках. Еще раз. Кожаные. Ботфорты. Выше колена. В глубинке Аргентины. В пабе для дальнобоев. У меня все…
Украинская певица, выступающая на корпоративе в Сен-Тропе, надевшая сразу все лучшее, что было. Танюха не только не прикалывалась и не чувствовала неуместности наведенного лоска, но и откровенно гордилась своей безупречностью. Она себя несла.
Весь сюжет моей игры разом наломался. Развернувшись вполоборота, я сидел за барной стойкой в самом конце зала. Удачное расположение помогало мне скрыться от всеобщего галдежа и внимания и наблюдать парад. Но в миг, когда Таня неторопливо продефилировала в моем направлении, все софиты оказались повернуты в нашу сторону и ослепили мне глаза.
Семнадцать. Ровно столько ударов высоченных Таниных каблуков я успел насчитать в гробовой тишине, зависшей минутой ранее в буйном погребе. Сорок два. Примерно столько взглядов я ощутил на своем теле, когда дива приземлилась на стул рядом со мной. Мне хотелось вылезти на стол и закричать: «Мужики, вы все неправильно поняли! Я не муж, реально, гадом буду! Я тут ни при чем – просто везу ее в экспедицию!!!» Но я просто молча сидел и как верный друг старался придать своему взгляду восхищение, чтобы не порочить образ Татьяны в глазах присутствующих.
– Хорошо, Тань, выглядишь, – все, что смог выдавить из себя, пытаясь придать голосу максимальную естественность. И вдруг заметил, что все еще держу руку на лбу, как бы прикрываясь от софитов.
Таня явно не собиралась просто спокойно поужинать и пойти спать, об этом вопила каждая клеточка ее образа. Она прямо елозила на стуле от возбуждения, постоянно пыталась подкинуть тему для разговора и периодически аккуратно косилась по сторонам, проверяя, все ли еще на нее смотрят, никто ли не посмел утратить интерес. Я не мог и даже не пытался разделить ее энтузиазм: меня сильно утомили и нервная дорога без бензина, и перформансы Тани, к тому же довлела необходимость отмахать 800 километров в один присест на следующий день. Поэтому я молча доел свои мелко рубленные ребрышки тира де асадо с овощами гриль, пожелал Тане как следует выспаться, чтобы выехать не позже семи утра (эту цифру подчеркнул трижды и даже нацарапал пальцем на салфетке), и оставил ее дальше коллекционировать ошалевшие взгляды поклонников.
Наутро решил не уточнять, как закончился Танин вечер. Но полностью удовлетворился уже тем, что она не опоздала и мы стартовали вовремя. Всю дорогу она спала, видимо, все же нагоняя упущенное, и, периодически просыпаясь, просила остановиться у очередного красивого озера и сделать несколько фоточек. Наряд предусмотрительно со вчерашнего дня не упрощала. Слава богу, прикинула, что сидеть безвылазно в машине в ботфортах нереально, но белые брюки с курткой цвета металлик оставила. И подобрала под нее малиновый боди с вырезом. Я терпеливо щелкал весь этот шик, пытающийся удержать озеро или закат солнца на ладони, и вскачь гнал машину до Ушуайи, чтобы кинуть ее на площадке у неприметного отеля. Мы спустились в самый южный город на Земле, и дальше суша заканчивалась. После всей беспощадности ветреных пустынных дорог и удручающих пейзажей с сухими кустарниками и каменными россыпями Ушуайя внезапно выглядела как последнее буйство красок и растительности. Как последний кусочек зеленой природы на Земле.