Хронополис

– присутствующие с ним очень согласны.

(Звезда моряка – это песня Пахмутовой и Добронравова, в ее мелодии очень ясный посыл на мотив романса Гори, гори, моя звезда. Песню исполнял Муслим Магомаев. В первоначальном варианте ее не пропустили – заставили сменить на вариант Звезда рыбака: звезда рыбацких сейнеров и шхун…) Летит чудесный поезд в закатное небо, увлекает за собой ночные звёзды. Юные пассажиры подозрительно рано утихомирились: кто спит в подушках на мягком полу, кто в гамаке под потолком, покачиваясь в такт тихой мелодии невидимого рояля. Причина такой удивительной дисциплины обнаруживается быстро – между спящими привычно бесшумно, как на ночной вахте на корабле, идёт Колчак, вполголоса напевая на ходу нечто совершенно невероятное для военного моряка, но очень ему идущее и явно магическое, иначе откуда такое сонное царство:

– на ходу успевает поправить кому одеяло, кому подушку, кого погладить по голове – Есть горячее сердечко, – в нем я живу… В углу поднимает голову Золотарев, подпирает подбородок кулаком и расплывается в улыбке.

Розы к ночи замирают, – своим вошедшим в легенду великолепным оперным баритоном выводит Колчак, невесомо приложившись губами к Любиному лбу, отчего она сонно вздохнула и повернулась на бок, сворачиваясь калачиком и отлавливая Колчака за руку. Отловив, удовлетворенно подкладывает добычу себе под щеку. С другой стороны подгребся спящий Сережка и не приходя в сознание разместил на адмиральских коленях кудрявую голову. Колчаку ничего не остаётся как разместиться с максимально возможным в таком положении удобством. Песню он при этом не прерывает:

Золотарев протяжно и как-то с оттенком зависти к молодой непосредственности вздыхает из своего угла, допевший колыбельную Колчак вопросительно оборачивается к нему, умудрившись не потревожить оккупантов. Золотарев, неловко пытаясь шутить:

– Ну… ну и безотказное у тебя оружие, Александр Васильевич… Оружие к себе располагать.

Колчак, скептически:

– Один мой современник сказал про меня: Познакомившись с адмиралом, я полюбил этого человека и потерял веру в Верховного правителя… Я… мне… – запинается, колеблется, по мальчишески пылает мальчишески же оттопыренными ушами, но все же бухает прямо: – мне страшно, Семён Алексеевич. Миссия, возложенная на меня сейчас, не менее… – мучительно подбирает слово – масштабна…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «