Страница 21 из 63
Рыбу они всё-таки съели, правда, уже почти остывшую, но всё равно очень и очень вкусную. К вину оба почти не притронулись. Ближе к концу их ужина показалась Амели. Катерина заметила, что Стефан вопросительно посмотрел на свою помощницу, та в ответ чуть качнула отрицательно головой, на что он кивнул и сделал жест рукой, который можно было расценивать, как "Свободна". Девушка подошла, положила ключ от машины Катерины на стол и молча удалилась.
- Она тоже умеет читать мысли? - догадалась Катерина.
- Нет. Достаточно, что я вижу её мысли, - ответил отстраненно Стефан, - твоя машина у твоего дома на привычном месте. Всё хорошо! - и продолжил ужин.
Катерина бросала украдкой взгляды на Стефана и видела, что он будто ушел в себя. Она решила не приставать к нему с расспросами, решив просто поужинать уже самой и дать поесть этому очень странному мужчине, тем более, что он сам же и просил дать ему утолить голод, сказав, кажется "я очень голоден и не могу себя контролировать". Знать бы ещё, как же это понимать. Но когда ужин был съеден, настроение месье Стефана явно улучшилось. На что Катерина мысленно усмехнулась: "Все вы, когда голодные, не контролируете себя".
- Кати, я не тот контроль имел в виду, о котором ты подумала, - вывел её из задумчивости голос Стефана, - чай или кофе?
- Что? - она опешила, но, увидев его расслабленное выражение на лице, ответила:
- Кофе, конечно!
- Капучино?
Интересно, ей ведь сейчас не показалось, что он хитро на неё взглянул?
- Стефан, ты хочешь, чтобы хозяина этого замечательного ресторанчика хватил удар? - рассмеялась Катерина, глядя на Стефана с улыбкой.
- Это почему же? - сейчас он совершенно точно хитро улыбался, глядя на неё.
- Да потому что ни один итальянец не будет после еды, тем более вечером, пить капучино! Только эспрессо! Ты же не хочешь, чтобы твой знакомый плохо подумал обо мне. Тем более, что я тут и так неприлично себя вела, - усмехнулась она.
- А ты точно считаешь, что это было неприлично? - он смотрел на неё без намека на улыбку, - Кати, почему тебе так важно, что о тебе подумают другие люди?
Прежде, чем ответить на этот вопрос, Катерина вздохнула. Перед ней сейчас стояла дилемма: отделаться шуткой или ответить серьёзно, с углублением в семейную историю? Историю, которую Игорь слушать не любил, считая её семейным самолюбованием. Просто потому, что его семья такими предками похвастаться не могла. Да он и знал то только историю своих бабушек и дедушек, не дальше, хорошо хоть, и по отцу, и по маме. А вот Стефан, и Катерина была в этом уверена, ждет от неё именно серьезный ответ. И она решилась:
- О! Ответ на этот вопрос кроется в истории моей семьи. Ты готов её выслушать?
- А разве мы куда-то спешим? И да, именно историю твоей семьи я и хотел тебя попросить рассказать. Этот вопрос был следующим, - последовал странный ответ, подкрепленный очень серьёзным взглядом изумрудных глаз.
И Катерина решилась. Набрав полную грудь воздуха, она начала рассказ:
- Меня растили бабушка и прабабушка по отцу, как их в своё время растили их бабушки и прабабушки. В семье отца так было заведено. До пяти лет я была на домашнем обучении. А придя в детский сад в 5 лет, оказалось, что я намного опережаю своих сверстников в развитии, и у меня старорежимное воспитание, как выразилась нянечка в группе. И это только потому, что я умела кушать с ножом и вилкой, а не только ложкой, - Катерина невесело улыбнулась, - вот от моей прапрабабки и тянутся все эти старорежимные корни. Она была фрейлиной при дворе и сама получила такое воспитание, что нынешним девушкам и не снилось! Да что там девушки? Сейчас такое воспитание только разве что при кадетских училищах. Не в том смысле, что она тоже умела стрелять, отжиматься и бегать кросс. О нет! Скажу только, что подъем в том институте благородных девиц был в 5 утра, спали они под тонкими войлочными одеялами в помещении, где температура воздуха была +15. Одежда и, что важно, теплые чулки должны были быть сложены на стуле рядом с кроватью. Чулки должны были лежать сверху, как доказательство того, что они сняты. Понятно же, да, что кровати девушки заправляли сами? На завтрак был стакан чая и черный хлеб, правда, с маслом. Потом три часа занятия. Потом второй завтрак, и опять занятия до обеда. Девушки изучали языки и этикет, их учили шить, вести бухгалтерский учет, чтобы самим вести домашнее хозяйство, их обучали, музыке и танцам. А ещё держать спину и бесконечно приседать в реверансе. А ведь все они были из лучших дворянских семей, потому что других туда не брали! К слову, наверное, только благодаря этой закалке моя прапрабабка и выжила в трудовом социалистическом лагере, в котором оказалась в 38-м году. Она провела там 13 лет. Худенькая, маленькая, изящная, как фарфоровая кукла, а стержень внутри имела не хуже, чем у идейного коммуниста тех лет. Вот из неё точно можно было делать те самые гвозди, "крепче которых бы не было в мире", про которые писал поэт. И да, мнение окружающих играло важную роль. А точнее уж, их оценка. Её никто и никогда не видел не причесанной и не одетой, как никто и никогда не слышал ни слова жалобы о том, что у неё что-то болит. Она до последних своих дней оставалась фрейлиной Её величества! - Катерина вздохнула и продолжила другим тоном:
- Так вот я, с точки зрения родственниц, неудачное сочетание генома. И виной всему рабочее, как они считали, происхождение моей матери, и именно её гены ответственны за всё плохое во мне. Хотя своих родителей моя мама не знала. Её в младенчестве подкинули в дом малютки, вложив только записку с датой её рождения. Всё! Ни имени, ни фамилии. Она так и не смогла узнать о своих родителях ничего! Умерла мама совсем молодой, умерла внезапно - во сне, моим детям тогда было всего по семь лет. Своих детей я воспитывала сама, привозя их к бабушкам только на выходные и каникулы. Вот как раз в те выходные мы приехали к моим родителям и застали моего отца в слезах и уже одного в квартире. Он пережил её всего на полгода.