Переплести судьбу

— У блаженной магия пока слабенькая, хватило лишь на то, чтобы одного дерзкого мага укокошить. Где мой Жезл, кстати?

Парни резко побледнели лицами и вышли, кланяясь. Я слышала, как один из них тоненько промычал, заикаясь от страха:

— Так го-го-ворили же, случайно, от дурости? Неужто и впрямь лесная ведьма?

Ой-ой, кажется, я еще больше испортила себе репутацию. Нужно просыпаться.

Через минуту в комнату влетел… нет, не Герард, видимо, магов у них тут много… парень, почти мальчишка, тоже бледный и трясущийся. Он поводил над водой дрожащими пальцами со знакомым розоватым сиянием на кончиках, и над лоханями заструился парок. Я милостиво кивнула пареньку, постаравшись запомнить его имя — Гвельс, вдруг еще пригодится. И кстати, где все-таки мой Жезл?

… Ванна была так хороша, что я чуть не замурлыкала. Гута сначала занялась мной: капнула в воду розового масла и какой-то мыльной эссенции, приготовила длинные полотнища мягкой ткани и чистую одежду, приказала сменить постельное белье (в этот раз молоденькие служаночки, почти девочки, послушались ее без промедления), а потом тоже влезла в горячую воду. Судя по лицу женщины, такого удовольствия ей давно не перепадало. Мы лежали и млели.

— Госпожа, — решилась спросить служанка, — неужто вы ничего-ничего о себе не помните?

— Ничего, — вздохнула я. — Просто провал в памяти. Маму еле узнала. И… папу.

Гута едва слышно охнула и сочувственно произнесла:

— Так оно понятно, вам с пеленок напророчествовали сильной магичкой стать. Видно, очень сильной, раз при инициации по голове тюкнуло. Ой!

Я благодушно фыркнула и заинтересовалась:

— Вот прям с пеленок?

— Конечно, — Гута принялась намыливать голову той же эссенцией. — Вы с Виоттой одногодки… ну, с родной дочерью короля Бруна, вашего отчима, — уточнила служанка, заметив мой непонимающий взгляд, — вас вдвоем к пифии и отвели. Так полагается, всех, кто в одном сезоне родился. Пифия попросила вас вдвоем к ней подвести. Сказала, одна из вас — надежда королевства, мол, сильная магия в ней, и пробудится та магия у нее в восемнадцать лет путем очень необычным. И что посватается к одной из вас, именно к той самой, с магией, великий человек, Воин Реки. Еще сказала, одна из сестер затмит другую добротой, красотой и величием. Вот все удивились! Вы же сестрами тогда не были! Король-то вдовцом был, а матушка ваша два годя спустя овдовела. Ну он тут же на ней и женился, она-то тоже роду не последнего, герцогу Гефеесту родственница.

— Ого, — сказала я. — Чего ж тогда сестрицы моей на скале не было? Пусть бы и ее проверили, на способности.

Гута посмотрела на меня с нескрываемой жалостью:

— Так пророчество заранее сбываться начало. Воин Реки явился и к вам и посватался. Все думали, он Виотту выберет, а он — вас. Вам тогда еще шестнадцати не исполнилось.

— И что? — у меня почему-то сильно забилось сердце.

— Тут все и прозрели. А король, — Гута вздохнула, — воину отказал. Маг Филеас тогда объявил, что вы умом тронулись, потому как в детстве один раз в Лес забрели и потерялись, насилу нашлись. Пять лет вам тогда было. Вы уже тут жили, в замке.

— Ну ладно еще с отказом, — забормотала я, — ну, не понравился жених, может, завидно стало, что не его дочери предпочтение было отдано, но блаженной-то к чему объявлять? Никакого сумасшествия я в себе не чувствую. И маг еще этот… такую пургу нес. Зачем-то принцессу траванул…

Гута раскрыла рот, на лице ее отразилась борьба, но она ничего не сказала, лишь отвела взгляд. Мы вылезли из ванны.

— Хорошая ванна творит чудеса! Гута, какая ты молоденькая! И хорошенькая! — воскликнула я. — Ты просто красавица!

Гута оказалась молодой девушкой с густыми смоляными волосами. На чистом смуглом личике светились умные карие глаза.

— Ну что вы, госпожа! — со смущением воскликнула она, закутывая меня в ткань. — Вы мне льстите. Красавица здесь вы!

— Это временно, — фыркнула я и быстро исправилась, — я в том смысле, что красота преходяща.

— Маги живут долго, Ваше Высочество, — уважительно сказала Гута.

— Есть хочу, — пожаловалась я.

— У вас, наверное, ни росинки во рту с утра! — всплеснула руками служанка. — Пойду распоряжусь.

Она протянула руку к своим лохмотьям.

— Нет! — вскрикнула я, испугав девушку. — Только не это! Немедленно сожги бяку! Где у Илэль ее гардероб?

Глава 3

Зал сияет. Мы с сестрой движемся по проходу, она впереди, а я сзади — придерживаю длинный шлейф ее небесно-голубого платья. Вышивка на подоле обильна и тяжела, поэтому в нее вплетено немного магии, и шлейф кажется невесомым.

Лопатки сестры в вырезе роскошного платья слегка подрагивают. Она волнуется, моя сводная сестричка. Сегодня я готова простить ее за все: за капризы, за постоянные издевки, за глупые шутки и розыгрыши, за попытки перетянуть на себя те крохи внимания, что достаются мне от окружающих.

— Она прелестна, прелестна, — шепчут гости. — Очаровательна…

Да, Виотта безупречно красива. Я искренне надеюсь, что предстоящий брак сгладит некоторую вздорность ее характера, что в восемнадцать лет магия в ее крови пробудится, и ее дети унаследуют волшебство.

Я любуюсь ее фигуркой в голубом платье. Она похожа на лепесток цветка, нежная, с фарфоровой кожей, которой редко касается солнце. Я случайно ловлю свое отражение в мраморе колонн. Мои скулы высоки, лицо немного загорело, руки сильны, как и шея. Мне легче представить в своих руках лук, чем пяльцы. Я прикрываю вызывающую зелень глаз веками. Мои глаза слишком ярки, я похожа на лесную ведьму. Мой отец был не самым знатным по происхождению человеком, но я горжусь, что похожа на него внешне. Он добыл славу, титул и любовь мамы мужеством и благородством. Он погиб, защищая свои земли от Тьмы, и мама снова вышла замуж.

Мы подходим к возвышению. Эр Алан стоит у кресла отца. Взгляд его направлен на Виотту, лицо непроницаемо, в уголках губ змеится усмешка. Тревога кусает меня в сердце, но тут же отступает. Я украдкой рассматриваю благородного эра. Они с Вит будут отличной парой. Эр красив. Его лицо… чувственно, несмотря на холодный взгляд серых глаз и шрам на щеке. У него твердый подбородок и резко-очерченные губы. Волосы Алана, темные, блестящие, крупными завитками ложатся на плечи. Он высок и крепок. Даже через рубашку видно, как сильны его руки. Крупные смуглые ладони выглядывают из-под кружевных манжет. Одна ладонь покоится на рукоятке меча.

Эр Алан прибыл к нам в замок по приказу Домина, решившего женить одного из своих лучших воинов на наследнице королевства Коэд.

Приезд его вызвал немалое волнение. Дело в том, что возрасте двух лет нас с Вит в один день отвели в Храм Оракула. Несколько капель крови из пальчиков — и слепая дева у фонтана назвала не имя, но прозвище: Воин Реки. Затем жрица сказала, что магия, сотни лет спящая в крови одной из нас, даст о себе знать только в день восемнадцатилетия.

— Они станут сестрами. Не по крови, но по судьбе и противостоянию. Одна из сестер станет Великой, другая навлечет на себя проклятие, — шептала слепая. — Первая спасет королевства Хребтов, вторая отравит себе душу ненавистью и обратит добро во зло.

Несмотря на очень юный возраст, я почему-то помню пророчество слово в слово, но каждый из присутствующих при произнесении предсказания услышал, что хотел, например, слово «проклятие». Заплатив жрице золотом, король записал сказанное. Все сбылось. Брун женился на моей маме, когда погиб наш отец. Одна из нас с возрастом превратилась в потрясающую красавицу — это Виотта. Алан из Эрмадона заслужил прозвище Воина Реки за битву со слуа (*) в устье Эмзы. Он явился в наш замок в день шестнадцатилетия Виотты, которая была на месяц старше меня. Мы встречали гостей в галерее, держа в руках букетики маргариток, по традиции сорванных в Лесу магами. Это символизировало, что даже если в нашей семье есть сильная магия, мы стоим сейчас перед гостем полностью беззащитными, потому что все, что взято из Леса, ослабляет людское волшебство.