Переплести судьбу

Я уже с точностью определила для себя, что нахожусь в коме. Отсюда и яркие цвета, и странное поведение вылезших из-под сознания персонажей. Раньше, что уж греха таить, очень увлекалась фэнтэзи. Что ж, играть так играть.

— Что мне с этим делать? — с недоумением спросила я у старика.

— Герард! — крикнул тот себе за плечо.

Из-за спины старикашки высунулась… его копия, только лет на сорок моложе. Сын, наверное, — те же узкие пытливые глазки и острый нос. Нижнее веко тоже подкрашено ярко-пурпурным. И выражение лицо то же, стервозное.

— Сын, напомни ее Высочеству, — ядовито прошептал старик, — что от нее требуется. Зелье действует, она плохо соображает.

— Госпожа, — сказал Герард, заискивающе улыбаясь, — взмахните Жезлом над лесом. Ваш Дар пробудится сегодня. И чистая магия выпрядет землям людей дополнительную защиту от…

— Хватит болтать, — перебил его старик. — помоги ее Высочеству. Двор ждет. Простолюдины начинают волноваться. Пора бы нашей лесной ведьмочке сомлеть и опростоволоситься.

— Госпожа, — Герард шагнул ко мне, вытянув вперед руку с длинными черными ногтями. — Позвольте…

Я отпрыгнула, глядя на его руки. Подсознание, ну хватит! Гигиену-то никто не отменял!

— Тупица, ты ее пугаешь! Да когда же ты свалишься с ног, дурочка? Нам нельзя рисковать, ее нужно будет доставить… — старикашка что-то прошипел сыну. И заорал, воздев руки вверх, повернувшись к толпе, словно рок-звезда на концерте: — Принцесса Илэль удостоила меня чести помочь ей в плетении магической паутины! Да свершится чудо!

Старик шагнул ко мне. Попытался. Человек, который только что сообщил, что ждет, когда я вырублюсь, чтобы как-то там опозориться, доверия мне не внушал. Я вытянула вперед руки, в одной из которых был жезл.

— Нет, не подходи!

Старикашка растопырил локти и сделал жест кистью одной руки, словно что-то наматывал на ладонь. Вокруг пальцев у него заиграло ярко-розовым. Красиво, но страшно.

— Спи, проклятая, — приказал он и повторил жест с сиянием.

— Ни в одном глазу, — мрачно сказала я, пятясь от рук мага.

Он шагнул еще ближе, тыча мне в лицо пятерней со свечением. Сделал он это слишком резко. Я оттолкнула его со всей силой, попав жезлом по груди с аляповатой вышивкой. Что-то кольнуло меня в запястье, вокруг жезла, сделав один оборот, скользнула розовая «нить». Старик застыл, вытаращив глаза. Лицо его на моих глазах стало серым, губы посинели. Он захрипел и упал лицом вперед. Я отшатнулась и почувствовала, что тоже лечу. Вниз. На зеленую травку, которую несколько минут назад рассматривала с высоты четырнадцатиэтажного дома.

— Она убила его! — услышала я.

Я падала. Видела лицо светловолосой женщины, смотрящей на меня со скалы. Кажется, она пыталась что-то сделать — с камней ко мне тянулось розовое свечение. Двум смертям не бывать, говорите?

Волна. Меня будто вознесло на гребень волны. И мягко опустило на землю. Я увидела лишь край похожего на щупальце вихря из травинок, скользнувшего по руке. Я лежала, глотая ртом воздух. И поспешила приподняться, так как щупальце было еще здесь. Трава взметнулась вверх небольшим смерчем и образовала фигуру — существо, похожее на змея. Змей наклонился надо мной, через него просвечивало небо. Сердце мое колотилось так, что было тяжело дышать. Травяная змея открыла рот и сказала тихим шелестящим голосом, похожим на шум ветра:

— Самая страшная опасность миновала, Странница. Приходи в Лес. Не бойся.

И снова блаженная тьма отрезала меня от мира. Мира, который был так реален, что никакая кома не смогла бы объяснить все происходящее.

…Голоса, мужской и женский, звучали громко и настойчиво. Врачи? Опять консилиум у моей койки? Зачем так шуметь? Я все-таки пациент… пока. Или нет?

— Моя дочь, — повторяла женщина, — час пролежала на сырой земле! В Лесу, полном чуждой магии! Пока вы, мой эар, решали, кого послать, чтобы забрать ее оттуда! Интересно, поступили бы вы так же, будь на месте Илэль ваша дочь?!

Все понятно. Я все еще вижу затянувшийся сон.

— Моя эарра, — мужской голос прозвучал сухо и недовольно, — Лес — опасное место. Вы же знаете, что вот уже несколько поколений мы пытаемся жить с ним в мире и договориться с его обитателями, особенно с Повелителем. Однако Илэль Лес принял… благосклонно, — в голосе говорящего отчетливо прозвучал яд. — Учитывая, что перед этим она убила мага Филеаса, вывод неутешителен.

Черт! Значит, старикан все-таки помер. Понимаю, что это не моя вина, но на душе тяжело. Он, конечно, сам напросился и все же…

— Вы смеете утверждать, что моя дочь и вправду лесная ведьма?! — голос женщины загремел, мне определенно нравится моя мама в этом коматозном мире. — Что она заражена духами ши? После того, как сами вот уже несколько лет подряд губите ее репутацию и делаете из нее… блаженную? Как будто я не знаю, ради чего все это! Неужели это правда? Неужели если бы не врожденная магия Илэль… вы бы давно…?

— Потише, Ваше Величество, — резко сказал… мой отчим? — Нас могут услышать.

— Ну и пусть! Я не могу больше это терпеть!

— Не думаю, что это хорошая идея — обвинять меня в дурных намерениях. Не забывайтесь, эарра. Лично вас в случае изгнания ждет монастырь, так что умерьте свой пыл. Вашей дочери предстоит разбирательство. Все видели, что она ссорилась с магом, а потом ударила его Жезлом. Я хотел бы замять это дело, но в толпе у Скалы-Прялки было несколько вольных магов, долг которых отправлять Домину Тиону сведения о любых проявлениях лесной магии.

Ничего себе! Уже хочется открыть глаза, но пока не буду.

— В таком случае, это доказательство, что Жезл подчинился. Значит, — тихо произнесла мама Илэль, — вы признаете, что моя дочь обладает магией и является надеждой нашего королевства?

— Надеждой? Королевства? — отчим язвительно повысил тон. — Вы о пророчестве? Забудьте слова безумной пифии! Скоро никакого нашего королевства не будет! Этот выскочка Тион, присвоивший себе титул Императора, пытается объединить королевства Хребтов в новый вид государства, некий Доминиум. А мы превратимся в жалких вассалов! Тион сладко стелет, и под его протекторатом объединяются все те, кто желает защиты от Лесов и Тьмы, которую Совет Магов так и не удосужился обеспечить. Мне тоже этого не миновать. И я готов! Но что будет, если мои враги узнают, что моя блаженная падчерица, на которую столь многие маги возлагают непонятную надежду, еще и лесная ведьма? Хотите, чтобы к нам явились инквизиторы?

— Я не ведьма, — тихо сказала я, не выдержав столь эмоционального наезда, — маг Фи… маг хотел меня отравить.

— Ли! — воскликнула королева, бросаясь к моей кровати. — Ты пришла в себя! О Свет, какое счастье!

— Этот маг… не помню имя… и его сын чем-то меня опоили, — повторила я. — А потом из травы соткалась огромная змея, и она сказала…

— Блаженная, — слова короля прозвучали, словно плевок, но взгляд… от него мое тело будто окатило волной жара. — Как ты могла забыть имя придворного мага? Ты знакома с ним много лет!

А сам факт появления зеленого змея нас не удивляет, да? Учтем.

— Я ничего не помню, — призналась я, открыв глаза и узнав в мужчине того, кто сидел рядом со светловолосой женщиной в беседке, когда я махала жезлом. — Ничего до того момента, как оказалась на скале над лесом. Почему Лес спас меня?

— Тебе виднее, почему, — пробурчал отчим. — Ты, Илэль, и вы, ваше Величество, запомните: я принял вас в свой род только ради вашей пресловутой магии. И если талант принцессы — лишь выдумки, легко могу это исправить… Что на тебе за медальон, Илэль? — король шагнул ближе и протянул руку к моей груди.

Я отпрянула и вжалась в подушку. Мой отчим несколько секунд подержал руку на весу (клянусь, она задрожала) и убрал ее. Я опустила глаза. В вырезе платья лежал зеленый кулон из крупного, гладко отшлифованного камня с прожилками, похожими на мох. Камень был изящно обрамлен кружевной серебряной оправой, в крошечную петлю была вдета серебряная цепочка, довольно толстая.