Уничтожить Бессмертного

– Простите, что?

– Большой морозильный рыболовецкий траулер.

– Ага, понятно.

– Так вот, у них тоже собака была – Марта. Так мы выпускали их иногда по причалу побегать, чтобы не скучно им было. А через некоторое время узнали, что Тайфунова подруга бешенством заболела, старпома покусала. Вскоре вышли мы после ремонта в рейс. Тайфуна, разумеется, с собой взяли. Смотрим, не ест ничего, пена у него изо рта. Думаем все, заболел наш Тайфун, видимо, бешенством от подруги своей заразился. Короче, боцман его… меня попросил помочь… – Олег досадливо сплюнул на землю и на короткое время замолчал, заново переживая случившееся, затем продолжил: – Потом у него в пасти щепку обнаружили. Меж зубов застряла, оттого и не ел он. Не было бешенства… Если бы назад отмотать. И не только это, а и другие неприглядные моменты жизни.

Профессор вздохнул:

– Увы, как говаривал Гераклит: «В одну и ту же реку нельзя войти дважды».

Глава 8

Княжин стоял на месте слияния двух рек и, окруженный с двух сторон водой, имел в плане форму треугольника. С третьей, сухопутной, стороны дубовые, почерневшие от времени и покрытые мхом низкие стены града защищал наполненный водой ров, прокопанный от одной реки к другой. Деревянные башни града, подобно стенам, тоже были приземистыми, будто вросшими в землю. Лишь воротная башенка и башня на возвышенности на слиянии рек, сложенные из камня, резко отличались от других строений своей архитектурой. Рядом с большой башней виднелось превосходящее во всем иные внутренние строения деревянное сооружение, по словам Дружины, – княжий терем, около которого приютились небольшие постройки, по виду хозяйственного назначения. Чуть в стороне от строений, напротив княжеского терема, на расчищенной площадке стоял деревянный идол, у ног которого был сложен каменный алтарь. Трехметровый кумир был высечен в виде длинноусого мужчины с густыми нахмуренными бровями. Он был в воинском облачении, с большим каплевидным щитом в одной руке и копьем в другой. Верх его шлема украшало искусно вырезанное изображение петуха с распростертыми крыльями. Весь вид божества показывал суровость его характера и ежесекундную готовность к бою.

– Слышь, Дружина, а это кто? – спросил Олег, указывая на божество.

– Это божество наше – Радегаст.

– Так это что же, ты к нему за помощью идешь?

– И у него помощи испрошу для земли своей, а прибыл я к князю Радегасту, коего так же кличут, потому как все княженские князья-воины – защитники земель наших, нарекаются Радегастами. После смерти же на поле брани тела их исчезают и вселяются в бога Радегаста, отчего становится он сильнее, а из Каменной башни выходит новый князь, коего тоже Радегастом нарекают. Так было до нынешнего князя, так будет и после. Оттого и не переводятся защитники земли нашей, оттого и стоит поныне град Княжин.

Воронов удивился:

– Какой же это город? Тут дворов сто, не больше, да и населения как в средней деревеньке.

Кашинский пояснил:

– Олег, вы не учитываете интенсивный рост населения и заселения территорий в последующие века, его количества на один квадратный метр земной поверхности в наше время и время, в котором мы оказались, а также разницу в продолжительности жизни.

– Понятно, профессор. Спасибо за лекцию.

– Не стоит благодарности. И все же, мой друг, это чудо, что мы, пусть и случайно, оказались в прошлом.

– Не уверен, профессор. Работу я наверняка потерял, по кумполу палицей чуть не получил, да и блохи сегодня ночью заели. Если так пойдет, можно и заразу подцепить, а здесь с медицинским обслуживанием, как я понимаю, дела обстоят туго. Надо у Лешко какой-нибудь травы от этих паразитов попросить. – Воронов почесал живот.

– Здесь ждите, – сказал Дружина, когда они достигли ворот княжеского двора.

Дружина ушел, остальные отошли к избе неподалеку от ворот, присели на притоптанную молодую траву.

Воронов подставил лицо лучам ласкового весеннего солнца, мечтательно произнес:

– Эх, пивка бы сейчас и пожевать чего.

– Экий ты обжора, все бы тебе утробу ненасытную набивать, – проворчал Лешко.

– Ты на себя погляди. От горшка два вершка, а съедаешь больше, чем весишь. Ты лучше бы мне чего от блох присоветовал, жрут, заразы.

– В бане тебе надобно попариться да чистотелом обмыться, а как в лесу будем, я тебе бузун-травы отыщу. Привяжешь ее к поясу, тогда ни вошь, ни блоха, ни гнус тебя не тронут.

– Добро, Лешко, и чего бы мы без тебя делали. Венедиктович, – обернулся Олег к профессору, – вы видели, они двери даже на засов не запирают, а у нас за железными дверями, за десятью замками добра не убережешь.

– Что поделать. Меняются времена, меняются нравы, – ответил Кашинский, разглядывая проходивших мимо горожан, которые в свою очередь с интересом посматривали на странную троицу.

– Девчата здесь ничего, ладные. Может, мне жениться, а, Венедиктович? – мечтательно сказал Олег, провожая взглядом местную красавицу.

Он стал выискивать новую «жертву», но неожиданно его глаза встретились с глазами молодого человека. Парень был в шерстяном плаще, заколотом медной брошью на правом плече. Кожаная с медными бляшками безрукавка была надета поверх рубахи светло-серого цвета, заправленной в синие, свободного покроя штаны. На ногах незнакомца красовались коричневые кожаные сапоги. Широкий металлический браслет, наборный серебряный пояс, к которому были подвешены нож и меч в скромно отделанных ножнах, а самое главное, особенный взгляд выдавали в нем профессионального воина. Воронову, прошедшему воинскую службу, не составило большого труда определить это. Воин отвел глаза от Олега, внимательно посмотрел на Кашинского и быстро зашагал дальше. Воронов проводил его взглядом. Вскоре голова незнакомца с волнистыми, светло-русыми, схваченными кожаным ремешком волосами исчезла за углом соседнего дома. Что-то показалось Олегу в этом парне странным, но он не мог объяснить себе, что именно.

– Вставайте, други, дозволено нам на княжьем дворе переночевать. Радегаст с воями в поход к морю Теплому пошел, молвят, вскоре возвернуться должон. Пришлось все обсказать старосте-воеводе Хмуру, он-то и перескажет князю по его возвращении. Так что завтра отправляюсь в обрат, в городец свой к родовичам – хоробритам, что кон на окраине земли славянской издревле берегут. А как вам поступать, сами решайте.

Лешко долго не думал:

– Я с тобой, Дружинушка.

– Завтра торгу большому быть у Княжина, так вам, купцы, надобно туда подаваться, глядишь, знакомцев повстречаете, так с ними до Новгорода и доберетесь. Мы с Лешко с вами пойдем, надобно ему порты, рубаху да поршни справить, а то люд княжинский глядит да дивится – что за лохматый дед в драную рогожу одет.

Лешко возмутился:

– Это я?! Я-то лохматый дед?! Ты на себя глянь, жеребец, – грива нечесаная!

– Будет тебе, угомонись. В баньку сходим, попаримся, добрым молодцем станешь, а там, может, невесту тебе отыщем.

– Без надобности мне твоя невеста, и баня не надобна, парко там, пущай в ней банник моется, а я лесовик, мое место в лесной речке купаться.

– Коли в баню не желаешь, далее своим путем следуй, а я тебе не сотоварищ.

– Пошто это ты меня бросаешь? Ведь был ряд меж нами, вместе нам быть, покуда не отыщу себе места нового!

– Как же мне с тобою вместях быть, ежели от тебя дух тяжелый исходит. – Дружина изобразил брезгливое лицо и незаметно подмигнул Олегу.

Воронов улыбнулся. Лешко обреченно промолвил:

– Ладно, пойдем в баню.

Олег вопросительно посмотрел на Кашинского:

– Как нам быть, профессор? Куда подадимся?

– К сожалению, не могу похвастаться успехами. Прибор испорчен, энергетическое плато утеряно, а запчастей нам здесь не найти.

– Это точно, магазинов электроники в Княжине нет, – с иронией в голосе констатировал Олег.

– Боюсь, мой друг, остаток жизни нам придется провести здесь.

– Прикольно. Умеете вы, профессор, радовать «хорошими» новостями. К тому же нечто подобное от вас мне приходилось слышать.