Седьмой

Задавив в себе и восторженный крик, и вопрос «Что это было?», я перевела взгляд на метки приближающихся к нам «Иглов» и услышала непонятный комментарий Ромма:

– Как говорил один мудрый человек, знание чужих нормативов здорово продлевает жизнь!

– О чем это ты? – не удержалась я.

– Пилоты звена второй очереди обязаны покинуть борт корабля-матки не позже, чем через сорок четыре секунды с момента объявления боевой тревоги! – ухмыльнулся Дэн. – Значит, где-то на сорок второй они оказываются в открытом створе летной палубы или рядом с ним. И при попадании в него средней противокорабельной ракеты «Шершень» одновременный взрыв боеголовки, боекомплекта и топливных стержней разносит створ с приличной частью прочного корпуса в клочья. Тем самым, блокируя возможно-…

Во время короткой паузы, которую он сделал после прерванного на половине слова «возможность», наш «Мираж» снова развернулся кормой вперед и четырежды дрогнул. А после серии коротких вспышек продолжил полет в том же направлении. И Ромм спокойно закончил фразу:

– …-жность вылета остальным «Орлам»!

– А что ты сделал сейчас?

– СПП-шка, тварь, садит «Возмездиями»! Они наводятся по метке; сбить можно, но гарантий никаких; если ракеты влетят в дюзы – мы встанем. Да и от взрыва трюма, забитого топливными стержнями, нам с тобой мало не покажется. Поэтому страхуюсь, подставляя корпус…

Представить себе разницу от попадания противокорабельной ракеты в прочный корпус «Миража» или в его дюзы я не смогла, ибо, по моим представлениям, и в том, и в другом случае мы с Дэном должны были превратиться в облачка из пыли. Поэтому поежилась. А наш кораблик, наконец, долетел до «Норфолка», дрогнул чуть заметнее и пронесся мимо. Я тут же прикипела к экрану, демонстрирующему то, что происходило у нас за кормой, и потеряла дар речи – корабль-матка вспухал чередой все более и более мощных взрывов. И постепенно разваливался на части!!!

– Как?!

– Тяжелая ПКР «Слепень»… – довольно ощерился Ромм. – Влетела через раскуроченный створ на летную палубу. А там встретила шестнадцать «Иглов», заправленных под завязку, и отожгла…

Я расхохоталась:

– Амеры, небось, смертельно обиделись!

– Их проблема! – холодно сверкнул глазами мужчина. – Не надо было меня осаживать!

Следующие десять минут были одними из самых кошмарных в моей жизни: нас догнала пара истребителей-перехватчиков, и Дэнни, сцепившись с ними, начал вытворять такое, что меня начало тошнить. Нет, не от перегрузок – гравикомпенсаторы «Миража» гасили практически все изменения вектора и модуля силы тяжести – а от безумного мельтешения картинок на тактическом экране!

Да, от него можно было отключиться. Но одна мысль о том, что я перестану хоть как-то контролировать происходящее, вызывала панику. Поэтому я изо всех сил вглядывалась в маневры «Орлов», сжималась в комок при каждом пуске их ракет и ежесекундно ждала того самого удара, который отправит нас с Роммом к предкам.

Но удара все не было и не было, сыгранные атаки амеров приходились в никуда, и я начала оживать. Поэтому уже через долю секунды после того, как одна из меток этих двух корабликов вдруг исчезла с экрана, чуть не оглохла от собственного вопля. А еще через десяток секунд сорвала горло в еще более громком крике:

– А-а-а, ты их доста-а-ал!!!

– Пока не всех… – вымученно пробормотал Дэнни и повел наш «Мираж» вдогонку за «Сиреной».

Цифры, которые описывали характеристики движения постановщика помех, мне ни о чем не говорили, поэтому дав своему личному пилоту слегка отойти от вязкого боя, я поинтересовалась, есть ли у нашего последнего противника шансы уйти в гипер.

– Ни одного. Даже если он сожжет движки… – успокоил меня Ромм. А после небольшой паузы ехидно поинтересовался: – Кстати, дорогая, ты никогда не мечтала стать ОЧЕНЬ богатой женщиной?

[1] Анрос – один из основных языков межгосударственного общения в Галактическом союзе. Берет начало из английского (ан-) и русского (рос).

[2] ПКР – противокорабельная ракета.

Глава 8. Дэниел Ромм

15 мая 2411 года по ЕГК

…Из системы, в которой меня осадили импульсом СПП-шки, я ушел сразу же, как сжег «Сирену» и взял на внешнюю подвеску честно заработанный трофей – новейший и секретнейший стационарный постановщик помех. Разогнавшись, прыгнул по вектору Африканского Союза и через час десять вышел в нормальное пространство в системе, состоящей из звезды спектрального класса «F» и вакуума. Пока Лани возилась с настройками портативного блока межзвездной связи, я накрыл «Мираж» маскировочным полем, направил в полет под углом десять градусов к плоскости эклиптики и занялся делом – восстановлением полной боеспособности корабля.

Несмотря на то, что «отец» догадался впихнуть в трюм своего подарка небольшой, но мощный универсальный дроид, намаялся я изрядно. Ведь в невесомости пропадала не масса, а вес. А перед тем, как начать извлекать ПКР из трюма и перемещать их к внешним люкам элеваторов оружейного отсека, требовалось вытащить наружу и как-то закрепить добрую треть топливных стержней!

Приблизительно в середине этого «увлекательного» мероприятия тэххерка дала знать, что сообщение, наконец, ушло. Еще минут через пятнадцать примчалась рассказать, что получила подтверждение о его получении, и порядка сорока минут помогала мне всем, чем могла. А в рубку унеслась только тогда, когда ей пришел долгожданный ответ.

Следующий час я ее не видел и не слышал. Точнее, изредка интересовался, чем она там занимается, получал сообщения, что переговоры еще продолжаются, но саму Лани не видел. Начав загружать стержни обратно, настолько втянулся в работу, что среагировал на новое появление тэххерки только после того, как почувствовал, что одна из стандартных упаковок оказалась заметно менее инертной, чем все предыдущие.

Закончив и с этой частью работы, я поблагодарил девушку за помощь и «натравил» дроида на СПП-шку. Правда, перед тем как обозначить задачи, пришлось покомандовать процессом вскрытия ее внешнего корпуса и определения точных границ «балласта», в смысле, направляющих для ракет и всего того, что не относилось к системе постановки помех, но это было мелочью.

Пятьдесят три минуты, потребовавшиеся нам с дроидом для того, чтобы срезать и отправить в свободный полет двадцать с лишним тонн «мусора», Лани носилась из трюма в рубку и обратно. А когда я, наконец, добрался до вкусной начинки одного из последних разработок корпорации «Weapon & Armory» и, отключив от источника питания, уволок в один из укромных уголков трюма, огорошила не самым приятным сообщением:

– Дэн, к вам, в Эррат, уже вылетели две сотрудницы посольства Королевства Тэххер в Арабском Халифате. Рейсовый межсистемник с ними на борту выйдет из гипера семнадцатого мая по вашему единому галактическому календарю. И-и-и… ее величество Альери Миллика Ти’Шарли просит тебя уделить ей немного времени для личной беседы…

…Из программной оболочки МС-связи я вышел до предела загруженным и с гудящей головой. Свернул астронавигационный атлас и окно расчетной программы, отключился от внутренней сети «Миража» и, наконец, догадался изменить внутренний режим с боевого на обычный.

Шесть минут, потребовавшиеся искину для того, чтобы вернуть в рубку и жилые помещения атмосферу и привести в норму температуру воздуха, пола и стен, я тупо просидел в своем кресле, невидящим взглядом глядя в «мертвый» обзорный экран. Когда погасла алая пиктограмма, запрещающая разгерметизацию скафандра, заставил себя встать, кое-как добрался до лифта, потеснился, чтобы дать возможность войти в него и тэххерке, потом спустился в «солнышко», ввалился в каюту и первым делом включил горячую воду в душевой кабинке.

Раздевался тоже… хм… в прострации. Поэтому появление в поле зрения обнаженной Лани встряхнуло меня, как хороший удар по голове. А первый же взгляд на ее виноватое личико заставил прийти в себя и начать нормально соображать: