Седьмой

– Значит, надо срочно пройти специальный курс.

– Как созрею – обращусь! – «пообещал» я, точно зная, что никогда этого не сделаю. Ибо становиться одним из бесчисленного множества «покоренных ею» мужчин брезговал. – А пока прости, у меня действительно очень мало времени…

Анжела обиженно выпятила нижнюю губу и снова привалилась к колонне, от которой отлепилась при моем появлении. А я прошел еще метров пятьдесят и, наконец, добрался до стола, за которым веселились потомки членов экипажа и ветераны некогда известного капера «Конкистадор».

Мое появление отдыхающие встретили приветственными выкриками, довольным ревом и язвительными подначками:

– А че, «Гладиатора» отключили от энергопитания?

– Да не, Кэп сломал последний тренажер и заказал новый, помощнее. А когда сообразил, что доставка дело не быстрое, вспомнил о Семье…

– Ничего вы не понимаете! Из-за этого долбанного переворота в УТЦ нет ни одного клиента, и Кэпу тупо не с кем подраться…

Подначивали беззлобно, можно сказать, любя. Те, кто сидел на ближней ко мне половине стола, не поленились встать и одарить приветственными ударами по плечам или костедробительными рукопожатиями. Сидящие по другую сторону отсалютовали бокалами со спиртным. Поэтому первую волну внимания пришлось просто пережить. А перед началом второй – приглашением присоединиться к «скромной трапезе» – вскинуть перед собой выставленные «щитами» ладони и сообщить, что я по срочному делу.

Что такое ДЕЛО, тем более срочное, члены нашей Большой Семьи знали не понаслышке, поэтому мгновенно умерили пыл и вопросительно уставились на меня.

– Сначала к Чету, а потом к Угрю! – не став тянуть кота за одно место, сообщил я. И мотнул головой в сторону ближайшей переговорной.

Честер Баркли по прозвищу Молчун, некогда бывший вторым пилотом «Конкистадора», а ныне зарабатывающий на жизнь доставкой очень дорогой контрабанды на амеровском[5] диверсионно-разведывательном корабле «Призрак», поставил на стол бокал с коньяком, положил на подставку сигару и вышел из-за стола. Я извинился перед остальными и устремился следом. А когда вломился в очень неплохо оборудованное помещение, закрыл за собой дверь и включил самодельную, но очень мощную систему глушения всего и вся, сразу же выложил на стол обе карты «Первого Инвестиционного банка Новой Америки»:

– Посмотри суммы.

Молчун по-очереди поднес куски пластика к считывателю, оценил количество нолей и вопросительно уставился на меня.

– Надо выйти из системы. Все равно куда. Отправить по МС-связи[6] сообщение и подождать подтверждения в течение тридцати минут.

– Много! – буркнул Чет, намекая на то, что оплата явно избыточна.

Я пожал плечами:

– Сообщение должно уйти в течение суток. А Эррат очень плотно закрыт.

– Сделаю! – кивнул мужчина и взял со стола одну из карт.

Я достал из кармана чип, положил его на вторую и подтолкнул к Молчуну:

– Бери обе. Чай, не чужие.

Баркли убрал чип и первую карту во внутренний карман комбеза, закрыл его на липучку, а вторую продемонстрировал мне:

– Оставлю у Дока. Получится – заберу. Нет – заберешь ты.

– Пойдет! – кивнул я. И задал тот самый вопрос, который беспокоил меня больше всего: – Кстати, ты не в курсе, чьи калоши висят вторым темпом?

– Амеровские. Шестой пограничный…

Разговор с Угрем получился ненамного длиннее. Выяснив, что за «тропинка» мне нужна, он поинтересовался имеющимся бюджетом, проверил сумму на протянутой карте и, подтверждая заключенный договор, протянул клешню. Потом ненадолго ушел в себя, определился с уже имеющимися возможностями, скинул на мой комм небольшую «простыню» с реперными точками и «технологией», дождался подтверждающего кивка и вышел из переговорной…

…Оторвав «Ворона» от крыши «Дюзы», я в темпе поднялся к «безлимитке», вылетел на М-44 и дал полную тягу. Две минуты сорок четыре секунды полета «на расплав движка» закончились именно так, как я и ожидал – стоило приблизиться к границе посольского района, как местная СУВД, вернее, сидящие на ней флотские, перехватили управление моим айрбайком и повели его к земле. Я «возмутился» такому произволу, поэтому девять десятых времени спуска пытался достучаться до свободного оператора, делал все, чтобы вернуть контроль над «взбунтовавшейся» машиной и сбрасывал на сервер МВБ одно гневное сообщение за другим. А когда «Ворон» вышел на финальный участок глиссады и снизился до тридцати метров над уровнем земли, нарушил закон куда серьезнее, чем до этого – использовав крайне специфическое программное обеспечение, «скинул» внешнее управление и «уронил» машину к пластобетону первого транспортного яруса. Еще в «падении» выведя движок на форсаж.

Мчаться на высоте двух с половиной метров в режиме огибания препятствий было экстремальненько. Даже учитывая солидный опыт таких «развлечений» и наличие «Штурмана»: несмотря на непогоду и мятеж, по улицам все-таки шарахались пешеходы, летали «мажоры», собравшиеся поснимать девочек, и автоматические грузовые флаера. Кроме того, над ресторанчиками и кафешками появились навесы и так далее. Ну, а после поворота на узенькую и кривую улицу адмирала Клосса стало вообще кошмарненько – за два года участия в реальных гонках мне ни разу не приходилось проходить трассы со «зрителями», готовыми не рукоплескать, а стрелять. Тем не менее, эту я прошел. На тысячу баллов из тысячи возможных. То есть, никуда не влетел, не дал себя захватить системам целеуказания штурмовых ботов, висящих на всех крупных перекрестках, и ушел от восьми флотских беспилотников, оказавшихся существенно медленнее форсированного «Ворона».

Последнюю сотню метров перед площадью Всех Святых я посвятил экстренному торможению. И пусть при этом чуть не сдох от перегрузок, «продавивших» мощные гравикомпенсаторы, зато остановил айрбайк всего в четырех метрах от границы дальней зоны контроля посольства Империи Росс.

К его серверу подключился уже потом, когда спрыгнул на пластобетон и рванул в нужном направлении: нашел нужную вкладку, слил туда свой ID с коротеньким текстом и, «блямкнув» бипером с ТК, юркнул в ничем не примечательную дверь с огромной буквой «Р».

Вызов от Сергея Копылова пришел уже через тридцать девять секунд и застал меня бегущим вниз по лестнице двадцатиярусного подземного паркинга. Как обычно, тратить время на всякую ерунду вроде приветствий майору и в голову не пришло – не успел я принять вызов, как он деловито поинтересовался:

– Где ты сейчас находишься?

– Под представительством ювелирного дома «Варгас». Только что пробежал четвертый уровень! – не снижая скорости бега, отрапортовал я.

– K-297? – сделав ошибку в единственной букве и в трех цифрах из трех, спросил он.

– Да. Буду через две минуты.

– Принято… – усмехнулся он. И пообещал: – Встретят…

На ярус «T», то есть минус двадцатый уровень, я влетел через минуту и пятьдесят секунд после завершения звонка. Пробежал пятьдесят восемь метров по прямой, свернул направо, в тупик, и, не снижая скорости бега, со всего разгону влетел в заднюю стену парковочного места. Вернее, в голограмму, которая ее изображала. Потом замедлился, перешел на шаг и остановился рядом с глухой дверью без ручек, датчиков СКД[7] и тому подобной дребедени. Биться о створку головой или привлекать к себе внимание каким-нибудь другим способом не пришлось – не успел я перевести дыхание, как дверь бесшумно ушла в стену, и передо мной возник смутно знакомый сержант из службы охраны посольства.

– Дэниел Ромм? – оглядев меня профессионально-цепким взглядом, спросил он. А когда получил утвердительный ответ, плавно сместился в сторону и повел рукой в сторону ближайшей переговорной: – Можете пройти в комнату А-3. К вам сейчас подойдут.

Вопреки моим опасениям ожидание не затянулось – уже через шесть минут после того, как я упал в кресло для посетителей, в глухой стене напротив «протаяла» дверь, и в комнату вошел бывший сослуживец моего отца. Или человек, который выдавал себя за него. И, по своему обыкновению, начал общение с шутки-которая-не-шутка: