Страница 13 из 36
Следует отметить, что значительную часть довоенного периода дублирующие Главное управление РККА организационно-мобилизационные и учетные органы содержались и в составе Штаба (с 1935 г. – Генерального штаба) РККА. Периодически они меняли названия и структуру[146]. Это историческое обстоятельство потребовало изучения соответствующей документации Штаба (Генерального штаба) РККА (РГВА. Ф. 7. Оп. 7, 10, 14). Более того, в фонде 40442 РГВА и в фонде 7 ЦАМО (Оп. 24, 25, 26) материалы ГУ/АМУ РККА и Организационного управления Главного организационно-мобилизационного управления Генерального штаба РККА и вовсе слиты воедино. Среди документов оргмоборганов Генштаба выявлены и проанализированы материалы, относящиеся к 1930-м гг., связанные с анализом специалистами управления результатов и эффективности формирования воинских частей по национальному признаку, планами их мобразвертывания на случай войны и изучением перспектив боевого применения в условиях современной крупномасштабной войны[147].
Органы мобилизационного планирования, учета и комплектования были объединены накануне войны, в 1940 г., войдя в структуру Генерального штаба. Но уже в начале Великой Отечественной войны, 29 июля 1941 г. приказом НКО № 0254 на базе трех управлений Генерального штаба Красной армии (организационного, мобилизационного, комплектования и службы войск) было создано Главное управление формирования и укомплектования войск Красной армии (Главупраформ). Всю войну он был главным оргмоборганом Красной армии. Основными его подразделениями были: Управление мобилизации и укомплектования армии[148], Управление формирования, Управление маршевых пополнений фронта, Организационно-штатное управление[149]. Фонд Главупраформа (ЦАМО. Ф. 56. Оп. 12214, 12216, 12234, 12236, 12238) содержит большой массив материалов, связанных с вопросами призыва, мобилизации и укомплектования войск личным составом различных национальностей, переписку с фронтовыми и окружными управлениями по поводу использования тех или иных этносов, формированием национальных и смешанных воинских частей, их боевой подготовки и инспектирования, подготовки и отправки на фронт маршевых пополнений и др.
В апреле 1942 г. часть функций Главупраформа была возвращена в Генштаб. Так, было сформировано Организационное управление, переформированное в мае 1943 г. в Главное организационное управление ГШ КА; в этот же период из Главупраформа в Генштаб было передано Организационно-штатное управление, переименованное в Организационно-учетное управление (занималось вопросами оргмероприятий, штатно-списочной численностью частей, общим учетом потерь и др.)[150]. Все эти организационные изменения учитывались нами при отборе и анализе документальной базы.
Материалы Главупраформа и Генерального штаба позволили дать оценку особенностям комплектования рядов Красной армии представителями народов СССР в годы войны, объяснить причины возврата в 1941–1942 гг. в строительстве вооруженных сил к национальным формированиям[151]. Анализ мобилизаций и очередных призывов в годы Великой Отечественной войны позволил впервые в историографии сделать обоснованные комплексные выводы о дифференцированном подходе к приему в ряды Красной армии представителей различных народов на разных этапах войны в зависимости от их социально-политических, демографических и иных оценок.
Масса полезной информации выявлена в фондах полевых управлений фронтов и военных округов, которые комплектовались гражданами нерусской национальности: Закавказский фронт[152] (ЦАМО. Ф. 209), Закавказский военный округ (ЦАМО. Ф. 126), Северо-Кавказский военный округ (ЦАМО. Ф. 144), Среднеазиатский военный округ (ЦАМО. Ф. 158), Кавказский фронт (ЦАМО. Ф. 216), Крымский фронт (ЦАМО. Ф. 215), Южный фронт (ЦАМО. Ф. 228), Северо-Кавказский фронт 1-го и 2-го формирований (ЦАМО. Ф. 224 и 276), Северная группа войск Закавказского фронта (ЦАМО. Ф. 273), Отдельная Приморская армия (ЦАМО. Ф. 288), 1, 2, 3 и 4-й Украинские фронты (ЦАМО. Ф. 236, 240, 243 и 244 соответственно) и др.
Кроме того, в исследовании использованы десятки хранящихся в ЦАМО фондов армий, корпусов, дивизий и бригад, в составе которых сражались воины нерусской национальности, в том числе национальных соединений и частей, а также военных училищ, запасных дивизий, бригад, полков, в которых готовились пополнения, мобилизованные в национальных регионах, и командный состав. Эти материалы отражают процессы формирования, боевой путь частей и соединений, значимые характеристики личного состава – бое численный и национальный составы, состояние дисциплины и морально-боевых качеств, особенности боевой и политической подготовки личного состава. С сожалением следует отметить, что нередко материалы войсковых единиц тактического звена – полков, бригад, нередко и дивизий – сохранились лишь фрагментарно; чаще всего фонды содержат лишь по нескольку исторически малозначимых дел (лучше всего сохраняются приказы по личному составу, финансовые документы и материалы партийных организаций). Особенно это относится к большинству национальных частей и соединений, немалая часть которых была расформирована, не успев попасть на фронт. Например, из всего массива национальных соединений, сформированных в 1941–1942 гг. в Среднеазиатском военном округе (15 стрелковых бригад и 14 кавалерийских дивизий), более или менее информативные документальные фонды в ЦАМО имеются только у 94-й узбекской стрелковой бригады (Ф. 1907), 97-й туркменской (Ф. 3608) и 107-й киргизской (Ф. 3618) кавалерийских дивизий.
Важным с точки зрения политической оценки участия представителей нерусских народов в военных действиях стало обнаружение и введение в научный оборот материалов относящейся к осени и зиме 1942 г. острой дискуссии между высшим командным составом и представителями высших органов власти и властей закавказских союзных республик по поводу боевых качеств национальных формирований[153]. Именно тогда эти национальные дивизии использовались в оборонительных и наступательных операциях наиболее массово за все время войны. Выявленный по архивным документам и проанализированный в монографии конфликт между Военным советом Закавказского фронта (в составе которого был член ГКО Л.М. Каганович) и политическими элитами Закавказья, с одной стороны, и с другой – Военным советом Северной группы войск Закавказского фронта, открыто опиравшимся на поддержку по линии руководства НКВД (наркома и члена ГКО Л.П. Берии), показал стремление части высшего командного состава переложить ответственность за неудачный ход военных действий на национальные части, которые объявлялись «неустойчивыми» и «небоеспособными» именно в силу своей этнической специфики. Материалы дискуссии, в которую пришлось вмешаться Верховному главнокомандующему И.В. Сталину, показывают, как легко оценки получали негативную политическую коннотацию и могли трагически отразиться на судьбе целых народов.
К третьей группе делопроизводственных документов отнесены повестки дня, протоколы и стенограммы заседаний, совещаний коллективных органов государственной власти, военного управления, а также партийных съездов, пленумов, совещаний. Исследование протокольных материалов позволило сделать ряд важных выводов. Так, изучением протоколов и повесток дня заседаний высших партийных и военных органов управления установлено, что в 1920-х гг. на заседаниях Политбюро ЦК РКП(б) (с 1925 г. – ВКП(б) вопросы национальных воинских формирований специально рассматривались трижды (два раза – в 1923 г. и один раз – в 1925 г.); на заседаниях Реввоенсовета Республики (СССР) – 14 раз (четыре раза – в 1923 г., девять – в 1924 г., один раз – в 1927 г.)[154]. В дальнейшем, напротив, согласно ежегодным тематическим справочникам к протоколам заседаний РВС СССР за 1928–1934 гг. вопросы национального строительства ни разу не выносились на рассмотрение высшего коллегиального органа военного управления страны[155]. Это подтвердило наши выводы о том, что пик интереса высших государственных органов к национальному вопросу в РККА пришелся на первую половину 1920-х гг., в дальнейшем же он быстро угасает.
146
С 1924 г. – Организационно-мобилизационное управление; с 1926 г. – 2-е управление; с 1931 г. – 2-е и 9-е управления (соответственно Организационное и Войсковой мобилизации); затем – Организационно-мобилизационный отдел (затем – управление) Штаба (с 1935 г. – Генерального штаба) РККА.
147
РГВА. Ф. 40442. Оп. 1а. Д. 1769; Оп. 2а. Д. 75, 121.
148
Сформировано в августе 1941 г. и возглавлялось: с 9 августа 1941 г. генерал-майором Н.Л. Никитиным, а с 14 октября 1942 г. – генерал-майором А.И. Бариновым (ЦАМО. Ф. 56. Оп. 12234. Д. 108. Л. 136, 138).
149
ЦАМО. Ф. 56. Оп. 12234. Д. 133а. Л. 190–192.
150
ЦАМО. Ф. 209. Оп. 999. Д. 275. Л. 220.
151
ЦАМО. Ф. 56. Оп. 12216. Д. 1, 2, 3, 5, 8, 9, 48; Оп. 12234. Д. 152, 194, 199.
152
Закавказский фронт с августа 1942 г. по январь 1943 г. нес основную нагрузку по обороне территории Северного Кавказа.
153
ЦАМО. Ф. 273. Оп. 879. Д. 1. Л. 161–165; Ф. 209. Оп. 1063. Д. 166. Л. 29; Ф. 399. Оп. 9385. Д. 20. Л. 353; Русский архив: Великая Отечественная: Ставка ВГК: документы и материалы: 1943. Т. 16 (5–3). М., 1999. С. 466.
154
Подсчитано по: РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 25. Л. 28 об.; Д. 26. Л. 13; Реформа в Красной армии. Документы и материалы. 1923–1928 гг.: В 2 кн. Кн. 2. М.; СПб., 2006. Т. 2. С. 344–418.
155
РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 27–33.