Секрет запретных ночей

– Вовсе нет, – начала она, и лицо ее залил румянец. Она смутилась оттого, что Андреас догадался, что она им увлеклась. Это было так не похоже на нее. Она всегда была начеку, давно решив защитить свое сердце от боли отказа, которую ей пришлось испытать в прошлом. Сексуальный смех Андреаса заставил ее вздрогнуть, но, вопреки здравому смыслу, она не отошла от него.

– Да, да, да. Более того, тебе так хочется, чтобы я снова тебя поцеловал.

Сердце бешено колотилось.

– Мне совсем не хочется, – прошептала Айла, но ее слова замерли у нее на губах, когда он наклонился к ней, и его губы оказались так близко от ее губ, и его теплое дыхание коснулось ее кожи.

– Лгунишка.

Андреас поцеловал Айлу. Вернее, завладел ее ртом с такой решительностью, которая должна была бы ужаснуть ее. Вместо этого она капитулировала перед ним, не в силах сопротивляться его пылкой страсти.

Конечно, случалось так, что другие мужчины целовали Айлу, их было несколько, хотя свидания, которые доходили до неуклюжего поцелуя в конце вечера, можно было по пальцам пересчитать. Когда Андреас поцеловал ее, она открыла чувственную сторону своей натуры, которая потрясла ее. Но прежде чем она успела понять, какие чувства захватили ее, он оторвался от ее губ и отступил так резко, что ей пришлось ухватиться за кухонный стол, чтобы не упасть.

Айла почувствовала себя униженной. Она вспомнила то время, когда была подростком и впервые увиделась со своим отцом. Она наивно надеялась, что Дэвид Стэнфорд будет рад познакомиться с дочерью, которую оставил, когда ей было всего несколько месяцев. Но он ясно дал понять, что в его жизни для нее нет места, и это разрушило все ее надежды на отношения с отцом. Тогда Айла поклялась, что никогда больше не позволит ни одному мужчине причинить ей боль.

Она резко вернулась в настоящее, когда почувствовала, как близко Андреас подошел к ней. Она не заметила, как он очутился рядом, но теперь оказалась в ловушке у балюстрады. У нее перехватило дыхание, когда он нежно провел пальцем по ее горячей щеке. Она поняла, что не сводила глаз с его чувственного рта, вспоминая их поцелуй в Лондоне. Блеск в его глазах сказал ей, что он прочел ее мысли.

– Расскажи о своем романе с моим отцом, – потребовал он циничным тоном. – Всего несколько недель назад ты работала у него экономкой и была вполне счастлива, когда целовалась со мной.

– Тот поцелуй был ошибкой, о которой я сразу же пожалела. – Она вновь покраснела под его высокомерным и недоверчивым взглядом. – Правда. Ты плейбой, который использует женщин и выбрасывает их как мусор, как только они ему надоедают. Ты спрашиваешь, почему я приняла предложение твоего отца, и я отвечу. Стелиос – настоящий джентльмен. Он добрый и милый…

Голос Айлы стал хриплым от волнения. Стелиос был единственным человеком, кроме ее матери, который когда-либо заботился о ней, но скоро и он уйдет из этого мира, как ранее ушла ее мать, и она снова останется одна.

– Ты думаешь, что я поверю, что богатство моего отца совсем не повлияло на твое решение принять его предложение?

– Мне все равно, поверишь ты или нет. Я действительно люблю твоего отца.

Андреас дернулся, словно ему дали пощечину. Его голубые глаза жгли Айлу, высматривая тайны ее души.

– Люблю? – передразнил он ее. Своими сильными пальцами он сжал ее запястье. – Да я мог бы поцеловать тебя прямо сейчас и ты бы не стала меня останавливать, невзирая на моего отца, которого, как говоришь, ты любишь, и на всех этих гостей, которых он пригласил на празднование вашей помолвки и которые находятся всего в нескольких шагах отсюда.

Андреас опустил взгляд на ее судорожно вздымавшуюся грудь. Айла знала, что должна немедленно потребовать, чтобы он отпустил ее. Но она не могла ни говорить, ни думать. Пряный запах его лосьона после бритья, смешанный с чем-то неуловимо мужским, лишил ее рассудка. Жар охватил ее. Ей было трудно дышать.

Айла облизнула пересохшие губы, и Андреас пробормотал проклятия.

– Это безумие, – сказал он хрипло.

Айла, должно быть, сошла с ума, позволив Андреасу прорвать линию ее защиты. Даже если бы не эта фальшивая помолвка со Стелиосом, было бы глупо желать Андреаса, от чувств к которому ее бросало в жар и в дрожь одновременно.

Ни один мужчина никогда прежде не волновал ее так, как Андреас. Она страстно желала прижаться к нему всем телом и сгореть в его огне. Но поцелуй, которым они обменялись в Лондоне, для него явно ничего не значил. Она совсем не хотела быть игрушкой Андреаса. Она положила руку ему на грудь, чтобы оттолкнуть. И теперь не знала, радоваться или огорчаться, когда он опустил руки и сделал шаг назад.

Когда дверь распахнулась и в дверном проеме показалась немного сутулая фигура Стелиоса, на террасу из гостиной хлынул свет.

– Айла?

– Я здесь, – откликнулась она. Она все еще смотрела на Андреаса и покраснела от его презрительного взгляда, который он бросил на нее.

– Что ты тут делаешь в темноте? – спросил Стелиос.

– Я показывал Айле несколько примечательных зданий на материке, – сказал Андреас отцу, идя рядом с ней, когда она шла навстречу Стелиосу. – Я объяснил, что вилла стоит на холме, поэтому отсюда открывается такой чудесный вид.

Стелиос хранил молчание, переводя взгляд с Айлы на своего сына.

– Понятно, – наконец мягко сказал он.

Стелиос пообещал, что объяснит своей семье причину их фиктивной помолвки после дня рождения Нефели. Айла была искренне привязана к этому пожилому человеку. Она улыбнулась ему и взяла его под руку.

– Мне следовало тебя предупредить, что я пойду подышать свежим воздухом на террасу.

– Мне нужен твой совет, – сказал Стелиос. – Мой друг Георгиос планирует посетить Британский музей в Лондоне. Ему очень хочется увидеть их коллекцию древнегреческого искусства. Я сказал, что ты сможешь посоветовать, куда ему нужно отправиться в первую очередь.

– Ты много времени проводишь в музеях, Айла? – спросил Андреас.

– Я работаю ассистентом куратора Британского музея, в отделе, посвященном Древней Греции и Древнему Риму. Эта должность позволяет мне работать неполный рабочий день и совмещать работу экономки вашего отца в Лондоне и подготовку к защите докторской диссертации по античным цивилизациям.

С лица Андреаса исчезла ухмылка, и Айла почувствовала некоторое удовлетворение. Она позволила Стелиосу проводить ее обратно в зал, чтобы присоединиться к остальным гостям. Андреас назвал ее золотоискательницей, и теперь она наслаждалась тем, какой эффект произвели на него ее слова.

Айла оглянулась и увидела, что он последовал за ними и взял бокал с подноса официанта. Должно быть, он почувствовал, что она на него смотрит, и как бы в насмешку приветственно поднял бокал и осушил его одним глотком.

Андреас был само воплощение мужественности, и она вспомнила, как он прижал ее к балюстраде террасы мускулистым бедром. Яркий свет подчеркивал оливковый оттенок его кожи, и, когда он небрежно провел рукой по своим темным волосам, ей ужасно захотелось сделать то же самое.

Никогда прежде Айла еще не была так очарована представителем противоположного пола. Она с усмешкой подумала, что вполне может носить титул самой старой девственницы в мире. Хотя она сомневалась, что Андреас поверит в это. Все говорило о том, что он был убежден, что она использовала свои женские чары, чтобы завоевать его отца-миллиардера.

Глава 3

Андреас шел по песку там, где волны набегали на берег. Солнце поднималось высоко в небо, и воздух уже довольно сильно прогрелся. Обычно он отправлялся на пробежку на рассвете, когда еще было прохладно, а новый день только начинался. Но сегодня он проснулся поздно после беспокойной ночи. Сон ускользал от него в течение нескольких часов. Он все пытался понять свое поведение прошлым вечером, когда последовал за Айлой на террасу и ему так сильно захотелось поцеловать ее.

Господи, она заставляла его дрожать, как подростка, находившегося во власти своих гормонов. Химия между ними была почти осязаемой, и, если бы она не оттолкнула его, он сомневался, что смог бы устоять перед ней. Но осознание того, что он мог попасть в компрометирующую ситуацию с невестой своего отца, наполнило его отвращением к самому себе. Еще более непонятно было то, что Айла выбивала его из колеи своей смесью чувственности и невинности, которая, по его мнению, никак не могла быть настоящей.