Страница 42 из 116
На другой день в гости к тётушке Катарине пришла Агнета с Линдой. Девочка принесла с собой куклу в парчовом платье и кинулась к барону, чтобы рассказать о её приключениях. Агнета мило беседовала с Маттео и Мазини, и все вместе они развлекали тётушку весёлыми рассказами. Только Хелен горестно вздыхала, пристроившись на жёстком стуле у окна. Эрику показалось, что она переигрывает. Маттео дважды подходил к ней, но несчастная сосватанная девица отвергла и стакан воды, и приглашение присоединиться к тёплой компании.
Зато Агнета сияла ямочками и смеялась громко и невпопад, запрокидывая белокурую головку и сверкая белоснежной шейкой. Эрик улучил минуту, увёл её в цветущий яблоневый садик.
— Хочу вам сообщить, что моя интрижка с итальянцем закончена.
— О, вам всё-таки удалось надкусить эту сочную грушу?
— Нет. Он предложил мне себя, но я отказался. Я выбросил грушу, не пробуя её.
— Вот как? — Агнета выглядела озадаченной.
— Это доказывает, что Форти меня не интересует. Я победил в нашем споре. Я жду, что вы откроете мне имя своего любовника, прежде чем отправите его в отставку.
Агнета задумчиво протянула:
— Не-е-ет, мой дорогой барон Линдхольм. Вы проиграли. Вы не просто увлечены этим мальчиком, вы любите его — глубоко, искренне и нежно.
— Что?!
— Подумайте сами! Барашек приходит к волку и просит его съесть, а тот великодушно его отпускает. Что случилось со злым голодным волком, который собирался загрызть невинного барашка?
— Что за бред, фрау Гюнтер! Мы люди, а не бараны или волки. У нас душа есть! — вскричал Эрик, с изумлением понимая, что повторяет слова дурочки Хелен.
— А наши души способны любить, — сделала заключение Агнета. — Вы когда-то сказали, что я единственная говорю вам правду. Так вот вам правда: вы любите Маттео!
— Да не люблю я его! Вы так говорите, чтобы не расплачиваться за поражение в споре. Вы сами влюблены в вашего тайного любовника и не хотите его терять. Вы жульничаете, Агнета!
— Да, я влюблена! Впервые в жизни взаимно! И я счастлива принадлежать своему возлюбленному, пусть даже это прелюбодеяние в глазах бога и людей! Но я не жульничаю. Я знаю вас, Эрик. Вы не тронули Маттео по тем же причинам, по которым не трогали все эти годы меня, хотя знали, что я не откажу. Вы жалели меня и любили. Не так, как я мечтала, но так, как вы могли.
Эрик искренне расхохотался:
— Дорогая моя фрау Гюнтер! Я не трогал вас потому, что не хотел. Я, знаете ли, мужеложец. С Маттео всё иначе.
— Но результат один, ваша милость. Я бы поверила в ваше равнодушие, если бы вы соблазнили и бросили Маттео, как Томаса. Мальчишку высекли за воровство, а вы и пальцем не пошевелили, чтобы его защитить. Или вспомнить того молоденького солдата, который зимой стоял на воротах…
Эрик почувствовал раздражение: глупо сравнивать Маттео с Томасом или кем-то ещё!
— Значит, вы не назовёте имя своего любовника? — перебил он Агнету.
Он иррационально злился и ревновал, представляя подругу в объятиях другого мужчины. Он предпочёл бы, чтобы она оставалась одинокой и всегда доступной для вечерних посиделок с бутылочкой вина. Эрик хотел знать, кто его соперник в борьбе за сердце вдовы. То, что он претендовал исключительно на её дружбу, ничего для него не меняло.
— Вы проиграли, условия спора не соблюдены, поэтому мой возлюбленный останется при мне, — жёстко произнесла Агнета.
— Это мы ещё посмотрим, — враждебно буркнул Эрик. — Пойдёмте обедать.
Удивительно, но этот новый спор сблизил старых друзей. Они перестали избегать друг друга.
***
Обед затянулся надолго. Эрик баловал Линду: усадил её рядом с собой в торце стола, угощал вкусными кусочками и разрешил выпить воды, подкрашенной вином. Сначала девочка ликовала от всеобщего внимания, затем объелась и раскапризничалась. Няня увела её в хозяйскую спальню и уложила отдохнуть вместе с куклой, пока взрослые наслаждались десертом и приятным разговором.
— Кстати, тётушка, — сказал барон, — завтра я покидаю ваш уютный дом. Я и так задержался дольше, чем рассчитывал.
— О мой милый! Граф Стромберг простил тебя?
— Пока нет, но он разрешил мне вернуться домой. Признаться, я скучаю по дому и своим людям.
— Что ж, скоро в твоём дворце поселится ещё один человек.
— Ах да, — Эрик посерьёзнел. — С прискорбием я должен объявить о расторжении помолвки. В качестве компенсации я удваиваю приданное Хелен, а как ваш любящий и почтительный племянник прошу подыскать ей мужа, к которому она будет испытывать настоящие глубокие чувства. Вы сделаете это для меня, тётушка?
— Как же так? — растерянно спросила Катарина. — Но, конечно, если ты решил…
— Я хочу, чтобы она была счастлива. Пусть выйдет замуж за того, кто покорит её сердце.
На глаза Катарины навернулись слёзы:
— Как ты добр, мой Эрик! Какое благородство! Я сделаю, как ты просишь.
Барон избегал смотреть на Маттео, хотя чувствовал его пристальный пытливый взгляд. Агнета расторжению помолвки ничуть не удивилась, она внимательно наблюдала за Хелен, словно ждала, что та расплачется, упадёт в обморок или как-то иначе проявит своё горе. Но Хелен выглядела так, словно с души её свалился тяжкий груз.
Мазини неловко сказал:
— Надеюсь, вы тоже встретите женщину, которую полюбите.
— Это вряд ли, маэстро, — без обиняков ответил Эрик.
***
Вечером он планировал посетить Сюзанну, но навалившаяся апатия помешала выйти из дому. Он следил, как Юхан складывает вещи в дорожные сундуки, и доводил его мелочными придирками:
— Ботфорты почему не почистил? Пуговицу почему не пришил? Где моя шляпа с белым пером?
Юхан не выдержал:
— Вот завтра увидите камердинера Ганса и спросите у него, где ваши шляпы и пуговицы. А я простой слуга и не умею ухаживать за одеждой. Я вообще на конюшне живу.