Бельканто на крови

Погода окончательно испортилась. Свинцовые тучи затянули небо, посыпался мокрый снег. Барон мог бы поехать верхом, но предпочёл разделить карету с тётушкой и её постояльцами. Хелен не поместилась и потому осталась дома, а Юхан уселся рядом с кучером. Эрик закутал ноги Катарины тёплым одеялом и убедился, что его сыновняя заботливость не осталась незамеченной.

Он был уверен, что Маттео переживает из-за того, что глупо и необоснованно обвинил человека в неуважении к покойнику, и планировал продемонстрировать свои самые лучшие качества, чтобы усилить чувство вины.

«Фортуна» со спущенными парусами покачивалась у главного причала среди десятка торговых шхун. Большая осадка говорила о том, что трюмы полны грузов. На рейде, укрываясь от штормового ветра, ожидали своей очереди на разгрузку несколько иностранных кораблей. Над ними, пронзительно крича и подбирая объедки с палуб, кружили чайки. Капитан с красным обветренным лицом, ровесник Катарины, любезно принял хозяйку шхуны и её гостей. Увёл в тесную кают-компанию, усадил за круглый стол.

— Как я счастлив видеть вас, ваша милость! — поклонился он Эрику. — Фрау Катарина! Только мысли о вас поддерживали меня в долгих странствиях по миру.

— Вы преувеличиваете, Леннарт, — засмеялась тётушка, прикрывая рот. — До России не так далеко, как вам кажется. Что вы привезли на сей раз? Вы закупили всё, что я планировала?

Пока они беседовали, матрос принёс небольшую кадку и вскрыл её прямо на столе. Соскрёб ножом слой соли и перца и вытащил на свет кусок белого свиного сала с розовыми прожилками. Маттео с интересом наблюдал за матросом, который ловко нарезал сало на тонкие ломтики и уложил на тарелку. Затем появились каравай ржаного хлеба, бутылка водки и пять крошечных рюмочек — не чета тем стаканам, из которых они пили водку позавчера.

— Приглашаю выпить и закусить в честь удачного похода! — Леннарт лучился от гордости. — Это прекрасное русское сало, попробуете один раз — и влюбитесь на всю жизнь!

— Тут вы правы, Леннарт! В некоторые вещи можно влюбиться с первого раза, — поддержал капитана Эрик. — За удачу!

Все подняли рюмки, выпили и закусили. Маттео пил без опаски и более сноровисто, чем в первый раз. Эрик наблюдал, как итальянец осторожно кусает прозрачный белый ломтик, оставляя на нём полукруглый след от помады. Эрика заводила эта деликатная манера есть. Он не мог избавиться от возбуждающих картин в голове.

— Покажите, что ещё вы привезли, Леннарт! — попросила Катарина.

— О, конечно, конечно! — капитан сделал знак матросу.

Через несколько минут, когда гости шхуны выпили по паре рюмочек и основательно согрелись, матросы занесли в кают-компанию туго набитые мешки и свёртки, упакованные в полотно. Леннарт расчистил половину стола и развязал первый мешок. Из него хлынул поток пушистых рыжих шкурок. Маттео ахнул и поймал одну шкурку, погладил как живого зверька.

— Это новгородская белка, синьор Форти, — пояснил капитан. — Двенадцать тысяч штук, очень выгодно купили. Перепродадим в Любек, да, Катарина? Я сам повезу.

От внимательного барона не укрылось, что капитан пропустил «фрау», и он понимающе усмехнулся. Леннарт раскраснелся и широкими жестами выкладывал добычу: гладких коричневых бобров, палевых куниц, белоснежных королевских горностаев. Мазини смотрел широко раскрытыми глазами, а Маттео не устоял от искушения погрузить пальцы в мягкие прохладные меха. Он словно в забытьи ласкал чудесные шкурки. Дыхание барона, наблюдавшего за итальянцем, участилось. Он то и дело облизывал губы.

— А это мои главные трофеи, — сказал капитан и развернул первый полотняный свёрток.

Шкура чернобурой лисицы переливалась белыми искрами, и даже тусклый день за окном сделался ярче. Невероятно пушистый и густой мех вызывал желание прикоснуться, накинуть его на плечи, зарыться лицом.

— А здесь — моя гордость. Царский мех соболь. Всего десять шкурок, но превосходного качества! Каждая стоимостью в две лошади, а будет продана ещё дороже. Намного дороже.

Леннарт показал смолисто-чёрную шкурку, держа её на вытянутых руках, как высокородного младенца. Маттео потянулся к ней всем телом, но не посмел тронуть. Он безмолвно любовался искрящимся шелковистым мехом, баснословно дорогим, почти бесценным, а барон, затаив дыхание, любовался Маттео.

Капитан, удовлетворённый реакцией гостей, перешёл к следующим товарам:

— А тут — готовая одежда. Шапки, воротники, кафтаны, — он небрежно бросал на связки беличьих шкурок драгоценные русские товары.

Мелькали вышивка и парча, жемчуг и бархат. Маттео замер от восхищения, когда увидел малиновый бархатный кафтан, отделанный по вороту соболем и расшитый мелким жемчугом вдоль застёжки.

— Леннарт, я забираю эту вещь, пришлите счёт моему управляющему. И вот эту чернобурку тоже.

— О, вы — первый покупатель в новом сезоне, это большая честь для меня! — Леннарт склонил голову.

Эрик взял лисью горжетку, обошёл стол и окутал мехом плечи Катарины. Поцеловал её от всей души и сказал:

— Это вам, моя любимая тётушка. Носите на здоровье.

У Катарины заблестели глаза. Она всю жизнь торговала ценными товарами, — от редких пряностей до пушнины, — но её доходы не позволяли приобретать для собственного пользования такие дорогие вещи.

— Спасибо, мой ангел, ты всегда был добрым и щедрым мальчиком, — она достала из рукава платочек и промокнула глаза.

Затем Эрик подхватил зимний боярский кафтан и протянул изумлённому Маттео:

— Синьор Форти, примите этот подарок в знак моего уважения. Я хочу, чтобы этой весной вам было тепло и уютно в нашем холодном городе, — и, видя, что Маттео колеблется, многозначительно добавил: — Не обижайте меня снова. Забудем всё плохое. 

Маттео встал и поклонился барону, принимая подарок. Он сказал положенные слова благодарности, но Эрик прочитал больше в его взгляде. Восторг, удовольствие, признательность.

***